Книга Черное Солнце - Александр Бушков

— Точно, привезет? — без выражения осведомился Морской Змей.

— Это Мануэль, — кратко сообщил Лаврик.

— А… Ну тогда, конечно, привезет…

— Мы экипируемся по полной — к тому времени, если все пройдет гладко, будет уже темно — ныряем в реку и идиллически плывем, как Ихтиандры, — он развернул второй лист, в отличие от первого как раз испещренный цифрами и значками. — Лоция реки, внимательно ознакомитесь. Глубина, как видите, метров пятнадцать, что нам только на руку. Предстоит проплыть километров пять с какими-то копейками. Для таких орлов, как мы — ничего особенно сложного. Весь путь, требуют начальники, придется проделать под водой — откровенно говоря, для пущей подстраховки. Разрешается — хоть и нечасто — подплыть под зеркало, высунуть башку и осмотреться. Но это на этом вот участке. Когда пойдет последний километр, носу на поверхность не казать. Видимость, конечно, по ночному времени крайне ограниченная, ну да не привыкать… Крокодилов нет — там бегемотьи места, а бегемоты, как известно, крокодилов не любят. Бегемоты тоже, конечно, не подарок, но ночью они дрыхнут. Определенный риск присутствует, но когда он отсутствовал? Итак, последний километр крадемся вовсе уж осторожно, потому что, собственно, окажемся уже на территории объекта…

— И что за объект? — с напускным безразличием поинтересовался Морской Змей.

— Это полигон, — сказал Лаврик. — Для испытания всяких технических новинок — а потому, как легко догадаться человеку понимающему, устроили его не местные, а заправляют всем и охраняют тоже не местные. Впрочем, охрана там сплошь и рядом — понятие условное, потому что полигон занимает около десяти тысяч квадратных километров, и наглухо такое пространство ни за что не закроешь. Разумеется, есть мобильные патрули на джипах и броневиках, прикрывающие периметр, насколько возможно. Кое-где есть минные поля, кое-где — проволочные заграждения, но все это занимает очень малый процент периметра и сейчас нас вообще не должно интересовать, поскольку находится достаточно далеко от реки, по которой мы пойдем.

— А сюрпризы на реке? — спросил Морской Змей.

— Никаких, — ответил Лаврик. — Вообще-то по реке иногда курсируют катера, но редко и нерегулярно. Они там, видите ли, выстроили классическую сухопутную систему охраны. Они не первые такую ошибочку допускают. Собственно, место не благоприятствует. Как раз из-за бегемотов. Если поставить поперек реки сеть, гиппопотамчики ее очень быстро снесут к чертовой матери. У них там какие-то свои постоянные маршруты, и все такое… По той же причине минировать реку там, где она входит на территорию полигона — мартышкин труд. Бегемоты же и начнут подрываться, устраивая ложные тревоги. А перебить их всех до одного — задача нелегкая, в свое время не стали возиться, плюнули. Вообще, их ход мыслей можно понять: во-первых, охрану ставили классические сухопутчики, во-вторых, за три года существования полигона никто не пытался попасть туда по реке. Люди серьезные используют спутники и высотные самолеты-разведчики. Люди менее серьезные, такими возможностями не располагающие, внедряют агентуру… впрочем, серьезные внедряют тоже… Одним словом, как совершенно точно известно, визита с реки они там не ждут и никаких мер предосторожности против подобного не применяют… — он весело оглядел присутствующих. — А что это никто не расспрашивает насчет полигона?

Морской Змей хмыкнул:

— Тоже мне, бином Ньютона… Газеты читаем, на политинформациях бываем…

«Действительно, — подумал Мазур. — Для того чтобы догадаться, куда их несет нелегкая, не нужно проходить проверки, собирать тяжелые допуски и совать нос в жутко секретные бумаги. Достаточно почитывать газеты, те их странички, где бичуются происки империализма. Примерно десять тысяч квадратных километров… Такой полигон здесь, в Даире, один-единственный. Место, куда господин президент пустил юаровцев, и они там испытывают ракеты, которыми вознамерились вооружиться. Платят юаровцы не бумажными своими рандами, которые за пределами ЮАР не пользуются ни малейшим спросом и уважением, а золотыми — и президент, что опять-таки прекрасно известно из газет, эту благодать на всякий случай не держит дома, а складирует в Европе, в солидных банках. Естественно, военный объект таких размеров ни за что не скроешь от постороннего глаза, когда на орбите кружит уйма спутников-шпионов, а высоко за облаками летают высотные самолеты-разведчики. В газетах о нем пишут давным-давно. Интересно. Искренне хочется верить, что в их задачу не входит умыкнуть нечто габаритное: юаровцы начали вплотную заниматься ракетной техникой совсем недавно, у них просто не может оказаться интересных разработок, вызвавших бы интерес тех самых серьезных держав…»

— Ну вот, я вижу, все прекрасно понимают, о чем идет речь, — удовлетворенно сказал Лаврик. — Поскольку дружненько молчат… Пойдем дальше. На исходе последнего километра на дне будет «маячок». Я его ни с чем не спутаю, могу вас заверить. Там, где он будет, мы на берег и высадимся. Берег пологий, ни обрывов, ни крутизны, пешочком можно пройти… — он обвел всех серьезным взглядом. — Разумеется, там может оказаться засада. Никто не может гарантировать, что человечка, который должен установить маячок, не взяли и не раскололи. Если будет засада, уходим, не связываясь, — он жестко усмехнулся. — Точнее говоря, попытаемся уйти. Мы тут мальчики взрослые, знаем, сколь качественно можно поставить засаду на группу приплывших по реке аквалангистов. Ну, что делать, Родина требует… В общем, наткнувшись на засаду, будем пытаться уйти. Если все пройдет гладко и торжественной встречи нам не устроят, оставляем в подходящем месте ласты-акваланги и идем на сушу пешим порядком. Пройти нам придется километра два. Сейчас изображу…

Он развернул чистый лист и быстро, уверенно принялся чертить на нем прямоугольники и квадраты. Чем больше их появлялось, тем яснее становилось, что разбросаны они отнюдь не хаотично и больше всего напоминают план то ли города, то ли поселка. Скорее уж поселка — Мазур машинально (как и другие, видно по лицам), считал квадраты с прямоугольниками и, когда их набралось двадцать два, Лаврик отложил карандаш.

— Места пешим прогулкам благоприятствуют, — сказал Лаврик. — Равнина, редколесье, кустарник. Мы огибаем вот эту горушку и прямиком выходим к поселку. Это не главный поселок там, но именно он нас интересует. Конкретно, вот этот домик, — он ткнул карандашом. — Кстати, вот здесь, — он показал на прямоугольник, — размещена тревожная группа числом не менее двух десятков рыл. И это хорошо обученные рыла… Ограды вокруг поселка нет, мин тоже — во всяком случае, ни того, ни другого не было еще четыре дня назад. Если не считать трех домов… вот, вот и вот… все остальные — жилые. Крупных фигур там нет — третьеразрядная мелочь. Но вся штука в том, что обитатель вот этого самого домика имеет обязанность регулярно составлять некие отчеты, за которыми засиживается допоздна, в отличие от остальных обитателей поселка, которые в это время уже дрыхнут… — он усмехнулся, — если, конечно, не трахают секретарш или разных там лаборанток. Вот за этим отчетом мы и идем. Наша задача — тихонечко, как призраки, зайти в гости и взять отчет. Вполне может оказаться, что хозяин отчет уже закончил и спрятал в сейф: он там крутит роман с местной красоткой, которая частенько остается на ночь. Ну, в этом случае мы его без шума убеждаем открыть сейф.