Книга Пятьдесят на пятьдесят - Феликс Фрэнсис

— Конечно, могло, — кивнул Лука. — Если бы фаворит пришел первым на последнем забеге, мы потеряли бы еще одну тысячу, это как минимум.

Я выразительно приподнял брови, он усмехнулся:

— Не получилось снять с фаворита сколько хотелось. Чертов Интернет вдруг вырубился.

— Только у нас или у всех остальных тоже? — с самым серьезным видом спросил я.

— Не знаю, — задумчиво пробормотал он. — Но скоро выясню.

Мы с Лукой принялись упаковывать оборудование, Бетси выплачивала деньги немногочисленным клиентам, оказавшимся в выигрыше. Толпа устремилась к выходам, все спешили поскорее убраться отсюда, чтоб не попасть в пробку. Без сомнения, оплачивать выигрыши по билетам последнего забега придется еще и завтра.

В компьютере содержались данные по всем принятым ставкам, как выигравшим, так и проигравшим, и меня не переставал удивлять тот факт, как много выигравших билетов так и оставались неоплаченными. Наверное, некоторые просто теряют их, возможно, какие-то особо тупые игроки просто не понимают, что выиграли, но почти каждый день за деньгами по двум-трем выигравшим ставкам так никто и не приходил. Таких людей называли сонями, для нас их деньги являлись чем-то вроде премиальных. Но особо рассчитывать на них не стоило. На наших билетах не проставлялась дата истечения срока выплат, и буквально накануне мне пришлось выдать такому соне выигрыш с прошлогодних Королевских скачек. Возможно, билет его провалялся целых двенадцать месяцев где-то в кармане плаща, или же он засунул его за ленту на цилиндре, где билетик тихо и терпеливо ждал, когда его обнаружат и выплатят выигрыш.

Толпа значительно поредела, все разошлись по стоянкам, и к этому времени мы с Бетси и Лукой упаковали большую часть нашего оборудования и погрузили его на маленькую тележку на колесиках, служившую во время работы подставкой для компьютера. Помещение опустело, если не считать нескольких букмекеров, которые, как и мы, собирали и складывали свое оборудование, лавируя среди накопившегося мусора — смятых газет, разорванных билетов, раздавленных стаканчиков для кофе и недоеденных сандвичей.

— Может, вдарим по пивку? — осведомился Лука, пока я перетягивал скотчем один из ящиков.

— Не мешало бы, — я поднял на него глаза. — Но не могу. Должен навестить Софи.

Он понимающе кивнул.

— Тогда в другой раз. Ну, мы с Бетси пойдем, если больше не нужны. Надо успеть на поезд в город, намечается вечеринка в парке.

— Валяйте, — кивнул я. — Идите, я упакую все остальное.

— Справишься? — спросил Лука.

Он прекрасно знал, что справлюсь. Я ведь все время этим занимался. Просто считал неудобным уйти вот так, не спросив.

Я улыбнулся ему:

— Без проблем. — И махнул им рукой: — Ступайте, ребята. Утром увидимся. В обычное время.

— Ладно, — сказал Лука. — Спасибо.

И они ушли, оставив меня одного возле тележки с оборудованием, прикрытым брезентом. Я проводил их взглядом, Бетси шла рука об руку со своим молодым человеком. В какой-то момент, прежде чем скрыться из виду, они вдруг остановились и обнялись. «Еще одна счастливая парочка на пути к барной стойке, — подумал я, — еще одна импровизированная вечеринка с выпивкой после скачек».

И вздохнул.

Наверное, когда-то и я был вот так же счастлив. Но страшно давно. Что же случилось со счастливыми денечками? Неужели они уже никогда не повторятся?

Рукавом пиджака я стер пот со лба и подумал: «Господи, до чего же хочется глотнуть холодного свежего пива». Так хотелось передумать, догнать двух своих помощников, но я знал: это приведет к большим неприятностям, и глоток пива просто того не стоит. Так было всегда.

Я снова вздохнул, погрузил две оставшиеся коробки на тележку, закрепил их эластичными шнурами поверх зеленого брезента. Потом ухватился за ручку и отпустил тормоза. Как только что было сказано Луке, я вполне мог справиться с этим один, хотя вдвоем, конечно, было бы легче, особенно когда тележка начала катиться по наклонной плоскости пандуса, к туннелю под трибунами. Я вцепился в ручку изо всех сил.

— Давайте помогу, — раздался голос у меня за спиной.

Я остановился, обернулся. Тот самый мужчина в кремовом льняном костюме. Он стоял примерно в пятнадцати ярдах, привалившись спиной к металлической решетке, отделявшей помещение для букмекеров от королевского сектора. Я не замечал его, пока мы паковались, и не знал, сколько времени он простоял здесь, наблюдая за мной.

— И кто же предлагает мне помощь? — осведомился я.

— Я знал вашего дела, — снова сказал он, направляясь ко мне.

— Это я уже слышал.

Большинство людей, знавших моего деда, терпеть его не могли. Он был типичным воинственным букмекером, обращавшимся как с клиентами, так и со своими коллегами в равной степени презрительно. Впрочем, они отвечали ему тем же. Он был, что называется, человеком «с характером»; выходил на скачки в любую погоду в том возрасте, когда все нормальные старики уже давно отдыхали на пенсии. Да, моего деда знали многие, а вот близких друзей у него было немного. Если вообще были.

— Когда он умер? — спросил мужчина и ухватился за ручку тележки с другой стороны.

В полном молчании мы толкали тележку по пандусу и остановились на ровной площадке уже перед трибунами. Я повернул голову, взглянул на своего помощника. Седые волосы эффектно оттенял темный красивый загар. «Такого загара в Англии не получишь», — подумал я.

— Семь лет назад, — ответил я.

— А от чего именно умер? — спросил он. Я различил в его голосе легкий акцент, вот только определению он никак не поддавался.

— Да ни от чего, — сказал я. — Просто от старости. — «И вредности характера, черт бы его побрал, — добавил я про себя. — Точно решил, что уже прошел свою дорогу в этом мире и пора бы перебраться в другой». Он вернулся со скачек в Челтенхеме, всю пятницу проходил какой-то подавленный и отрешенный, а в субботу вечером испустил дух. Патологоанатом, делавший вскрытие, не смог назвать причину смерти. Все колесики и винтики организма работали нормально, остротой мысли дед отличался до последних дней. И я был уверен: он просто захотел умереть и умер.

— Но ведь он был не так уж и стар, — заметил мужчина.

— Семьдесят восемь лет, — сказал я. — И два дня.

— Совсем не старый, — сказал мужчина. — По нынешним меркам.

— Ну, для него достаточно стар, — сказал я.

Мужчина смотрел на меня удивленно.

— Просто мой дед решил, что пришла пора лечь и умереть.

— Шутите, что ли?

— Какие там шутки, я серьезно, — ответил я.

— Старый глупый жулик, — пробормотал незнакомец себе под нос.

— А вы хорошо знали моего деда? — спросил я.

— Я его сын, — просто ответил он.