Книга Разговоры по душам - Сандра Мэй

Когда Сэнди рядом, беспокоиться совершенно, ну абсолютно не о чем. Все будет просто отлично…

— Полагаю, все будет просто отлично. Ты произведешь фурор — кажется, раньше так говорили?

— Сэнди, я совершенно не умею производить фурор.

— Триш, ты себя не знаешь.

— А ты знаешь?

— А я знаю тебя гораздо лучше, чем ты — себя. И поверь мне, Миранда Секстон в тебе очень сильна.

Триш уже собиралась возразить — но в этот момент дорога резко вильнула вправо, и перед ними замаячила стильная деревянная доска с готическими буквами — «Тихая дубрава».

Каменный добротный дом строили с явным прицелом на туристов. Во всяком случае, стилизация была хороша: черепичная крыша, усыпанная разноцветными листьями, беленые стены, узкие деревянные рамы окон… Такое ощущение, что дом вырос из земли, как и окружавшие его деревья. Каменные ступени заросли мхом и лишайником, а у самой нижней ступеньки примостился абсолютно мультяшный мухомор.

Сэнди восторженно ахала за спиной, а Триш медленно и осторожно вылезла из машины и уставилась на удивительный отель, похожий на домик ведьмы из сказки.

Странное чувство вдруг охватило Триш. Здание, окружающий лес — все это ничем не напоминало, да и не могло напоминать двухкомнатную квартирку Триш в Чикаго, но ее не покидало ощущение, что она в некотором роде… вернулась домой! Она смотрела на дом, как смотрят на старого, доброго друга, с которым не виделись тысячу лет.

Странно все это. Триш поёжилась и нахмурила брови. Ее родители всегда были крайне легкомысленными и считали переезды отличным приключением, так что в детстве Триш исколесила полстраны, но вот в Монтане они точно не бывали, в этом она была уверена. Или нет?

На смену умиротворению пришла тревога. Триш не любила непонятных вещей и странных ощущений. Она торопливо повернулась к машине, чтобы достать сумки.

Сэнди расхаживала перед крыльцом и восторженно голосила:

— Ой, как же здесь здорово! Какой воздух! Нет, ты чувствуешь, какой воздух? Это же нектар. Бальзам. Надо будет спихнуть эту колымагу в какую-нибудь пропасть, от нее воняет бензином и смертью.

— Не говори глупости.

— Брось вещи, подыши просто так!

Вообще-то Триш была с ней совершенно согласна. Изумительное утро ранней осени здесь, в самом сердце лесного штата Монтана, просто не могло оставить равнодушными городских жительниц. Летящие по воздуху нити паутины высверкивают золотом на солнце, небо бездонно и вокруг тихо-тихо…

Боковым зрением она увидела, как что-то черное и огромное выскакивает из-за угла дома и несется прямо к ней. Триш окаменела, стремительно превращаясь в ледяную глыбу ужаса. Здесь все-таки водятся чудовища, подумала она, и это было последней ее связной мыслью. Откуда-то издали она еще расслышала пронзительный вопль и искренне удивилась — неужели это у нее такой противный голос?..

Потом наступила Окончательная Тьма.

2

«…Внезапно Брюс оказался совсем близко, хотя и не сделал ни одного шага. Все чувства Миранды обострились. Аромат его кожи, тепло его тела… Лицо Брюса все ближе, губы почти касаются ее губ. Разум еще здесь, и он предупреждает: беги!

Миранда сделала всего лишь шаг назад — и оказалась прижатой к колонне. Рука Брюса сильнее стиснула ее запястье, а еще через мгновение их губы встретились.

Это был не тот поцелуй, к которым она привыкла. Брюс не просто вынуждал ее согласиться на поцелуй — он заставлял ее хотеть поцелуя. Мечтать о поцелуе. Жаждать поцелуя. Молиться о нем.

Он нашел точку на ее нежной шее, от прикосновения к которой Миранда вздрогнула. Брюс тут же припал к ней губами. Поцелуи спускались все ниже и ниже, а между ними он слизывал дождевые капли с кожи Миранды…

Он все еще не трогал ее — только губы, только стиснутое его рукой запястье. Миранда не могла пошевелиться, да и не очень хотела — ведь к колонне ее прижимал Брюс…

Теперь он целовал ее закрытые глаза, брови, лоб, а потом отпустил ее руку, но только для того, чтобы с силой провести ладонью по груди. Миранда застонала.

Это возбудило его, и он снова припал к ее губам, на этот раз еще настойчивее. Нашел ворот кофты и судорожно рванул мокрую ткань, спустил ее с плеч Миранды, и вместе с кофтой пали последние бастионы защиты. Она почувствовала себя практически обнаженной. Так странно… всего лишь мокрая тряпка…»

Мэтт неспешно поднимался по узкой тропе, ведущей к дому. На плече у него был топор, из-за которого сегодня на рассвете Мэтт Саймон едва не стал покойником. Проще говоря, этот несчастный топор слетел с топорища, и теперь требовалось это дело починить…

Женский вопль, исполненный искреннего ужаса, прозвучал совсем близко, и Мэтт на мгновение замер, не понимая, откуда в этом земном раю взяться женщинам, но вспомнил: из Чикаго должны прикатить две дамочки. Следующая мысль была короткой и очень экспрессивной: ТОЛЬКО НЕ ОФЕЛИЯ!!!

Рискуя второй раз получить топором по башке, Мэтт с размаху вогнал его в валявшееся неподалеку бревно и поспешил к парадному, так сказать, крыльцу.

Офелией звали маленького медвежонка, осиротевшего прошлой весной. Хотя, собственно, не такая она уж и маленькая теперь стала, эта Офелия… Килограммов семьдесят в ней точно есть.

Офелия появилась в «Дубраве» достаточно давно и достаточно маленькой, чтобы привыкнуть к людям и относиться к ним вполне по-дружески. Разумеется, в последнее время при виде черной косматой тушки, стремительно несущейся навстречу новым гостям, многие начинали немного нервничать — особенно женщины. Не объяснишь же всем заранее, что Офелия просто чрезвычайно любопытна и, кроме того, не без оснований полагает, что гости приезжают в «Дубраву» лишь с одной целью: покормить Офелию чем-нибудь вкусненьким.

С другой стороны, Мэтт ни на миг не забывал, что Офелия все же — дикий зверь, и в голову ей взбрести может все, что угодно…

Вывернув из-за угла, Мэтт замер — и вздохнул с облегчением. Не Офелия. Всего лишь Бонус.

Черный пес стоял передними лапами на груди лежавшей женщины и страстно вылизывал ее бледное личико. Бонус тоже очень любил гостей, но в отличие от Офелии — бескорыстно.

Маленькая рыжая девица, бегавшая вокруг и пытавшаяся отогнать Бонуса, кинулась к Мэтту с истошным воплем:

— Отзовите! Отзовите собаку! Скорее!

Легко сказать. Бонус практически любые действия воспринимал как игру, поэтому ему ничего не стоило начать скакать по бездыханному телу приезжей дамочки… Тут Мэтт разглядел ее лицо, и ему стало совсем нехорошо. Слишком бледная она лежала, слишком неподвижная, и странно, неестественно были вывернуты ноги…

Не дай бог, сердечный приступ.

Мэтт больше не церемонился, крепким пинком отправил Бонуса в полет, который пес и исполнил с обиженным взвоем, а сам рухнул на колени возле лежащей дамочки и стал осторожно проверять, нет ли где следов крови. Рыжая топталась за его спиной и патетически завывала: