Книга Чучельник - Лука Ди Фульвио

Он дошел до берега канала, питавшего рисовые поля и гидроэлектростанцию, и оглядел бетонные плотины. На потрескавшейся обвязке стояла и нюхала воздух крыса. Он прицелился в нее, готовясь спустить курок. Мишень доступная, но ведь свалится в воду. Он снова закинул ружье за спину. Крыса, лишь теперь заметив опасность, порскнула по обвязке, потеряла равновесие и бухнулась в канал. Немного проплыла, высунув нос из воды и оставляя за собой две небольшие параллельные волны на мутной глади канала. Охотник метнул в крысу камень, и та ушла под воду.

Сапоги снова зашуршали по гальке. Тропа вдали расширялась, сворачивала направо к небольшому озерцу, вернее, лужице, окруженной камышом. Только теперь он заметил в грязи следы шин. Должно быть, очередной ленивый охотник. Возле этой лужи он нередко видел припаркованные машины. Дальше уже не проедешь: заросшая травой тропинка истончалась и ныряла в воду. Ускорив шаг, он через некоторое время утвердился в своей догадке: на лужайке стояла синяя малолитражка с заржавленными крыльями и живописно помятой дверцей. Он с любопытством осмотрел ее. Что-то не то было в этой машине. Ни на ковриках, ни на педалях, ни на старой, усеянной шерстью тряпке сзади, предназначенной, разумеется, для собаки, грязи не было. К тому же – что самое странное – на заднее сиденье брошена женская сумка. Приложив к глазам руки наподобие лошадиных шор, он заглянул внутрь сквозь бликующее стекло. Сумка черная, узорчатой кожи с латунной застежкой и короткой ручкой. С такой сумкой можно выйти в город, не боясь запачкать, и помещаются туда в лучшем случае косметика и кошелек. А за городом она едва ли может пригодиться. И потом, женщины не любят охоту. Женщину здесь редко встретишь, особенно в такой час. Хотя сиденье отодвинуто слишком далеко от руля. Если это не великанша, за рулем сидел мужчина. Молодой, судя по стереомагнитоле, неосмотрительно оставленной в гнезде, и множеству дисков, в беспорядке впихнутых в открытый «бардачок». К тому же родной рычаг переключения владелец поменял на шикарный, как на спортивных машинах. Присмотревшись хорошенько, охотник заметил в углу на заднем сиденье открытый бархатный футляр с прорезью для кольца внутри. Крышку футляра ему было трудно разглядеть, но по нескольким золоченым буквам он понял, что футляр – из ювелирной лавки ближнего городка. Рядом с футляром белела визитная карточка и грубо вырезанное из картона красное сердечко. На нем ручкой написана дата – нынешнее воскресенье. Он обошел малолитражку кругом, сменив пункт наблюдения. В отделении на дверце углядел пачку презервативов. Через приоткрытое окошко понюхал воздух в салоне. Пахло табаком и женскими духами. Табак, скорее всего, сигарный, что подтвердила пепельница, в которой не было окурков, а пепел был более плотный, чем от сигарет. Духи он опознать не смог – сладковатый, фруктовый аромат, с легкой примесью ванили и туберозы. Впрочем, запах духов явно задавлен запахом никотина. Тут его внимание привлек какой-то проблеск возле ручника. В позолоченном рифленом цилиндрике отражался луч солнца – губная помада.

И в эту помаду, вернее, в то, что она ему навеяла, человек погрузился целиком. Ему представились женские губы, алые, блестящие, четко очерченные косметическим средством. Он вообразил, как другие губы прижимаются к ним. От этого прикосновения помада размазывается, выходит из берегов, тает, растворяясь в мужской слюне… Да, это мужчина, но он ему не интересен… а с ним женщина… со страстной поволокой в глазах… подбородок вымазан неестественной алой краской. Мужчина высвобождается из объятий и проводит пальцем по ее губам. Власть. Презрение. Влечение. Размазанная помада вокруг рта. Глаза женщины полузакрыты, как у слегка наклоненной куклы. Искривленный рот кажется кровавой раной.

