Книга Манхэттен по Фрейду - Люк Босси

Присутствие Юнга, пусть даже мистика и обольстителя, удивительным образом вдохновляло Фрейда; кроме того, теперь, когда на них нападают со всех сторон, необходимо действовать заодно. Буквально на прошлой неделе ассоциация врачей-консерваторов выпустила памфлет, в котором утверждалось, что публикации Фрейда и Юнга — порнография и место любого психоаналитика в тюрьме.

Хуже всего, если разногласия достигнут апогея во время их совместного американского путешествия! Бонапарт потерял Великую армию в России, и Фрейд спрашивал себя, не будет ли сентябрь 1909 года отмечен крахом психоанализа в Америке.

В памяти Фрейда всплыли слова, принадлежавшие матери маленького императора, обладавшего непомерно большим эго: «Все это хорошо, вот бы еще и продлилось подольше».

Ему, Фрейду, будет хорошо лишь тогда, когда он уверится в том, что дело его долговечно.

3

Самым знаменательным событием года для нью-йоркской полиции стало приобретение десяти «фордов» модели «Туринг». Автомобиль был легкий, с усовершенствованной трансмиссией, выигравший весной первые гонки «из конца в конец» между Нью-Йорком и Сиэтлом.

Главный инспектор Рейнолдс Кан несколько месяцев бился с коррумпированными чиновниками администрации, и те в конце концов выделили часть средств из годового бюджета на приобретение машин, которые до сих пор чаще служили преступникам, чем полицейским.

Чтобы наверняка получить «Т» в свое распоряжение, Кан являлся на службу ни свет ни заря, и сегодня, 29 августа 1909 года, не было еще и восьми часов утра, а его машина уже проезжала мимо вязов по Коламбус-авеню, одной из самых роскошных улиц Вест-Сайда, протянувшейся широкой полосой между Центральным парком и рекой Гудзон.

Кан остановился у дома номер 1303, элегантного особняка в стиле ар-деко, с балконами, отделанными кованым чугуном. Поправив фетровую шляпу, он вышел из машины и быстро поднялся по ступеням, ведущим к массивной дубовой двери. На первый звонок никто не открыл. Он уже собирался позвонить второй раз, когда дверь приоткрылась и на улицу выглянула перепуганная молодая служанка:

— Боже мой! Сударь, надо вызвать полицию!

— Я как раз из полиции, — ответил Кан.

Дрожащая девушка впустила его в дом. В холле лаяли два лабрадора, на которых никто не обращал внимания.

— Что произошло?

— Там, наверху!.. Господин Корда!

— Что с ним?

— Его убили!

Кан выхватил из кобуры кольт и ринулся вверх по лестнице. Услышав громкие голоса, он устремился к комнате, находившейся в конце длинного коридора, устланного толстым ковром.

Вбежав в открытую дверь, он едва не споткнулся о лежавшую на полу молодую женщину с длинными черными волосами и мертвенно-бледным лицом. Кан тут же узнал Грейс Корда, единственную дочь хозяина дома.

Служанка склонилась над ней, поднося к носу флакон нюхательной соли и безуспешно пытаясь привести в чувство. Кан опустился на колени и пощупал пульс девушки.

— Она жива? — спросила служанка.

— Да, просто потеряла сознание, — ответил Кан, поднимаясь.

Он поднял глаза и с ужасом уставился на кровать, занимавшую середину комнаты. Август Корда лежал на ней, скрестив на груди руки. Его халат распахнулся, открывая окровавленный низ живота. Кровь пропитала простыню, и вокруг тела образовался пурпурный круг.

Кан бросился к телефону, поднял трубку, несколько раз повернул ручку.

— Слушаю вас, какой номер? — раздался голос телефонистки.

— Мелберри 5-53-00.

Дожидаясь, пока его соединят с комиссариатом на Мелберри-стрит, Кан не мог отвести взгляда от покойника. Инспектор ясно видел, что в широко раскрытых глазах Августа Корда застыло изумление, словно Август Корда никак не мог поверить, что рок сыграл с ним такую злую шутку.

Через час Томас Салливен, дивизионный комиссар нью-йоркской полиции, лично прибыл на место убийства.

Его присутствие говорило о том, что дело относится к разряду незаурядных.

Убитый был влиятельным человеком. Финансист, строительный подрядчик, сторонник урбанизма, Август Корда сумел за последние двадцать лет привлечь к Манхэттену внимание всего мира, и сделал это очень простым способом — он решил, что Манхэттен должен стать самым высоким городом в мире. Корда заставил строителей соревноваться, и в небе города пышным цветом расцвели небоскребы.

Увидев Салливена, Кан внутренне собрался: нужно вести себя осмотрительно, иначе есть риск потерять это дело.

— Вас-то как сюда занесло? — спросил его Салливен, чей раздосадованный вид объяснялся тем, что ему пришлось оторваться от завтрака.

— Корда хотел меня видеть.

— Зачем?

— Не знаю. Но я надеялся получить от него дополнительное финансирование. Нам нужно пополнение.

Салливен, которого Кан давно уже зачислил в свиту лизоблюдов мэра Макклиллена, истинного начальника нью-йоркской полиции, сердито посмотрел на него:

— Не стоило брать на себя такую инициативу. Бюджетом полицейского департамента занимается муниципалитет.

Кан еле удержался, чтобы не ответить, что полицейский департамент, беспомощность которого стала притчей во языцех и большая часть бюджета которого расхищалась коррумпированными чиновниками, давно превратился в бордель.

— Оставим пока этот разговор, — сказал Салливен, поглаживая усы. — Что у вас тут?

— Орудие убийства не найдено, — ответил Кан. — Но это что-то острое. Единственный удар нанесен в низ живота. Судя по тому, как окоченело тело, Корда умер ранним утром. Я отправил его на вскрытие.

— Никто ничего не слышал? — спросил Салливен.

— Служанки спали, и собаки не лаяли. Но сюда прибежала дочь Корда, комната которой находится в другом конце коридора. Служанка, которая нашла тело, обнаружила Грейс Корда без сознания в нескольких метрах от кровати. Не исключено, что она видела убийцу. Но она еще слишком слаба, и я не могу ее допросить.

— Кто еще здесь живет?

— Западное крыло занимает брат Августа Корда, Герман, с двумя слугами, но они сейчас уехали в Вашингтон. В этом крыле жил еще личный секретарь Августа, Джон Менсон. Он исчез. Выяснилось также, что он дал свой неправильный адрес. На Двадцать второй улице находится склад большого магазина братьев Штерн.

— И где же тогда живет этот Менсон?

— Ренцо расспрашивает о нем служанок.

— Это точно его рук дело. — Салливен самодовольно засопел, сложив руки за спиной.

— Все окна и замки целы, — продолжал Кан. — Действительно, складывается впечатление, что убийца находился в доме. Менсон мог убить Корда и оглушить Грейс, пришедшую на помощь отцу. Вот этим…

Он указал на стол, где стояла небольшая скульптура — бородатый монах, попиравший голову льва ногой.