Книга Английский пациент - Майкл Ондатже

На следующий день, когда он снова лежал, обернутый тканью,он вновь услышал эти звуки. Когда наступили сумерки и с него сняли войлок, емупоказалось, что к нему приближается голова мужчины на столе, но затем он понял,что мужчина нес на плечах огромных размеров коромысло, к которому на нитяхразной длины были привязаны сотни маленьких бутылочек. Двигаясь, мужчина словнонаходился в центре этого стеклянного занавеса, издающего мелодичные звуки.

Фигура мужчины напоминала одного из архангелов, которых онпытался рисовать в детстве, недоумевая, как в таком маленьком теле могутумещаться такие сильные мышцы для огромных крыльев. Мужчина двигался медленно иосторожно, так что бутылочки почти не раскачивались. Архангел взмахивал крылом,доставая нужную бутылочку, и накладывал на кожу мази, согретые солнцем словноспециально для облегчения ран. За спиной у него было свечение – синие и другиецвета, дрожащие в дымке и на песке. Он помнит слабый перезвон стеклянныхбутылочек, разнообразные цвета, царственную походку мужчины и его лицо, похожеена плоский темный приклад ружья.

На всем караванном пути из Судана в Гизу, который называлсяДорогой Сорока Дней, его хорошо знали. Он встречал караваны, торговал пряностямии напитками и странствовал от оазиса к оазису. В своем стеклянном оперении избутылочек он шел сквозь песчаные бури, и уши его были заткнуты такими жепробками, как и его бутылочки, так что он и сам себе казался одним из своихсосудов, этот врачеватель-купец, этот повелитель мазей, притирок и лекарств отвсех болезней, этот баптист. Он сам приходил к тому, кто нуждался в его помощи,и устанавливал перед ним свой стеклянный занавес.

Раскинув крылья, он постоял над обгоревшим телом, после чеговоткнул глубоко в песок две палки и, положив на них двухметровое коромысло,освободился от своей ноши, чтобы приняться за работу. Он подошел к обожженномулетчику, опустился перед ним на колени и, положив свои холодные ладони на егошею, какое-то время сидел так, не двигаясь.

Затем, соединив подошвы ног, сделал из них подобие чашечки.Откинувшись назад и даже не глядя на бутылочки, нашел те, которые были нужны.Вытащив зубами пробки и держа их во рту, он смешивал содержимое бутылочек вимпровизированной чаше. Запахи вырвались на волю. Это были запахи моря,ржавчины, индиго, чернил, речной тины, крушины, формальдегида, парафина, эфира.Потоки воздуха подхватили их и разнесли по округе, и, почуяв их, где-то вдалекезаревели верблюды. Он начал втирать в кожу на груди пациента пастузелено-черного цвета. К ней был примешан порошок из растолченной кости павлина,который он выменял в одном из старых поселений к западу или к югу отсюда, зная,что это самое сильнодействующее целительное средство при ожогах.

Дверь между кухней и полуразрушенной часовней вела вбиблиотеку овальной формы. Внутри ничто не напоминало об опасности, кромеогромной глубокой дыры в дальней стене – след от артобстрела двухмесячнойдавности. А в общем, комната уже свыклась с этой раной, молчаливо принимая ивбирая в себя капризы погоды, свет вечерних звезд и голоса птиц. В библиотекебыли диван, рояль, накрытый серой простыней, чучело медвежьей головы на стене иполки с книгами до самого потолка. Полки, расположенные ближе к развороченнойстене, разбухли от дождя и согнулись под тяжестью книг. Молния тоже была частойгостьей в этой комнате, нанося краткие визиты и освещая зачехленный рояль иковер.

В дальнем углу находилась застекленная створчатая дверь,которой когда-то пользовались, а сейчас забитая досками. Если бы она былаоткрыта, из библиотеки можно было бы попасть в лоджию, потом, спустившись потридцати шести шатким ступенькам вниз, пройти мимо часовни туда, где когда-тодавно красовался луг, а сейчас это место избороздили рубцы от зажигательныхбомб и фугасок. При отступлении немцы заминировали многие дома, поэтому радибезопасности двери и в остальные неиспользуемые комнаты были тоже забиты.

Проскользнув в темноту библиотеки, она знала, какиеопасности могут подстерегать ее здесь. Внезапно ощутив тяжесть своего веса надощатом полу, она снова подумала, что этого могло бы вполне хватить, чтобыпривести в действие механизм заложенной где-нибудь под полом мины, и тогда все,что останется от нее, – яркая вспышка от взрыва и рваная дыра в потолке.

Подойдя к полке, она с трудом вытащила из массы слипшихсякниг одну. Ее усилия были вознаграждены яркой обложкой с аквамариновым небом иозером и индейцем на переднем плане. В полумраке комнаты она прочла название –«Последний из могикан». Затем, словно боясь побеспокоить кого-то, кто был вкомнате, она пошла назад, осторожно наступая на свои следы в целяхбезопасности, а может, придумав для себя игру в невидимку. Закрыв дверь, онапоставила доски – сигнал предупреждения – на место.

В комнате английского пациента она села в нише окна, награнице разрисованных стен с одной стороны, и долины, расстилающейся внизу, – сдругой. Она открыла книгу. Страницы слиплись от влаги, и она почувствовала себяРобинзоном Крузо, нашедшим утонувшую книгу, которую волны выбросили на берег, асолнце высушило на песке. «Повествование о 1757 годе. Иллюстрации Н. С. Виета».Как во всех лучших книгах, в этой был список иллюстраций, а под каждой из них –строчка из текста.

Она погрузилась в чтение, зная, что это закончитсяощущением, будто она прожила кусок чужой жизни, сотканной из событий,протянувшихся на двадцать лет, а тело ее будет казаться переполненным грустью,смущением и досадой, словно она проснулась с чувством тяжести оттого, что неможет вспомнить, что ей приснилось.

* * *

Этот небольшой итальянский городок на холмах, стоящий настраже северо-западного направления, находился в осаде более месяца.Заградительный огонь был сконцентрирован на двух виллах и мужском монастыре,окруженных яблочными и сливовыми деревьями. Одной из них была вилла Медичи[5],где жили генералы. А как раз над ней, выше по склону, располагалась виллаСан-Джироламо, где прежде был женский монастырь, толстые надежные стеныкоторого сделали ее последним оплотом германской армии. Здесь размещались сточеловек. Когда городок начал разлетаться на части от взрывов, как корабли вморской битве, солдаты перебазировались из походных палаток, разбитых в саду, вуже переполненные комнаты старого женского монастыря. Была разрушена часовня.Стены верхнего этажа обвалились от взрывной волны. Когда этот дом, наконец,перешел в руки союзников и здесь определили место прифронтовому госпиталю,лестница на третий этаж уже вела в никуда, хотя сохранились часть трубы икрыши.

При эвакуации госпиталя на юг, в более безопасное место, онаи англичанин категорически отказались ехать вместе со всеми и настояли на том,чтобы остаться здесь. На вилле было холодно, отсутствовало электричество. Внекоторых комнатах, выходивших окнами на долину, разрушены стены. Часто, открывдверь в какую-нибудь из комнат, она видела там притулившуюся в углу кровать,промокшую от дождя и заваленную листьями. А иногда дверь открывалась просто вдолину, потому что и комнаты уже не было. В иных из тех, что остались,гнездились птицы.