Книга Мертвые звезды - Виктор Точинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Жизни и смерти…» – отметил про себя Стрельцов. Значит, всё всерьёз. Значит, никаких чудесных спасений. Мчащийся на помощь «шаттл» – банальная компьютерная графика для успокоения слишком плаксивых. Пропади он пропадом, чертов Совет Европы, выдвинувший шесть лет назад сто сорок седьмое, последнее условие вхождения России в Шенгенскую зону: принятие Госдумой «Закона об эвтаназии и добровольном суициде». Приняли, никуда не делись… И всё. Никак эту скользкую парочку и прочих их подельников теперь не прихватишь. Лежат у них наверняка в сейфе полтора десятка заявлений от участников космического шоу, подписанных-заверенных, не подкопаешься: согласны, дескать, добровольно уйти из жизни…
Он снова взглянул на экран, где в стоп-кадре застыло искаженное лицо Насти. Это – суицид? Это – эвтаназия?
Лось наконец нарушил свое молчание.
– Зачем вы обратились в ФСР? Ведь Чистова никак не должна была победить – настоящие у нее рейтинги, или фальсифицированные. Слишком отставала от лидеров. На тур раньше, на тур позже, – какая разница?
– За каждый не пройденный ею тур, яхонтовый вы мой, представляемые Настей компании уже выложили громадные деньги, – проворковал Генеральный. Но затем интонация его изменилась, заговорил жёстко и твердо: – Вы даже вообразить не в состоянии, насколько громадные. Придется их возвращать – вместе с неустойками. Но главное не это. Кто-то протащил на борт «Немезиды» пистолет и играет теперь не по правилам. Участники шоу в панике, добиться от них нужного поведения перед камерами все труднее. Но и это не главное… Восемь часов назад произошла нештатная ситуация. На несколько минут отключилось электропитание – погас свет, обесточились камеры. Лишь кое-где горели крохотные аварийные лампочки… И немедленно последовало новое покушение. На сей раз стреляли в победителя. В того, кто должен был вернуться.
– И??
– Ранена… Легко… Царапина.
ГП выдержал паузу и вновь вернулся к томной манере разговора:
– Надеюсь, задача ясна, христопразовые мои? Надо немедленно прикрыть этот космический тир. Немедленно…
Парашют оставлен дома,
На траве аэродрома,
Даже если очень захочу – не свернуть.
Облака перевернулись,
И на лбу все жилы вздулись,
И сдавило перегрузками грудь…
А. Розенбаум, «Камикадзе»
Водитель трейлера, лысеющий мужчина лет сорока пяти (представиться он не посчитал нужным), заметно нервничал. Причем сказать именно так – значит оценить его состояние с максимальной мягкостью. А прямо говоря – водитель дрожал, как осенний лист на ветру, и вызывал желание скормить ему какую-нибудь патентованную пилюлю, способную предотвратить неприятные кишечные неожиданности.
И я не понимал, в чем причина столь откровенного страха. В конце концов, перевозка «Пустельги» ни один из российских либо международных законов не нарушает – при наличии, разумеется, документов, подтверждающих легальное владение означенным летательным аппаратом.
Четыре же «Кадета» – нахождение коих в частной собственности законы отнюдь не приветствуют – прибывали к точке рандеву другим транспортом, и установить их под крыльями «блохи» надлежало перед самым вылетом, когда трейлер будет уже далеко.
Так отчего же паникует водитель?
Неужели Паша Пастушенко раскрыл ему все карты? Сомнительно… Глупо посвящать в подробности операции человека, роль которого сводится к доставке груза из точки А в точку Б.
И я перестал ломать голову. Мало ли безобидных причин для чужого страха можно при желании отыскать? Может, мужик забыл вынуть из кармана рубашки письмо от любовницы, а жена как раз сегодня затевает стирку?
Пока я размышлял над гипотетическими семейными проблемами лысеющих водителей, вступивших в критический для мужчины возраст, трейлер проскочил трехуровневую развязку на площади Победы – на удивление легко и быстро, не застряв в почти неизбежной пробке. Время транспортировки Паша спланировал идеально. Лишь пару часов спустя ведущие в город дороги густо покроются машинами – менеджеры среднего звена устремятся из загородных коттеджей в свои офисы. Да и общественного транспорта на улицах прибавится – потоки офисного планктона тоже потекут к месту службы. А в небе появится немало частных летательных аппаратов класса «airfleas», принадлежащих солидным людям, очень дорого ценящим свое время…
А сейчас хорошо. У пролетариев баранки закончилась ночная смена, а шоферы, работающие в дневную, только-только получают в диспетчерских документы на сегодняшние рейсы. И на дорогах непривычная пустота.
Да, Пастушенко понимал-таки толк в оперативном планировании… И вообще был неплохим парнем. Одна беда: у меня имелось навязчивое подозрение, что после сегодняшней операции он попытается от меня избавиться. Ликвидировать. Как говорится: дружба дружбой, но исполнители иных акций не свете не заживаются…
Как раз такая акция запланирована на сегодня. И главный исполнитель, как вы уже догадались, – я.
Паша Пастушенко сам вышел на меня месяц назад. И не стал ходить вокруг да около, благо знакомству нашему уже полтора десятка лет, – правда, после выпуска потеряли друг друга из вида… Дело в том, что учебное заведение, в котором знакомство имело место, организацию юбилейных встреч выпускников не практикует. Да и конторы, куда тех выпускников распределяют, держат под плотным присмотром внеслужебные контакты сотрудников.
Короче говоря, Паша пришел ко мне нежданно-негаданно, и заявил с порога: дескать, знает обо мне всё. И где я служил, и за что меня оттуда выперли, и чем я занимаюсь сейчас… После чего предложил работу: не слишком трудную, разовую, – но за хорошие деньги.
Оговорюсь: не слишком трудную именно для меня. Потому что задумал Паша не много и не мало – уничтожить объект, в службе безопасности которого я прослужил четыре года, пока не погорел на… Ладно, не будем о грустном.
В общем, все бреши, все мышиные норки, тараканьи щелки и подземные кротовьи ходы в продуманной системе защиты я знал наперечет – и за полгода моей вольной жизни едва ли там многое изменилось…
Ну и чем, угадайте с трех раз, я мог ответить на такое заманчивое предложение? Совершенно верно, ответил встречным предложением. Выбирай, дескать, Паша: либо ты быстро-быстро уходишь и в жизни не попадаешься мне на глаза, – а я ради старой дружбы делаю вид, что разговора этого не было. Либо останешься, но уйти своим ходом уже не получится. Увезут на спецтранспорте – сначала в госпиталь, потом в одно большое и красивое здание на Литейном проспекте.
Пастушенко моим благодушием не воспользовался и не ушел. Но тут же увеличил предлагаемую сумму – не намного, всего на двадцать процентов. Оно и правильно – если вербовать человека опытного, то сулить ему золотые горы бессмысленно, лишь насторожится: а собираются ли вообще с ним расплачиваться? Но, на Пашину беду, методы вербовки мы с ним изучали в одном месте…
