Книга Перемены - Мо Янь

Форма вражеской армии в американском стиле выглядела действительно красиво, и наш неустрашимый разведчик в этой форме, белоснежных перчатках и темных очках казался воплощением героического духа и был бесконечно элегантным. После просмотра фильма мы долго еще любили изображать героя, копируя его жесты и слова: это так вы следите за пушками? Но без белых перчаток выходило не похоже. Мы мечтали раздобыть где-нибудь пару белых перчаток, а уж о военной форме, темных очках и револьвере, который болтался у разведчика на ремне, и мечтать не смели, это уже высший пилотаж. Многие мальчики из нашего класса и даже некоторые девочки восхищались Хэ Чжиу, и не только потому, что он покинул школу столь необычным образом, но и потому, что вскоре после ухода Хэ Чжиу устроил перед всеми учениками и учителями экстравагантное представление.

Произошло это первого июня, в День защиты детей, когда все ученики и учителя собрались на стадионе за воротами школы на торжественную церемонию поднятия флага. Хотя наша школа и находилась в захолустье, но поблизости располагался колхоз, а среди одаренных молодых людей, которых объявили «правыми» и направили туда трудиться, некоторые особенно хорошо разбирались в культуре и спорте и стали работать у нас в школе подменяющими учителями. Они так натренировали Лу Вэньли, что она выиграла в уезде Гаоми[3]чемпионат по настольному теннису среди юниоров, а Хоу Дэцзюнь победил в первенстве по прыжкам с шестом в Чанвэй. А еще они организовали в школе образцовый военный оркестр. Оркестр укомплектовали одним большим и десятью маленькими барабанами, двумя парами тарелок, десятью корнетами, десятью тромбонами и двумя блестящими тубами, которые висели на поясе и смотрели в небо. Деревенские жители и раньше видели ударные инструменты, они привыкли к грохоту барабанов, ударам гонга и звону тарелок: бом-бом-дзинь, бом-бом-дзинь, бом-дзинь-бом-дзинь. Скучный и монотонный шум. Когда наш военный оркестр впервые показал на спортплощадке, на что он способен – стиль, манеры, интерес, а еще бравурные ритмы и мелодии, мы буквально раскрыли односельчанам глаза и уши. Кто из них видел раньше почетный караул? Кто слышал подобную музыку? В школе каждому участнику оркестра выдали униформу: мальчикам – синие шорты и белые рубашки, девочкам – белые рубашки и синие юбочки, на ногах у всех белые гольфы и белые кеды, на лицах – румяна, брови подведены угольным карандашом, у девочек в волосах красные ленты, а у мальчиков на шее повязаны красные галстуки, действительно очень красиво. Более того, на руки им надели тонкие белые перчатки! Все эти инструменты и одежда потребовали огромных затрат, если бы мы продали все школьные парты и стулья и вдобавок этот ржавый железный колокол, все равно не хватило бы. Но для колхоза «Цзяохэ» такие расходы все равно что перышко с курицы, я не говорю «капля в море», поскольку это было бы преувеличением. Колхоз «Цзяохэ» описан во многих моих повестях, как и «правые элементы», которые, по моему мнению, вели разгульную жизнь и веселились на полную катушку. В моей повести «Забег на длинную дистанцию тридцатилетней давности» речь в основном именно о «правых элементах», заинтересовавшиеся читатели могут найти и ознакомиться. Но события той повести я по большей части выдумал, эта же главным образом соткана из воспоминаний, если что-то не соответствует действительным фактам, так это потому, что дело было давным-давно, память меня подвела.

«Цзяохэ» – коллективное хозяйство, изначально бывшее частью Синьцзянского производственно-строительного корпуса[4], который существует и поныне. В основном членами колхоза были отставные военные, но впоследствии в его ряды влилась и группа образованной молодежи из Циндао[5]. В начале 60-х, когда мы в деревне все еще находились на стадии примитивных сельхозорудий – запрягали волов в телеги и пахали деревянными плугами, – колхоз «Цзяохэ» приобрел красный комбайн советского производства. Когда эта махина с грохотом двигалась по колхозной ниве площадью в десять тысяч му[6], мы испытали потрясение, сравнимое с тем, что испытали наши дедушки и бабушки, когда в 1904 году по железной дороге Цзяоцзи, связавшей Циндао и Цзинань, мимо нашей деревни проехал первый поезд – немецкий локомотив, извергавший клубы черного дыма. Для такой организации, как эта, оснастить военный оркестр ближайшей начальной школы – это все равно что Чжан Фэю[7]съесть тарелочку бобовых ростков. Да простят меня читатели за многословность, просто у меня в голове целый рой воспоминаний, я не собирался записывать их, это они сами вырываются наружу.

Почему колхоз «Цзяохэ» захотел оснастить военный оркестр нашей школы? Потому что у многих дети здесь учатся. Почему колхозники прислали «правых» преподавать в школе? Опять же – потому что у многих дети здесь учатся. Просто среди местных учителей самым образованным был учитель Чжан, окончивший педучилище, а у Большеротого Лю и вовсе за плечами лишь начальная школа средней ступени[8]. А «правые элементы», которых прислал колхоз, – все с высшим образованием. Уверен, все уже поняли, что наша начальная школа в тот момент была лучшей на всем Шаньдунском полуострове. Меня исключили в пятом классе, но впоследствии, вступив в ряды вооруженных сил, я обнаружил, что вполне могу давать уроки сослуживцам, окончившим среднюю школу. Если бы мне позволили тогда доучиться в младшей школе, возможно, в 1977 году, когда вернули единый государственный экзамен для поступления в вузы, я со своим начальным образованием поступил бы в Пекинский университет или в университет Цинхуа.

Оркестр исполнял «Восток заалел»[9], а мы, задрав головы, смотрели, как красный флаг с пятью звездами медленно поднимается по шесту, и в этот момент на самом видном месте спортплощадки появился Хэ Чжиу, одетый в вылинявшую от бесконечных стирок старую военную форму. На голове его красовалась почти новая фуражка с большим козырьком, он был в белых перчатках и в темных очках, а в руках держал самодельный хлыст. Почему во время поднятия флага мы исполняли не государственный гимн, а «Восток заалел»? Да потому, что авторы слов и музыки государственного гимна стали жертвами Культурной революции. Где Хэ Чжиу раздобыл этот наряд? Мы в тот момент не знали. Спустя много лет, когда мы с ним встретились в Циндао, я спросил Хэ Чжиу про тот случай, и он с улыбкой – то ли в шутку, то ли всерьез – ответил: