Книга Деревня восьми могил - Сэйси Екомидзо

В такой маленькой деревушке этот слух не мог пройти мимо ушей Ёдзо. Гнев его разгорелся как лесной пожар.

Неистовый в любовной страсти, он был неистов и в ревности. Таскал Цуруко за волосы, бил ее, пинал. Доходило даже до того, что он догола раздевал ее и обливал холодной водой. А к спине и ляжкам столь любимого им прежде Тацуя прикладывал подожженные палочки для еды.

«Так он, пожалуй, и меня, и ребенка убьет», — думала Цуруко. Не выдержав, она схватила мальчика и убежала из дому. Пару дней пряталась у родителей, но, узнав от соседей, что гнев Ёдзо еще страшнее, чем прежде, перепугалась и скрылась у каких-то родственников, живущих в другой деревне.

Ожидая возвращения Цуруко, Ёдзо беспробудно пил саке. До сих пор, когда Цуруко убегала из дому, через два-три дня родители или кто-то из деревенских с извинениями приводили ее назад. Но в этот раз он ждал и пять дней, и десять, а она все не возвращалась. Раздражение Ёдзо росло, он чувствовал, что бешенство овладевает им. Обе бабки и жена Окиса боялись даже приблизиться к нему. Жители деревни не осмеливались и рта раскрыть.

Взрыв безумия Ёдзо был подобен разрыву бомбы.

Это случилось апрельской ночью, когда в деревнях еще пользуются котацу.[5]Жители деревни были разбужены выстрелами, стонами, криками. Стоны и крики о помощи становились громче и громче.

«Что происходит?» — думали люди, выскакивая на улицу, где метался мужчина совершенно невообразимого вида.

Он был в европейской сорочке со стоячим воротничком, на ногах что-то вроде портянок и соломенные сандалии, лоб повязан хатимаки,[6]к которому были прикреплены два включенных фонарика в форме палочек и напоминавших рога, еще один фонарик свисал с груди, европейскую одежду обвязывал японский пояс, к поясу крепился меч, в одной руке он держал охотничье ружье. Увидев этого человека, все просто оцепенели. И тут ружье выплюнуло струю огня, и сразу же кто-то из толпы упал.

Убийцей был Ёдзо.

Охваченный безумием, он зарубил свою жену Окису, после чего выскочил из дома. Бабушек и детей он не тронул, но множество попавшихся ему под руку ни в чем не повинных жителей деревни перерезал или перестрелял. Подробности выяснились впоследствии. Так, например, хозяин одного из домов, услышав стук, раскрыл дверь и тут же был убит выстрелом из ружья. После этого, подкравшись к окну дома, где поселились новобрачные, Ёдзо сквозь ставню просунул в спальню дуло ружья и убил молодого мужа. Подскочившая к нему напуганная новобрачная прижалась к стене, стиснув ладони, стала звать на помощь, но тут прогремел второй выстрел. Когда полицейский увидел убитую юную женщину со сложенными в мольбе руками, слезы навернулись ему на глаза. Она переселилась в деревню всего полмесяца назад и с Ёдзо даже знакома не была.

Ёдзо бушевал весь день и всю ночь, а на рассвете ушел в горы. Такой кошмарной ночи деревня еще не знала.

На следующий день полицейские, съехавшиеся на место происшествия из ближайших сел и городов, обнаружили, что Деревня восьми могил буквально залита кровью. Из каждого дома доносились стоны умирающих и мольбы о помощи.

Скольких людей Ёдзо ранил, доподлинно неизвестно, а вот убил он тридцать два человека. Чудовищно! Говорят, во всем мире не было ничего подобного.

Но самое главное, преступник скрылся в горах и его не могли найти, несмотря на то, что деревенская молодежь организовала отряд самообороны и вместе с полицией и пожарниками молодые люди облазили каждый уголок в горах. Искали и в сталактитовых пещерах. Причем поиски преступника длились не один месяц, но результатов не принесли. Свидетельства того, что он жив, время от времени обнаруживались: остатки коровьих туш. Скот здесь содержался в хлевах, а летом его выгоняли пастись в горы. Скотина щипала траву в лесах, ложбинах, переходила с места на место, добираясь даже до префектуры Тоттори. Раз или два в месяц, испытывая потребность в соли, коровы и быки спускались с гор и возвращались к хозяевам. Ёдзо, если судить по следам, убивал коров и жарил говядину на огне.

Из этого следовало, что Ёдзо вовсе не собирается кончать с собой, скрывается где-то в горах и упорно борется за выживание, а жители деревни пребывали в постоянном мучительном страхе.

Где он находится, так никто и не узнал. Прошло больше двадцати лет с тех пор, как он исчез, но о нем по-прежнему ничего не было известно, и большинство склонялось к мнению, что он уже умер. Однако среди жителей деревни оставалось немало тех, кто продолжал считать его живым.

Как уже говорилось, от его руки погибли тридцать два человека. То есть на каждую из могил Богов Света приходилось по четыре новых могилы. Ну а если Ёдзо погиб — на одну больше. Считавшие так утверждали: «То, что произошло два раза, непременно произойдет и в третий. Предок Тадзими господин Сёсаэмон, а потом Ёдзо сотворили такое, что сомневаться не приходится — кровавое злодеяние повторится еще не раз».

Когда дети в Деревне восьми могил капризничали, им говорили: «Вот придет черт с рогами-фонариками, он задаст тебе». И дети, вспоминая рассказы родителей о черте с двумя фонариками, прикрепленными к белому платку на голове и еще одним фонариком на груди, с висящим на поясе японским мечом и ружьем в руках, сразу же переставали хныкать. Кошмар, связанный с восемью могилами беглых самураев, не кончался.

Интересно, что большинство убитых или раненных Ёдзо людей не имело никакого отношения к Цуруко, тогда как те, кто был так или иначе связан с ней, не попались ему под руку.

Вот, например, учитель Ёити Камэи. Ёдзо, несомненно, люто ненавидел его. В тот вечер учитель был в соседней деревне у настоятеля буддийского монастыря и потому избежал опасности. А после всей этой бойни перевелся в другое место, подальше отсюда.

Или вот родители Цуруко. Услышав шум и сообразив, что дело принимает страшный оборот, они спрятались в сарае, в хранившейся там соломе. И тем самым спасли свои жизни. Даже ранены не были.

Те, кто успел вовремя убежать к родственникам, уцелели.

Цуруко вызвали в полицию, а через некоторое время она вернулась в деревню. Но односельчане относились к ней враждебно: была б сговорчивее, не было бы всех этих бед!

Жить в этой деревне у нее не было сил, да еще страх, что Ёдзо остался жив и в любой момент вернется, терзал ее, и Цуруко, прихватив ребенка, скрылась из деревни, и никаких известий о ней больше не было.

Как говорят старики, что случилось раз, случится и второй. В Деревне восьми могил вновь и вновь происходили убийства людей, жестокие, но какие-то странные и объяснению не поддающиеся.

Так прошло двадцать лет.

Наступили двадцатые годы эпохи Сева.[7]Ужасное и непонятное ощущение опасности царило в деревне.