Книга Ржавая Хонда - Владимир Яценко

– Задержал свидетеля? – вскидывает бровь Сальтан. Его блестящая лысина до темени покрывается морщинами. – Ты в своём уме? Задерживают подозреваемых, свидетелей – опрашивают. И потом, Пек, к твоему сведению, известная фигура. Его в Москве знают. У нас транзитом. И что ты ему скажешь? «Поступила ориентировка – у вас украли древнее оружие. Нет ли жалоб?» Ты представляешь, какой будет резонанс, если Мутный во время допроса помрёт со смеху?

– Но это реальная возможность выйти на арсенал! – не могу я понять, почему начальство упрямится. – Показаний Рыжего достаточно, чтобы взять купца и вытрясти из него склад. Пришьём Пеку оборот древоружием и сольём товар в казну земской управы. А поскольку опись делаем сами, то и спроса нет: что понравится – поделим и оставим в Дружине.

– Ещё есть сам Мутный!

– «Туда» отведёт, а на обратном пути всякое может случиться.

Ненавижу себя в такие минуты! Откуда это заискивание?

Почему я прогибаю колени? Ведь для всех же стараюсь! Мне-то при любом раскладе – слам по-среднему, как всем. Пропади оно всё пропадом! Домой хочу! К Тамиле.

– «Поделим»? – брюзгливо переспрашивает Сальтан, начисто игнорируя мою готовность к противоправным действиям, – «Оставим»? Это ты о тряпках?

– Тряпки тоже не помешают. Под шумок оформим изъятие фандра: леталки, кухни…

– Дурак ты, Данила, – вздыхает начальник. – Молодой и глупый. Не видишь сути. Не можешь мыслить системно. Кухня ему понадобилась…

Не знаю, о какой он там «сути» вспомнил. Сейчас я вижу только его тёмные коричневые глаза и понимаю, что от меня ждут горячих возражений: «Нет-нет: я не глупый! Я могу мыслить системно!» Но мои мысли слишком далеко. Не хочется мне вникать в суть. Потому и молчу. Пусть начальство мыслит системно и с полным пониманием «сути». А я буду думать о молодой жене, и мысли мои будут исключительно глупыми и несистемными…

– Не можем мы кладовщиков щемить, Данила, – не дождавшись ответа, лечит мне мозги воевода. – Если купцам не понравится наш рынок – уйдут. Исчезнет одежда, оружие, пища… и люди разбегутся по городам с более приветливым режимом торговли. Не думал об этом? А если нет едоков, то и заготовители снимутся. И переработчики вслед за ними. Что делать Дружине в пустом городе? И какой город примет Дружину, которую не отличить от разбойников? Сами разбежимся и будем по отдельности искать работу у менее жадных соседей. В Подольске или Можайске…

Он поднимается из-за стола и подходит к стене, на которой разноцветными мелками нарисована карта нашего Края. На белом пластике редкими синими кляксами отмечены города и посёлки. Коричневыми линиями – всё больше пунктирными, потому что точных маршрутов не знает никто, – относительно безопасные караванные тропы. Ещё были горы, вулканы и лавовые поля. Станции Перехода обведены кислотно-оранжевым маркером. Места скопления сектов и омуты флоры – зелёным, а непроходимые поймы рек и озёр – чёрным. Стояли и кресты на синих пятнах: чёрные и зелёные…

Весёлая, в общем, у нас карта. Разноцветная. Вот только цветные мазки легко терялись на белом. Ох и много же ещё нехоженых мест! Не скоро эта карта по-настоящему «зацветёт».

– Криминал и насилие, – не оборачиваясь, говорит Сальтан, – из-за того, что сами ничего не производим. Потребляем только то, что находим с упаднических времён. Наша задача: организованным насилием противостоять анархии стихийного насилия. Распределение упаднического имущества должно идти цивилизованно и под контролем общественных организаций. За это управа нас кормит, одевает и обеспечивает жильём. Единственное ограничение – оружие добываем сами. Оружие…

Сальтан долго о чём-то размышляет, разглядывая разрисованную стену, и несколько раз повторяет, будто поёт:

– Оружие, оружие… Москва далеко, а химеры уже в подполье между сваями. Нам бы таких режиков с десяток. Да к шестам приладить, умельцы есть. Любой гон – в капусту, пусть только сунутся. А если сотню – то и всей Дружиной на зачистку, а не на погибель… Когда Пек ушёл, выяснил?

