Книга Союз одиноких сердец - Джилл Гарриетт

— Лейла, хорошая моя, что случилось? — Вэл даже поздороваться забыл, так он был напуган.

— Вэл, любовь моя, как хорошо, что ты позвонил! — Голос Лейлы был низкий и текучий как весенний мед. Вэл почувствовал озноб, который всегда пробирал его при звуках этого голоса. Как же он соскучился по ее телу, дыханию, шелковой коже…

— Ты не звонишь обычно во время операций, — отогнал он наваждение. — Что произошло?

— Прости, милый, но я совершенно извелась, — попыталась оправдываться Лейла. — Наверное, это из-за моего состояния…

— С тобой что-то не то? — нетерпеливо перебил ее Вэл.

— Со мной все в порядке, я же говорила, — быстро ответила Лейла, понимая, как он волнуется там, на другом берегу океана. — Соскучилась только…

— Ты не поэтому звонила, — не поверил Вэл. — Говори, у меня еще полно дел.

— Вэл, любимый, я знаю, что ты можешь мне ответить, но пообещай, что сделаешь то, о чем я попрошу.

— Лейла, я для тебя все сделаю, не томи…

— Господи, как же я хочу, чтобы ты поскорее был рядом, — не удержалась Лейла. — Мне так тебя не хватает.

— Потерпи, милая… — В эту минуту Вэл ненавидел себя за свое упрямство и желание делать то, что он считает нужным. Его жена, его девочка там одна. Ей ужасно страшно, а он… — Я буду ровно через неделю. Ты же знаешь…

— Именно об этом я хотела сказать… Вэл, мама во Франции, в клинике. Ей собираются делать операцию. Я говорила с ней, но она не называет диагноз. Я ужасно беспокоюсь…

— Чего ты хочешь? Мне связаться с Жаклин и узнать, что происходит? — Вэл изо всех сил старался быть спокойным. Он не хотел расстраивать жену, но свою тещу он терпеть не мог. — Ты думаешь, мне она больше скажет, чем тебе?

— Я знаю, что не скажет, — чуть не заплакала Лейла. — Поэтому прошу тебя, поезжай к ней. Я дам адрес клиники.

Вэл чуть не выронил трубку. С ума сойти! Он не был дома уже восемь месяцев, он узнал о беременности жены из письма, он с ума сходит, ожидая встречи… И теперь он должен отложить ее из-за Жаклин и ее фокусов. В смертельную болезнь тещи он не очень-то верил. Как всегда напустила тумана.

— Лейла, уверяю тебя, с ней все в порядке, — попытался убедить он жену. — Дай мне телефоны клиники, я попробую связаться с врачами…

— Вэл, ты же знаешь, я никогда не давлю на тебя. Но сейчас, прости, я ничего не могу с собой поделать. Если ты не поедешь, мне придется лететь самой. Я не угрожаю, просто я это сделаю.

Вэл попытался взять себя в руки. Спорить бессмысленно. Он врач и представляет, какие сдвиги происходят с беременными женщинами. Его умница жена не явилась исключением.

— Солнце мое ненаглядное, — улыбнулся он, — я для тебя луну с неба готов достать… А ты говоришь Франция. Ладно, не волнуйся. Я потрачу на это два дня и привезу тебе полный отчет. Только дождись меня и не рожай никого, пока я буду прохлаждаться на Елисейских Полях.

— Ты шутишь, значит, все в порядке, — обрадовалась Лейла. — Я очень люблю тебя. Записывай, где ее искать.

— А уж как я тебя люблю, ты даже не представляешь, — засмеялся Вэл, радуясь, что его страхи были напрасными.

Неделю спустя Вэл сел на самолет, который летел в Париж, проклиная тот день, когда приличный парень Айман Массарани влюбился в хорошенькую француженку Жаклин. Лучше бы выбрал на роль матери Лейлы кого-нибудь другого…

Вэл поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Ему не хотелось участвовать во всей этой полетной суете, улыбаться хорошеньким стюардессам, перебрасываться замечаниями с соседом, прислушиваться к ревущим моторам. Он хотел только одного — поскорее оказаться рядом с Лейлой. Как он смог прожить без нее эти два года, Вэл не представлял. Сейчас ему казалось, что она всегда существовала в его жизни, хотя когда они познакомились, ему было уже около четырнадцати…

В класс вошла новая девочка, и Вэл растерялся, потому что впервые в жизни у него перехватило дыхание и начался озноб. До этого момента он как будто не замечал, что человечество состоит из мужчин и женщин. То есть замечал, но не думал, что его может волновать сознание того, что на земле есть существа совершенно не похожие на него…

— Это наша новая ученица, Лейла Массарани, — торжественно представила новенькую учительница. — Она приехала к нам из Франции. Думаю, что мы все поможем ей освоиться на новом месте.

Ребята зашумели: девочки зашипели, оценивая ее одежду, а мальчишки захихикали и зацокали языками. Только Вэл никак не мог вдохнуть в легкие воздух. Она была необыкновенная. Длинные черные волосы, перехваченные бордовым обручем, большой белый лоб, большущие карие глаза с пушистыми ресницами, длинная шея, руки, ноги. Она была так не похожа на вечно кривляющихся девчонок из их класса… Лейла продолжала стоять у дверей спокойно и грациозно. Казалось, что взрослая, очень разумная девушка попала в компанию малышей. Маленький черный пиджак и юбка-шотландка, лакированные черные туфельки, белоснежная водолазка и элегантный кожаный портфельчик — Вэл не знал всему этому названия, но понимал, что их девчонки просто изойдут от зависти… Так изысканно в их школе никто не одевался.

Лейла даже не попыталась улыбнуться, чтобы завоевать симпатии, она просто ждала.

— Что же ты? — удивилась учительница. — Вон свободное место — проходи. Сегодня я тебя спрашивать не буду. Просто сиди и слушай.

Лейла наконец ожила: она слегка кивнула и улыбнулась краешком губ. Единственное свободное место находилось рядом с мальчиком, который почему-то, как только услышал слова учительницы, отгородился от свободного места сумкой и отвернулся к окну.

Вэл сам не понимал, почему он это сделал. Единственное, чего ему до судорог хотелось, — чтобы она оказалась рядом с ним. Но, когда учительница указала на место, которое пустовало второй месяц после отъезда его закадычного друга и считалось неприкосновенным, он инстинктивно выставил оборонительное заграждение. Никто не должен был понять, что ему эта девочка очень нравится…

Лейла спокойно подошла к его столу, сказала «привет» и опустилась на стул. Она же на голову выше меня, подумал Вэл и решил, что жизнь его кончена. Он никогда, никогда не сможет с ней заговорить… Впрочем, она, видимо, тоже не считала нужным с ним разговаривать. Она открыла свой портфель, вынула оттуда блестящий пенал, розовую тетрадь, потом аккуратно сложила руки на столе и подняла голову.

Так они просидели рядом три года. Конечно, за три года он смог перерасти Лейлу, и теперь она была на полголовы ниже, но так и не решился с ней заговорить по-настоящему. Его всегда начинал бить озноб, когда она вдруг поворачивала к нему голову и спрашивала о чем-то своим низким медовым голосом. Вэл отвечал односложно или просто тыкал в книгу, показывая, какое упражнение надо делать. Но это было нечасто: Лейла училась блестяще и всегда была внимательна на занятиях. А когда ему приходилось о чем-то просить ее, он страшно боялся, что его голос может сорваться, поэтому пытался обходиться жестами.