Человек резко выпрямился. Стиснул челюсти. Прищуренные глаза наполнились слезами, послышался тихий скрежет зубов.

– Нет, – прошептал он. – Нет.

И со всей силы двинул ногой по вмятине на дверце. Грохот нестерпимо ударил по ушам, и охотник бросился бежать. Укрылся в камышах, окружавших озерцо. Рука судорожно сжала ружье. Прерывистое женское дыханье терзало ему барабанные перепонки. Он уронил ружье, зажал уши ладонями, хотя и понимал, что это бессмысленно: развратное дыханье исходило из самых грязных глубин нутра.

Но, к его удивлению, всхлипы стихли.

И тут же включился разум. Все чувства охотника обострились. Насторожившись, он свел шумы к минимуму. И стал вслушиваться. Дыхание вновь зашелестело, порой перемежаясь пронзительными стонами, без предупреждения выплеснутыми в воздух и тут же стихающими до приглушенного вздоха. Напрягши слух, он различил другой стон, почти что вой, глухой, вязкий. Съежившись в своем укрытии, он попытался определить направление звуков. Кажется, они доносились справа. Надо повернуться. Он медленно и осторожно повернулся и раздвинул камыши. За ними обнаружились доски – мостик, переброшенный через лужицу. Еще дальше он, вытянув шею, увидел, что доски упираются в два крепких столба, уходящих в воду. В воздухе болтались полусгнившие веревки. Такого сооружения он раньше не видел. Взгляд задержался на каком-то ярком пятне. Край одеяла или пледа. Ничего больше не видно. Да, скорее плед с шотландским клетчатым рисунком. Зеленый. Вот из-под него и доносятся стоны. Чтобы картина стала полной, ему надо выдвинуться вперед и переместиться вправо. Он поднял ружье и, стараясь не наделать шума, подхлестываемый неудержимым любопытством, стал прокладывать себе путь сквозь заросли. Мохнатые соцветия покачивались в такт его продвижению. С каждым шагом азарт и решимость нарастали.

Неосмотрительная парочка, подумал он. Не прекратили своего похабного занятия, даже когда он ударил по дверце машины. Берег вдруг резко оборвался, и охотник шмякнулся лицом в тину. Кряхтя поднялся, весь перемазанный и порядком струхнувший.

Любовники, ошалев, глядели на него.

Охотник, верно, бросился бы бежать, если б на той стороне помоста из камышей не выглянуло еще одно лицо с седыми, редкими волосенками, прилипшими ко лбу. Правой рукой зритель вцепился в молнию брюк. В этом жалком старике охотник увидел свое отражение. И услышал голос из прошлого, властный, пугающий.

Сжимая ружье, он прошел по стоячей воде, не спеша поднялся на мостик и очутился в нескольких метрах от парочки.

Парень при его приближении вскочил, брюки сползли до колен, рубашка и свитер задрались до подмышек. Взору незваного гостя предстала белая беззащитная плоть. Женщина, вся голая, прижалась к любовнику, прикрывая лобок.

Подойдя совсем близко, охотник открыл огонь.

Пуля, просвистев в воздухе, раскрыла розой грудь женщины и вонзилась в живот парню. Выстрел отбросил его далеко назад. Женщина визжала, обеими руками прижимая к себе отстреленный кусок мяса.

Охотник прошел мимо, даже не взглянув на нее.

Окаменев от ужаса, старик осознал, что ружье нацелено в него. Когда он догадался бежать, было уже поздно. Пуля опрокинула его наземь, ударив в бедро. Не успел он подняться, как охотник вытащил два новых патрона из кармана куртки и перезарядил ружье.

Женщина все вопила и пыталась приставить на место грудь, вертясь из стороны в сторону, как перед зеркалом.