Книга Ветеран - Фредерик Форсайт

Все эти люди окружили носилки, затем осторожно переложили пациента на каталку (спина его так и оставалась зафиксированной на доске) и повезли в здание.

— Эй, отдайте мой фиксатор! — крикнул им вслед врач «Скорой», но никто его не услышал. Придется забрать доску завтра.

Полицейский выбрался из машины.

— Куда мне идти? — осведомился он.

— Вон туда, — ответил врач. — Только постарайтесь не путаться у них под ногами.

Констебль послушно кивнул и затрусил к дверям, все еще надеясь получить показания. Но услышал лишь распоряжение старшей медсестры.

— Сядьте здесь, — строго сказала она. — И не путайтесь под ногами.

Примерно через полчаса на Пэредайз Уэй закипела бурная деятельность. Здесь всем распоряжался инспектор полиции в униформе, прибывший из участка, что на Доувер-стрит, известного в этих краях, как «каталажка на Доувер». Улицу на въезде и выезде отсекли полосатыми лентами. Примерно с дюжину полицейских прочесывали квартал, основное их внимание было сосредоточено на лавках и шести этажах квартир, располагавшихся над ними. Особый интерес представляли для полиции квартиры через дорогу от места происшествия, поскольку именно из их окон было лучше всего видно место преступления — любому, кто пожелал бы подойти к ним и посмотреть, что творится на улице. Но все это был напрасный труд. Реакция потенциальных свидетелей варьировалась от самых искренних извинений и отрицаний до откровенного хамства и категорического отказа отвечать на какие бы то ни было вопросы. Тем не менее сыщики продолжали ломиться в запертые двери.

Инспектор быстренько послал за знакомым офицером из Департамента уголовного розыска, поскольку было ясно — здесь работа для детективов. Джека Бернса, районного инспектора из пресловутой «каталажки на Доувер», оторвали от чашки чая в столовой. Ему было ведено срочно явиться к старшему детективу Алану Парфитту, а тот, в свою очередь, приказал немедленно ехать на Пэредайз Уэй и заняться этой историей с ограблением. Бернс пытался отвертеться, говорил, что на нем и без того уже висят несколько угонов автомашин, а также дело о наезде, которое будет рассматриваться в суде завтра утром. Бесполезно. У нас и так не хватает сотрудников, сказали ему. «Август, черт бы его побрал! Вот так всегда в августе», — ворчал он, выходя от начальника.

На место преступления он приехал вместе со своим напарником, сержантом полиции Люком Скиннером, и одновременно со спецотрядом из сыскной полиции. Этим ребятам из сыскной не позавидуешь, выполняют самую муторную работу. Одетые в тяжелые комбинезоны и защитные перчатки, они обязаны обыскать всю прилегающую к месту преступления территорию в поисках улик и вещдоков. Причем эти самые вещдоки не всегда очевидны, а потому сыскари гребут все подряд, складывают в пластиковые пакеты, а уже потом разбираются, что к чему. Работа эта весьма грязная, ведь им иногда приходится ползать на четвереньках в самых противных местах. А район Мидоудин Гроув был как раз из разряда мест малоприятных.

— Тут бумажник пропал, Джек, — сказал Бернсу инспектор в униформе, уже успевший переговорить с мистером Пателем. — А у одного из нападавших разбит нос. Когда убегал, зажал его подолом футболки, чтоб остановить кровь. Так что можно поискать пятна крови где-нибудь на земле или на полу.

Бернс кивнул. Пока ребята из сыскной обшаривали вонючие подъезды блочных домов, ползали там на четвереньках, а полицейские в униформе пытались отыскать еще какого-нибудь свидетеля, сам Джек Бернс отправился прямиком в магазин к мистеру Виджею Пателю.

— Детектив-инспектор Бернс, — представился он и показал удостоверение. — А это детектив Скиннер. Я так понял, именно вы позвонили в 999?

Мистер Патель удивил Джека Бернса, который был родом из Девона и вот уже как три года работал в городской полиции, в «каталажке на Доувер». На родине у него граждане охотно помогали полиции, чем могли, но здесь, в северо-восточном Лондоне, явление это было необычным. Мистер Патель живо напомнил ему родной Девон. Он действительно хотел помочь. Излагал свои мысли ясно и четко. В пространных показаниях, записанных с его слов Скиннером, было зафиксировано все, что он видел, даны подробные и четкие описания нападавших. Джек Бернс преисполнился симпатии к этому человеку. О, если бы во всех его делах был свидетель, подобный Виджею Пателю!.. На улице уже начали сгущаться сумерки, когда он наконец подписал показания, записанные Скиннером.

— Вот если бы вы проехали с нами в участок, взглянуть на несколько фотографий, — предложил Бернс. — Может, и опознали бы этих типов. И тогда мы, зная, кого искать, сэкономили бы кучу времени.

Мистер Патель рассыпался в извинениях:

— Только, если можно, не сегодня. Я в лавке один. Закрываюсь в десять. Но завтра возвращается мой брат. Из отпуска. Август, знаете ли. Так что я могу подъехать завтра.

Бернс призадумался. Слушания в суде назначены на десять тридцать. Чистая формальность, дело все равно направят на доследование. Что ж, это можно поручить и Скиннеру.

— Тогда в одиннадцать? Вы знаете, где находится наш участок? На Доувер-стрит. А там подойдете к дежурному и спросите меня.

— Нечасто попадаются такие люди, — заметил Скиннер, когда они направились через улицу к машине.

— Да, он мне тоже понравился, — ответил Бернс. — Глядишь, и повезет, может, изловим этих ублюдков.

По дороге к участку на Доувер детектив Бернс выяснил по рации, куда увезли пострадавшего, а также имя констебля, который поехал с ним. Пять минут спустя он уже говорил с ним.

— Хочу, чтоб все находившиеся при пострадавшем вещи, одежду, мелочи, все, упаковали и привезли ко мне в участок, — распорядился он. — Да, и удостоверение личности тоже. Мы так до сих пор и не знаем, кто он. Когда соберете все это, позвоните, мы пришлем своего человека, он вас сменит.

Мистера Карла Бейтмена мало волновали имя и адрес человека, лежавшего на каталке. Не заботило его и то, кто с ним это сделал. Забота у него была другая — сохранить этому человеку жизнь. Из смотровой пострадавшего повезли прямиком в реанимационную, где им занялась целая команда врачей. Мистер Бейтмен ничуть не сомневался, что речь идет о множественных повреждениях, но правило тут было простое: сперва следует заняться травмами, представляющими угрозу для жизни, а уж все остальное потом. Так, по порядку:

А. Прежде всего — дыхательные пути. Парамедики со «Скорой» сработали правильно. Доступ воздуха обеспечен. Шея иммобилизована.

Б. Теперь само дыхание. Медсестра разрезала пиджак и рубашку, значит, можно прослушать спину и грудь со стетоскопом.

Он обнаружил пару сломанных ребер, но с этим можно и подождать. Как и с разбитыми костяшками пальцев на левой руке, и со сломанными зубами во рту. Эти повреждения не представляют угрозы для жизни. Это все потом.

Несмотря на сломанные ребра, дыхание регулярное. Нет смысла начинать ортопедическую операцию, если пациент вдруг перестанет дышать. Вот пульс, он ему не понравился, почти сто вместо нормальных восьмидесяти. Частит, а это может быть признаком серьезных повреждений внутренних органов.