Книга Первозданная. Вихрь пророчеств - Олег Авраменко

Йорверт утвердительно кивнул:

– Никто не может увидеть собственную магическую ауру. И это хорошо, иначе она ослепляла бы нас, мешая колдовать. Значит, ты еще не встречал ни одного колдуна?

– Нет. Теперь уже знаю, что нет. Четыре года назад, когда я был в Дын Делгане, дядя Грайди водил меня на казнь колдуньи… но она не светилась магией. Я еще тогда заподозрил, что та женщина не колдунья, потому что она только умоляла о милости и не пыталась освободиться. А дядя утверждал, что это молитвы праведников лишили ее силы. Только я не ощущал действия тех молитв.

– И никогда не ощутишь, – заверил его Йорверт. – Так ты живешь недалеко от Дын Делгана?

– Нет, не совсем. На полдороге между ним и Касневидом. В Неяд Геврахе, это наше родовое поместье. Меня зовут Кыван аб Ридерх О’Миредах.

Острый слух Йорверта уловил, как один из часовых пробормотал себе под нос: «Вот те на, лорденок приперся!» Кыван, похоже, ничего не расслышал – или же притворился, что не слышит.

– С твоей стороны было неосмотрительно называться настоящим именем, – сказал Йорверт. – Мог бы что-нибудь придумать, как сделал я. Все здесь хорошо знают, что я никакой не Эйнар аб Дилан и мой родной город вовсе не Таркаррай. Но не обижаются, так как понимают, что я скрыл свое имя не из-за недоверия к ним, а заботясь о родных.

– И правильно, – одобрил юный Кыван аб Ридерх, состроив важную мину на своем еще детском лице. – Зато мне не о ком беспокоиться. Мои родители умерли, обе сестры тоже, а дяди с тетками отсуживают у меня поместье, чтобы разделить его между собой. Я продал все, что мог, собирался на Абрад, но услышал о вашем бунте…

– Восстании, – недовольно уточнил Браден. – Мы не бунтовщики, а повстанцы.

– Да, конечно, прошу прощения. Неделю назад до нас дошли слухи о восстании еретиков… то есть вольнодумцев, которое возглавил колдун Эйнар аб Дилан из Таркаррая. Вот я и решил проверить, правда ли это, а если да, то присоединиться к вам.

– Ты очень быстро нас нашел, – заметил Браден. – Подозрительно быстро. Поборники, кажется, все еще не разнюхали, где наш лагерь. А тебе как удалось?

Кыван засомневался и вопросительно посмотрел на Йорверта. А тот объяснил бывшему лейтенанту:

– Я же говорил, что позабочусь о магическом знаке для колдунов. Вы не обратили на мои слова внимания, потому что не верили, что кто-то придет. – И обратился к юноше: – Когда ты его заметил?

– Еще вчера утром. Когда начинал присматриваться, видел в небе желтоватый огонек. – Кыван на секунду запрокинул голову. – Сейчас он точно над нами. Я понял, что это неспроста, и поехал на него. А уже ближе к вашей горе заметил установленные по всему склону волшебные заговоры…

– Они называются заклятиями. Позже я дам тебе книжку, выучишь правильные термины, – сказал Йорверт. – А как ты миновал заставы поборников? Были проблемы?

– Да нет, никаких проблем. Они же высматривают тех, кто спускается с гор, и я легко проскользнул между их патрулями. А на случай, если бы наткнулся на них, держал наготове ошеломляющие чары.

– Этих ублюдков лучше сразу убивать, – отозвался часовой, перед этим бормотавший о «лорденке». Он люто ненавидел поборников, которые сожгли его жену и дочь по обвинению в колдовстве, а самого упекли на каторгу. – Нечего с ними нянчиться.

– Наверное, – согласился парень. – Только я еще никого не убивал. И не создавал чары для тихого убийства. А бросаться огнем… ну это было бы не совсем тихо и, боюсь, не очень метко. Зато ошеломлять я умею неплохо – в Неяд Геврахе частенько ходил в лес и тренировался глушить дичь. Однажды даже украдкой оглушил кузину Блодевед, а она потом жаловалась, что лишилась чувств из-за духоты.