– Отбой назад, после обеда, снялся с постоялого двора Никишина. На юго-запад двинулся. К перевалу.

– Почти сутки… а перевал на Руину у нас в Шостке. Значит, через Брянск пойдёт. Скорость у него с десяток километров в час, верно? От нас до Брянска две сотни. Двадцать часов. Плюс лес под Козельском, плюс отбой – ещё пять часов, а то и больше. Успеешь! Я свяжусь с Москвой, они дадут Переход до Брянска. В проводники дружка своего возьми, Булыгу, спасёт и прикроет. От Брянска выступишь навстречу Мутному, на северо-восток…

Сальтан говорит спокойно, будто листок с жалованьем читает. А у меня не мурашки – черви под кожей ворочаются.

– …Оптику не забудь. Рельеф там «никакой»: холмов и распадков почти нет. Плоско, как стол. Значит, караван Пека увидишь километров за десять. Дождись стоянки и действуй по обстоятельствам. Постарайся устроиться к нему в охрану. Как доберётесь до места – не спеши. Но если на складе и вправду найдёшь оружие – убей. По закону военного времени. У нас тут катастрофа, понимаешь, а они оружие придерживают.

Вот так поворот! Это что же я наделал?!

– Мутный своих цириков в Москве формировал, – хриплю, всё ещё на что-то надеясь. Я в ужасе. Всё как во сне. В кошмарном сне. – Чужих не возьмёт.

– Так расформируй и стань «своим», – равнодушно роняет воевода, возвращаясь к себе за стол. – И о фене забудь. Болтаешь как босяк. Кремом намажься. Тонер потемнее выбери – без загара купец в тебе гражданина в два счёта признает. Главное, доведи до склада. А там, как получится.

Он деловито давит кнопки телефонного аппарата, а я понемногу понимаю, что тут не с Тамилой – с жизнью пора прощаться. Вспоминаю важную подробность:

– Но ведь Переход – смерть фандру! Что же мне: голым да в полымя?

Сальтан прижимает трубку к уху и недовольно на меня смотрит:

– Что-то я тебя не пойму, – по его голосу и глухой разберёт – скоро грянет буря! – Не ты ли на прошлой неделе женился? Квартира не нужна? О карьере не думаешь? Так и будешь по землянкам с молодухой мыкаться? Принеси оружие – получишь квартиру!

Тут он, конечно, в точку. Только вчера с тестем на эту тему базарили. И тёща о том же: сруб ей подавай. Какие глупости! А если землетряс ударит? Или торнадо придёт? Уж на что Москву заносит – и та в землю зарывается. А этим, значит, горизонты понадобились. Может, им ещё и окна застеклить?

Сальтан со всей дури бьёт ладонью по столу:

– Ты у меня голой жопой на сковородке сидеть будешь!

Не дождался, видать, моего ответа. Понял, что не о службе думаю, вот и скипидарит:

– Ты в Дружину вербовался для безопасного секса под фандром? Бегом в раздевалку! И шмотки селюковские самые ободранные бери… Привет, Михалыч. Да, я. С молодёжью беседую…

Ага. Это он уже в трубку говорит:

– …Всё им кажется, что живут плохо… А ты думаешь, они помнят ТЕ времена? По какому вопросу? Мы с тобой как-то о камикадзе толковали. Да. Люди с купцами к Барьеру идут, но что-то редко с Руины возвращаются. Да-да… нашёл одного такого. Мутный Пек. Знаешь? В Москве набирает с полдесятка охраны, но что-то не припомню, чтобы он хоть раз с кем-то вернулся… Из кладовщиков. Да. Я тут подыскал добровольцев, которые за купцом увяжутся, надо бы с Переходом пособить. Иначе не догнать… Нет, мануал с паролями мы не нашли, но код Брянска даже я знаю. Не нужно смеяться, Михалыч, дело серьёзное… Нет, санитаров в известность не ставил… Сам и сообщи, если предписание… Три часа даёшь? Успеем, конечно. Как чего нарою, сразу к тебе. Вместе с мануалом, если отыщется… Хе-хе… Во как? Связиста дашь? Ивана? Купченко, что ли? Конечно, знаю. Исключительного умения боец, спасибо. Значит, как вернётся, сам и доложит. Ну, будь, Михалыч! За содружество земских управ!