Книга Сын Бога Грома - Арто Паасилинна

Сын Бога грома — Рутья — самый молодой и красивый из всех богов. Он прекрасно воспитан, отличается необыкновенной отвагой, но совершенно неопытен в практических делах. Однажды Турья, решив сделать перерыв и отдохнуть от варки крови грешников, позвал своего кузена Рутью к себе в гости в Туонелу. Братья решили развлечься и покататься по крутым порогам речки Царства мертвых. Они от души веселились и радостно хлопали друг друга по плечам, скатываясь с крутых перекатов и попадая в страшные водовороты. Вот каковы забавы молодых диких богов! На небесах Рутья часто беседует с Айяттарой, пытаясь склонить ее к любовным утехам, но та в ответ лишь смеется и убегает прочь. У Рутьи нет особых поручений или работы, он иногда спрашивает у других, чем может помочь. У него энергичный, но беспокойный нрав.

Вся эта божественная организация бесперебойно работала много тысячелетий, однако в последние пятьсот лет стала давать сбои. Последнее время финские боги с беспокойством замечают, что на их земле хозяйничают чужие боги, активно насаждая свою религию и ценности. Много раз за последние сотни лет боги собирались и обсуждали ситуацию, но к окончательному мнению не пришли.

Нет, Бог грома и Илмаринен не испытывают ни малейшей неприязни к Иисусу и прочим… Наоборот, они искренне считают, что каждый вправе верить во что хочет. Но ведь с позиции христианского Бога, в общем-то, совсем некорректно утверждать, что Бог грома вовсе не бог, и уж тем более третировать его последователей.

Давным-давно, еще во времена крестовых походов, когда христианскую религию силком тащили в Финляндию, Бог грома со смехом смотрел на всю эту суету. Но, когда через пару веков новая религия укрепилась и пустила корни, ему было уже не до веселья. С тех пор и до сегодняшнего дня он больше не смеется.

Илмаринен, Тапио и Ягряс, как и остальные финские боги, уверены, что им не стоит сдаваться под напором новой религии и атеизма. Они считают, что негоже финнам забывать своих настоящих богов. Надо собраться всем миром и показать чужакам, кто в доме хозяин.

Известно, что финны — народ упрямый. Несмотря на это, Илмаринен отправился к Богу грома с просьбой собрать остальных богов, чтобы решить, что делать и как жить дальше.

Бог грома произнес:

— Финны не поклоняются мне уже пятьсот лет. Иногда мне кажется, что хорошо бы устроить какое-нибудь страшное землетрясение и уничтожить этот народ… Но раз уж вы пришли ко мне и просите о последнем, решающем собрании, значит, так тому и быть. Прошу вас заняться приготовлениями.

Сампса Пеллервойнен предложил провести собрание 27 июня. Во-первых, потому, что у него в этот день День рождения, а во-вторых, поскольку в это время рожь на полях как раз начинает колоситься, обещая хороший урожай. Ну и якобы можно ожидать, что и собрание, проведенное в это время, будет успешным и принесет хорошие плоды.

Бог грома одобрил дату и велел богам, божествам, гномам, водяным и сосновикам явиться на собрание.

Для придания своим словам весомости, он поднял сильную бурю, а ночью учинил страшную грозу. Молнии сверкали так, что было светло, как днем, а одна из них ударила в купол церкви Виеремя и спалила ее дотла. Страховые выплаты и вполовину не покрыли нанесенного ущерба.

глава 1

Фермер и по совместительству торговец антиквариатом Сампса Ронкайнен шел по березовой аллее к почтовому ящику, располагавшемуся на главной дороге примерно в ста метрах от крыльца его дома. Только прошел Иванов день, так что отправленные до праздника письма должны уже прийти.

Усадьба «Ронкайла» находилась в деревне Пентеле уезда Сунтио. Это было старое родовое поместье. Во дворе стояло обветшалое главное здание, за ним — построенный позже жилой дом. Эти здания вкупе с древним каменным коровником образовывали закрытый двор, на задах которого когда-то был разбит ныне совершенно одичавший и заросший сад.

С веранды нового дома за передвижениями Сампсы наблюдали две женщины. Одна из них, сестра Сампсы, зубной врач Анелма Ронкайнен-Куллберг, стояла, завернувшись в махровый халат. Ей было около пятидесяти лет. Вторая, тощая и невзрачная дама лет тридцати, была неофициальной женой Сампсы. Настолько неофициальной, насколько это вообще возможно представить.

В свое время сестра Сампсы получила образование за счет доходов от усадьбы. К тому же в качестве приданого она получила треть самой усадьбы, которую, впрочем, быстро потеряла, выйдя замуж за местного повесу Фреда Куллберга. Он происходил из давно обедневшего старинного рода финско-шведского дворянского сословия. Куллберг относился к разряду кутил и выпивох и быстро спустил деньги, полученные в приданое за женой. Потом он довольно быстро скончался от какой-то связанной с алкоголизмом болезни, оставив жену без малейших средств к существованию. Придя в себя от растерянности, вызванной смертью мужа и потерей собственности, Анелма переехала в «Ронкайла» и уже долгое время жила здесь, ничем особо не занимаясь.

До войны поместье «Ронкайла» относилось к числу одних из самых богатых в Финляндии: восемьсот гектаров земли, из них более ста под посев зерновых. Шестьдесят голов дойных коров, собственная молотилка и куча другой полезной в хозяйстве техники. Старый хозяин усадьбы Тавасти Ронкайнен установил здесь первый в округе электрогенератор, заставив работать воду в ручье. В основном электричество шло на нужды усадьбы, но и деревне перепадало. Потом ручей зарос, усадьба постепенно пришла в запустение и вскоре стала лишь тенью того, чем была когда-то. Многое разворовали, третью часть всего прокутил Куллберг.

Женщины неторопливо пили чай на веранде. Им нечем было заняться, да им и не очень-то хотелось что-либо делать. Дни напролет они болтали, «беседовали» и «обменивались мнениями». А такими хлопотами, как известно, сад не расцветет и дом чистотой не засияет. Каждую осень сад дарил тысячи яблок, которые никому и в голову не приходило собирать. Яблоки падали на землю, устилая ее своими красными боками, и пропадали, загнивая в нескошенной пожелтелой траве. Яркие кисти смородины никли и осыпались, не дождавшись, пока их сорвет и уложит в корзину хозяйская рука. К Иванову дню трава вырастала так плотно, что сквозь нее не могли пробиться даже жесткие стебли ревеня, многолетние люпины тщетно сражались за жизнь с огромной крапивой.

На веранде кружили стаи мух, женщины недовольно отмахивались и запахивали полы халатов, не давая им залезть под одежду. В сауне снова сломался душ, однако никто не подумал нагреть воду в большом каменном чане.

Сампса заглянул в почтовый ящик в надежде обнаружить пару каких-нибудь приятных писем. Черт возьми, только два счета и несколько газет. И информационный листок Союза стоматологов — Анелме. Больше ничего. Сампса скатал информационный листок в шарик и бросил в канаву за ящиком.

Сампса был здорово похож на своего отца, старого хозяина «Ронкайла». Тот очень разозлился, когда узнал, что Анелма собралась замуж за обнищавшего шведского аристократа, и сказал, что ни за что не пустит его в «Ронкайла» пьянствовать. Но старый хозяин умер и вскоре значительную часть «Ронкайла» пропили и прогуляли.