– Если собираешься быть с нами, – произнес Йорверт, – тебе придется научиться убивать. Мы тут не в бирюльки играем… Кстати, почему ты вообще пришел к нам? Почему не поехал на Абрад?

– Потому что хочу сражаться с поборниками, – с искренним юношеским пылом ответил Кыван. – Хочу освободить от них Лахлин. Если мы победим, не придется никуда бежать.

Браден аб Мейлан удрученно вздохнул:

– К сожалению, о такой победе нам нечего и мечтать. Весной мы отправимся на западное побережье, там раздобудем корабль и поплывем на Абрад.

Кыван остро глянул на него:

– Тогда вы не повстанцы, а просто бунтовщики. Настоящее восстание имеет своей целью свержение тиранической власти, а не побег от нее… – Он мигом смутился, опустил глаза и переступил с ноги на ногу. – Извините за резкость, я не имею права упрекать вас. Все это время я жил в достатке, а вы страдали из-за своих убеждений. Мне стыдно за мои слова, они обидные и несправедливые. Я сказал так сгоряча, потому что ожидал от вашего восстания большего… Но все равно хочу остаться и помочь вам. Может быть, до весны вы передумаете. – Юноша снова посмотрел на Йорверта. – Вы согласны со мной, ведь так? Иначе не присоединились бы к восстанию, а поехали бы на Абрад. Потому и создали этот магический знак, чтобы колдуны знали, куда идти. Я, наверное, первый, да?

– Да, – подтвердил Йорверт. – Ты первый.

– Но не последний, – убежденно произнес Кыван. – Будут и другие колдуны. Много колдунов – пусть только весть о восстании разлетится по всему Лахлину. Тогда мы станем огромной силой!

– Что ж, посмотрим, – сдержанно сказал Йорверт. – И хватит тут торчать, пойдем в пещеру. Ты же, наверное, замерз и устал. Идти было далековато.

– Собственно, я ехал. Коня оставил в полутора милях отсюда. – Кыван еще раз окинул взглядом небольшое плато. – Боюсь, тут ему нет места. Тогда можете зарезать его на мясо… Хотя жаль, хороший конь. Попрыгунчиком зовут.

– Нам не нужна конина, – успокоил его Йорверт. – У нас достаточно говядины и свинины. А о твоем Попрыгунчике я позабочусь. Как его найти?

По дороге в пещеру юноша рассказал, что стреножил своего коня в ложбине неподалеку от входа в ущелье. А в теплой и уютной пещере Йорверт предложил ему раздеться и зажег яркий магический свет, немедленно разбудивший остальных четверых предводителей. Услышав о пополнении рядов повстанцев юным колдуном, они, еще полусонные, засыпали Кывана целым градом вопросов. Он отвечал им уже без запальчивости, а спокойно, взвешенно и рассудительно. В частности, когда Аврон аб Кадуган поинтересовался, на каких основаниях родственники отсуживают его наследство, Кыван объяснил:

– Мой отец привез мою мать с Инис Клигана, она была простолюдинка, да еще бесприданница, и мой дед не дал своего позволения на этот брак. Но отец не послушал его и женился, а после смерти деда они с мамой подтвердили свои брачные клятвы. К тому времени я уже родился, поэтому дяди с тетками всегда считали меня бастардом. Когда отец умер, они обратились в суд в Дын Делгане, и местный судья их поддержал. Его решение пока что не вступило в силу, так как мой защитник направил апелляцию в Королевский суд, но из этого ничего не выйдет…

Самым подозрительным из всех предводителей оказался сорокашестилетний Фьяхран аб Ойшин, опальный проповедник, который в свое время имел неосторожность предположить, что колдовской дар не является грешным по сути и его можно поставить на службу людям (разумеется, под жестким контролем Конгрегации). Он задавал парню коварные вопросы, стремясь сбить его с толку, но Кыван ни разу не запутался в ответах, не противоречил себе, как это случается, когда человек врет и ему приходится придумывать дополнительные подробности на ходу.