Книга Коллекционеры смерти - Джек Керли

– Как думаешь, следует мне упоминать о тех ребятах из суда? – спросил я, вытягивая руки и пытаясь сообразить: то ли мой темно-синий китель здорово сел, то ли я в свои тридцать все еще продолжаю расти.

– Ты это о чем, Карсон?

– О своей благодарственной речи.

В ответ Гарри что-то прорычал на одной низкой ноте. Гавермент-стрит была перекрыта из-за какого-то строительства, поэтому мы поехали через южную часть центра города, где дома были поменьше, а квартиры – подешевле. Я спокойно полировал ногти о собственные брюки, когда из бокового переулка вылетела женщина, отчаянно размахивая руками; розовый халат на ней развевался, как пелерина на всаднице. Внезапно она оказалась прямо перед нашей машиной, и Гарри Наутилус всем своим весом – а это добрых килограммов сто десять – обрушился на педаль тормоза. Завизжали шины. Женщина в халате выставила перед собой руки, словно это могло уберечь от двигавшегося на нее двухтонного автомобиля. «Краун-Виктория» пошла юзом, и наш бампер остановился в каких-то сантиметрах от ее коленок.

– В этом переулке лежит мертвая женщина, – запыхавшись, выпалила она, запахивая халат. Ей было под тридцать, худая, как жердь, судя по говору – местная, жительница Аппалачей. – Под ней столько крови!

Пока Гарри заруливал в переулок, я позвонил диспетчеру. На бетоне, вытянув руки перед собой, лицом вниз лежала женщина. Боясь уничтожить улики, мы остановили машину подальше и бросились к телу, В таких случаях мы всегда бежим, надеясь, что наши первичные реанимационные действия могут спасти человека.

Но только не в этот раз. Увидев под ней огромную лужу крови, Гарри перестал бежать, а за ним притормозил и я. Последние несколько шагов мы прошли очень осторожно, тщательно обходя красные потеки. Кровь уже начала сворачиваться, и я понял, что убийца давно скрылся. На женщине была белая блузка, и между лопаток я увидел кровавое пятнышко. Вдали послышался вой полицейских сирен. Гарри присел рядом с трупом, а я принялся осматривать место происшествия: битое стекло, разбросанный мусор и прочий хлам, характерный для маленьких городских улочек. К бетонному тротуару подступали ветхие гаражи, между которыми росла трава, желтая от недостатка влаги и солнца. В глаза мне бросился какой-то яркий предмет: перед осевшим гаражом метрах в шести от вытянутой руки женщины лежал большой оранжевый апельсин.

В переулок с другой его стороны въехала еще одна «Краун-Виктория», сопровождаемая полицейской патрульной машиной и «скорой помощью». Из «форда» появились детективы Рой Трент и Клей Бриджес Район 2 был их территорией. Мы же с Гарри девяносто девять процентов своего времени проводили в Районе 1, а оставшийся один процент – в составе специального подразделения.

Мы рассказали Тренту и Бриджесу все, что успели заметить сами: для этого хватило буквально трех фраз. Бриджес отвел женщину в халате в сторону, чтобы успокоить и допросить, Трент пошел осматривать тело, нервно приглаживая большой ладонью свои редеющие волосы.

– Черт. Это Апельсиновая Леди.

– Апельсиновая Леди? – переспросил я.

– Ее зовут Нэнси, фамилию не помню. Она живет в групповом доме[1]в квартале отсюда. Каждое утро она ходит на рынок и покупает себе апельсин. Одну штуку. И делает то же самое вечером. Я как-то спросил ее, почему она не купит утром сразу два апельсина или целый пакет. Знаешь, что она ответила?

– Что?

– Что апельсинам нравится лежать в магазине, потому что там у них есть возможность смотреть на людей. А у нее же дома они могут видеть только внутренность ее холодильника.

– Насколько я понимаю, – сказал Гарри, – в этих групповых домах живут люди, у которых есть определенные проблемы с головой?

Трент кивнул:

– Безобидная публика, которой по жизни нужна небольшая помощь. Возможно, Нэнси не всегда мыслила связно, зато она постоянно была счастлива, оживленно болтала с окружающими, пела песни на французском и все такое.

– Значит, это был ее утренний апельсин, – указал я на замеченный ранее оранжевый шар. Я присел, оглядывая мостовую между женщиной и апельсином, затем лег на живот, прикидывая топографию поверхности и отмечая про себя, что в центре переулка находится решетка водостока.

– Чтобы плыть, нужна вода, Карс, – скептически заметил Трент.

– А чтобы катиться, нужен толчок, – ответил я, вставая и отряхивая песок с ладоней и кителя. Трент, заканчивая осмотр тела, в недоумении покачал головой. – Кто мог стрелять в нее, когда она стояла посреди этого переулка?

– Скорее, бежала по переулку, – предположил я.

Трент вопросительно поднял бровь.

– Апельсин находится примерно в шести метрах от нее. Да еще немного в гору. Если бы она стояла или шла, апельсин мог бы укатиться на пару метров, причем в другую сторону, к центру переулка. Здесь есть уклон для стока воды. Выстрелом ее, конечно, бросило вперед. Но для того чтобы апельсин отлетел так далеко, думаю, нужен был дополнительный импульс. Судебные эксперты сделают расчет, но я готов поспорить на пару баксов, что она бежала во весь дух.

Трент на мгновение задумался.

– Если она бежала, значит, знала, что находится в опасности; вероятно, узнала преступника. – Он направился к патрульной машине, чтобы выставить людей в форме для охраны места происшествия, затем вдруг приостановился.

– Эй, я слышал, что вас, ребята, мэр признал офицерами года?

– Просто болтовня, – ответил Гарри.

Трент ухмыльнулся.

– Звание офицера года вам обоим действительно не очень подходит. Как насчет такого: Двое зазнаек из ПИС-ПИС?

ПИС-ПИС на сленге полицейских называли специальное подразделение – ПСИ, которому предписывалось заниматься психопатологическими и социопатическими исследованиями и название которого было длиннее, чем список его состава: Гарри и я. Работа в нем занимала тот самый один процент нашего служебного времени.

Гарри вздохнул:

– Не начинай, Рой.

Трент снова на мгновение задумался.

– Или так: Толкователи всяческих странностей? – Хохотнув, он принялся было выдумывать очередной титул, но, заметив недобрый взгляд Гарри, вспомнил, что хотел позвать патрульных.

Наша эпизодическая роль в столь знакомой жизненной драме была завершена, и мы с Гарри снова сели в свою машину, полагая, что дело Апельсиновой Леди быстро будет раскрыто: бедная женщина кого-то достала, и он или она отомстили ей. В том, чтобы стрелять в спину убегающей женщине средь бела дня, определенно было что-то иррациональное, Поступок на эмоциях, без участия разума. Трент и Бриджес проверят окружение жертвы и выяснят, кого она в последнее время раздражала сверх всякой меры. Убийцу схватят, и дело закрыто.