Книга Озеро смерти - Мэг Гардинер

Читая каллиграфически выполненные таблички с фамилиями, я миновала выложенный плиткой холл. Здание наполняла явственно ощутимая атмосфера изысканности. Я почти видела лошадей, привязанных к столбу на сочном газоне, и испанских донов, топчущих земляные дорожки украшенными серебром шпор сапогами.

Когда я вошла в зал, слушания уже начались. Заседание вела судья Родригес. На месте, предназначенном для свидетелей, сидела молодая женщина. Все ее внимание было обращено на проводившего допрос поверенного. Тут же спокойно сидела стенографистка, быстро работая пальцами. Поверенный Джесси Блэкберн только что задал очередной вопрос:

— В тот вечер вы оказались в помещении без всякого на то разрешения, не так ли?

— Никто не говорил, что я не имела на это права.

Свидетельница казалась совсем маленькой под высоким потолком зала, а ее одежда и лицо были мрачные и выцветшие. Такие же мрачные, как лица «Оставшихся» у похоронной конторы.

Пригнувшись, я заняла свое место на сиденье. В кармане прошуршал флайер. Звук предвещал скорые хлопоты. Раз Табита сделала рисунки для «Оставшихся», значит, она совсем близко. Она возвращается.

Как я скажу это брату? Как объясню его маленькому сыну?

Джесси продолжал:

— Позвольте спросить иначе. У вас не было разрешения изготовить дубликат ключа, чтобы использовать его для входа в книжный магазин после закрытия, не так ли?

— Нет, — призналась свидетельница. — Но я решила взять инициативу на себя.

— Инициатива не единственное, что вы взяли? Так, мисс Гол?

Джесси слегка наклонился вперед, на плечах перекатились налитые мускулы. Я пришла говорить именно с ним. У поверенного был вид серьезного и по-мужски красивого человека. Полуденное солнце падало на черные волосы, ярко блестело на серьге, которую Джесси не снимал даже здесь.

— Работая в книжном магазине, берешь себе многое, ни за что не платя. Разве я не прав? — сказал он. — Я не имею в виду закладки «Беовульф» или пакетики сахара из кафетерия. Можно спокойно устроить себе пятипальцевую скидку. Или, проще говоря, воровать книги из перечня бестселлеров «Нью-Йорк таймс».

Со своего места встал другой адвокат, представитель истца:

— Возражение. Предполагать факты — не значит их свидетельствовать.

Судья Софья Родригес внимательно посмотрела не него поверх половинок очков:

— Отклонено.

Джесси предпринял свой ход. Осторожность никогда не была его чертой, но на сей раз процесс оказался слишком громким. Блэкберн собирался продемонстрировать идеальную игру: ни суетливости, ни пикировки. Никаких ошибок. И никаких фокусов. Тянувшееся неизвестно сколько воровство Присциллы Гол закончилось крахом в тот вечер, когда хозяин «Беовульф букс» усилил охрану магазина. Мисс Гол получила то, что защита назвала «гнусными и болезненными телесными повреждениями». Потому-то она и подала на магазин в суд. По этой же причине второй заседатель, коллега Джесси, решил устроить Присцилле перекрестный допрос. Джесси был зеленым новичком судопроизводства, двадцати семи лет от роду. Нет худа без добра — у него появился шанс вбросить мяч в игру точно и наверняка удачно.

Считая на пальцах, он произнес:

— Кофеварка, тысяча долларов наличными, коллекция работ Джеки Коллинза… Не станете отрицать, что эти предметы находились у вас в руках на момент задержания?

Явно неудачный выбор слов. Истица даже поморщилась.

— Вы говорите так, словно преследуете определенную цель. Я знаю.

— Да, так. В конце концов, именно по этой причине вы подали в суд на моего клиента.

Он всегда оказывался спокойнее, чем я ожидала, и всегда удивлял. Вот поэтому Джесси так очаровывал, но одновременно так быстро выводил из себя. Вызывая на откровенность, он лишал свидетеля равновесия, сознательно нагнетая ситуацию. В этом весь Джесси — такой, какой он есть.

Гол наконец ответила:

— У меня был карманный фонарик. В тот вечер я захватила его в магазин, желая убедиться, что там нет посторонних. Это все, что было у меня в руке. И ничего больше.

На самом деле она держала в руке гамбургер в несколько унций весом. Но Джесси не стал возражать против выпада истицы, поскольку Гол уже схватилась за левую руку, напоминая суду причину, по которой сказала слово «ничего». У нее не было левой руки. Рука жестоко пострадала от нападения хорька, когда истица потянулась через прилавок, собираясь отключить кофеварку из электрической розетки. По этой причине Присцилла Гол вчинила магазину иск на девять миллионов долларов.

— И вы покинули магазин, поскольку…

— …поскольку обстоятельства были ко мне весьма жестоки и норовили схватить за горло. Я думала, животные вырвались на волю и бродят по городу…

— Попивая кофе?

Замечание подняло на ноги поверенного истицы. Адвоката звали Скип Хинкель, он носил костюм, отлично сшитый и светлый, в тон волосам.

— Протестую! — сказал защитник.

Судья жестом пригласил его сесть, одновременно обратившись к Джесси:

— Опустите комментарии, мистер Блэкберн.

— Скажите, после того как вы покинули магазин «Беовульф», вы обратились в полицию?

— Нет.

— Связывались ли с «Надзором за животными»?

— Нет.

— Возможно, пытались контактировать с владельцем магазина «Беовульф», чтобы проинформировать хозяйку о животных, оставленных в магазине?

— Нет.

— До момента, когда инфицированная рука воспалилась, какие действия предприняли вы — кроме того, что, скрываясь у себя в квартире, заказывали в «Кью-ви-си» ювелирные украшения?

— Я пряталась потому, что была слишком травмирована! Хорьки чуть не отгрызли мне руку!

Именно хорьки составляли интересовавшую Джесси проблему — закон штата Калифорния запрещал держать этих животных в домах. Напавшие на Гол домашние любимцы хозяйки магазина «Беовульф», как выяснилось, были нелегально доставлены на территорию штата. То есть представляли собой контрабанду. И что еще хуже для хозяйки, хорьки стали бродячими животными. Она сама выпустила зверьков, чтобы тех не отобрали у нее силой. Но хорьками уже заинтересовался департамент охраны природы, бдительно следивший за численностью вида Mustela.

— Меня мучают кошмары! — сказала Гол. — Я вижу их маленькие злые глаза и мерзкие лапы, они царапают и терзают меня…

Пальцы Присциллы мелко задрожали, с неистовой силой сжавшись в кулак.

Джесси спокойно наблюдал.

— По какой причине вы положили в гамбургер валиум? Чтобы их успокоить?

— Протест! — В воздух взметнулась рука Хинкеля. Театральный школьный жест. — Свидетеля провоцируют!

Родригес наградила адвоката лимонно-кислым взглядом: