Книга Запретная любовь - Виктор Баженов

— На чем основано это утверждение?

— Мою картину кто-то хотел скрасть!

Рама картины действительно была слегка выгнута и немножко сдвинута в сторону, словно кто-то пытался сорвать ее со стены. Блад подошел поближе. На картине красовались каравай хлеба на обрывке газеты, шматок сала, огурец, граненый стакан и четверть самогона. Практически весь набор, который только что наблюдался в двигательном отсеке. Что интересно, рисунок был выполнен в серых тонах, словно карандашом, но при ближайшем рассмотрении Блад понял, что здесь работали краской. Внизу картины вилась надпись: «Водка есть. Ее не может не быть!!!»

— И что в ней гениального? — спросил Блад.

— А ты не понял? — Гном так возмутился, что очередным рывком все же натянул на мокрый зад штаны. — Дерьмо красть не будут!

— Гм… резонно. И что ты этой картиной хотел сказать?

— Вообще-то я ее задумывал как напоминалку, — честно признался гном, почесывая всклокоченную бороду. — Был у меня как-то черно-белый период, и, когда я начал видеть мир в серых тонах…

— Это когда у тебя такой период был? — заинтересовался капитан.

— Еще на Земле, когда я вышел из очередного запо… э-э-э… творческого кризиса и не смог найти заначку. Вот по ходу дела и наваял.

— Ага… напоминалка как способ выхода из запоя.

— Из творческого кризиса, — надулся гном. — Гения каждый норовит обидеть.

— Так, значит, у тебя там заначка?

— Ну да.

Гном подошел к картине, нажал на определенные точки на подрамнике, и его слегка покореженный шедевр отъехал в сторону, открыв тайник, из которого Гиви извлек очередной пузырь.

— Есть подозрение, что кто-то искал твою заначку или что-нибудь другое, а не картину. Так, немедленно убрал пузырь назад! — жестко сказал Блад. — Черно-белый период закончен. Мы на подлете к Лимбо. Увижу еще раз пьяным, пеняй на себя.

— Кэп, не зверей, — расстроился бортмеханик. — Один глоток, чтоб сфокусироваться.

— Убрать!

Гном с сожалением затолкал четверть назад и прикрыл ее картиной.

— Нола, обеспечь его рассолом. Кстати, что там у нас с завтраком?

— Все уже в кают-компании. Ждут только вас. И рекомендую поторопиться. Алиса подпрыгивает от нетерпения. Она в ярости и, по-моему, хочет сделать какое-то объявление.

— Какое именно?

— Точно не знаю. Даже профессор с Фиолетовым от нее ничего не добились. Но, мне кажется, это объявление она держит в кулаке. Крепко держит. Так крепко, что аж костяшки пальцев на руке побелели.

— Сегодня я с ней рядом не сажусь, — озаботился капитан. — Гиви, не хочешь занять мое место за столом?

— Я не самоубийца, — буркнул гном. — Дам ей сдачи, а ты меня потом убьешь.

— Тогда посадим рядом Джима, — решил Блад. — Пошли.

3

Нола не соврала. Алиса была не в духе и, как только гном с капитаном сели за стол, начала наезжать.

— Ну и кто это сделал?

— Алиса, — осторожно произнес профессор, — ты так и не сказала нам, о чем идет речь.

— Они знают. — Девушка обвела команду «Ара-Беллы» прокурорским взглядом. — Так кто это сделал?

— Может, все же уточнишь, что именно? — деликатно осведомился Блад.

— Кто спер мое нижнее белье?!!

У Джима с Гиви отпали челюсти, и они в полном обалдении посмотрели на Блада.

— Э! А что вы на меня уставились? — заволновался Блад, увидев, что и Фиолетовый с папой Алисы смотрят на него с тем же выражением лица. — Я не фетишист. И потом на меня ее тряпки по-любому не налезут.

В принципе он уже понял, чья это работа, но не объяснять же всем подряд, что совсем недавно видел пропажу Алисы на белокуром глюке в своей постели.

Лепестков потряс головой.

— Да, Алиса, тут ты перебираешь. Наверно, просто засунула их куда-нибудь. У тебя этих тряпок столько…

— Я точно знаю, куда их клала! — возмутилась девушка. — Это самое ценное из того, что мы со Стесси купили на базаре Блуда. И потом я все у себя в каюте перерыла! Моего нижнего белья там нет!

— Какое хоть оно? — поинтересовался Джимми.

— Вот смотрите, — активировала девушка Итор.

Над столом зависло призрачное изображение Алисы в пляжном ансамбле «мини-бикини». Похоже, съемка была сделана, когда она вертелась перед зеркалом в своей каюте, примеряя свой самый сексуальный аксессуар. На горлах членов экипажа «Ара-Беллы» заиграли кадыки.

— Ну и кто это сделал? — повторила девушка.

— Не я.

— Не я.

— Не я.

И даже Фиолетовый сумел выдавить из себя: «Не я».

— Ага, не сознаемся. Ладно, вам же хуже, — раскрыла кулачок Алиса. На ее ладони в свете фионных ламп заискрился сиреневый кристалл.

— Алиса, не вздумай применять к ним свой мыслефон! — всполошился профессор.

— Папа, они же не сознаются! И вообще, пора испытать находку Зеки на людях. Начнем с Джима. Сейчас я узнаю, о чем он думает. — Девушка навела кристалл на юнгу. — Смотри туда, — ткнула она пальчиком в свою голограмму, — и думай о пропаже.

— Ой! У меня что-то с животом. — Джим пулей вылетел из кают-компании и скрылся в коридоре.

— Меня тоже что-то прихватило. — Следом за юнгой помчался Гиви.

— Пойду посмотрю, как там у них дела. Вдруг чем серьезно отравились? — Блад так торопился покинуть помещение, что с трудом вписался в дверной проем.

— Они что, втроем их крали? — опешила Алиса.

— А ты не помнишь, о чем Джима попросила, прежде чем направить на него свой мыслефон? — хмыкнул Фиолетовый.

— Чтоб он смотрел туда, — опять ткнула в голограмму девушка, — и думал о пропаже.

— Дура ты, Алиса! — не выдержал профессор. — О чем могут думать взрослые мужики, глядя вот на это!

— Ой… — покраснела девушка. — …Папа, я пошла.

— И носа из своей каюты не высовывай, пока они не успокоятся! — крикнул ей вслед Лепестков.

— А это сколько?

— Не меньше часа там сиди!

— Я голодная.

— Тогда хотя бы минут десять.

Профессор со штурманом остались в кают-компании одни.

— Говорил я тебе, Лепестков, выросла твоя дочка. А ты все: маленькая, маленькая! Вот тебе и маленькая.

— Внешне, может, подросла. Но мыслит порой как ребенок!

— И забывает прописные истины, — кивнул штурман. — Предупреждали же глупышку: не свети всем подряд свой мыслефон. Теперь с расспросами пристанут.