Книга Пепел стихий - Элис Клер

В течение последних суток Элевайз испытывала непреодолимое желание задать королеве десятки вопросов, но удобный случай так и не представился. Она смогла узнать лишь самое основное. Сейчас, наблюдая за тем, как королева стремительно уничтожает аппетитную и красиво поданную еду — сестра Базилия положила на край подноса веточку цветущего шиповника, — Элевайз дождалась, когда последний кусочек хлеба исчезнет вместе с последней каплей подливки, и лишь после этого спросила:

— Вы думаете, брак будет удачным, моя леди? Алиенора вытерла губы и откинулась на спинку кресла.

— Удачным? — Она слегка пожала плечами. — Это зависит от того, аббатиса Элевайз, что ты подразумеваешь под словом «удачный». Если ты имеешь в виду, будет ли этот союз плодотворным, я могу лишь сказать, что молюсь об этом день и ночь. Если же ты хочешь знать, будут ли мой любимый сын и его молодая жена наслаждаться обществом друг друга, то вот мой ответ: я глубоко сомневаюсь в этом.

— Ах, — тихо молвила Элевайз. Поразмыслив, она поняла, что сказать ей больше нечего.

— Но без этого союза никак нельзя! — воскликнула Алиенора. — Едва я увидела Беренгарию, я сразу поняла, что она совсем не идеальная невеста для Ричарда. Только что я могла поделать? — Она развела тонкие, отягощенные массивными кольцами, руки, повернув их ладонями вверх. — Уже почти два года Ричард — король Англии, хотя он и провел за это время на родине не больше четырех месяцев.

Алиенора яростно сжала правую руку в кулак и ударила по длинному рабочему столу, который стоял перед креслом Элевайз.

— Крестовый поход, вечно крестовый поход! — почти закричала она. — Сначала мой сын оттолкнул от себя подданных этой позорной продажей должностей, затем понесся во Францию, чтобы принять суму и посох пилигрима! Устроил короткую передышку, пока делал смотр судам своего бесчисленного флота, — и отправился в Святую Землю! — Большие темные глаза Алиеноры сверкали от гнева. — Элевайз, у него не возникло ни тени мысли, ради чего он оставляет правление страной на кого-то другого! Ни малейшего беспокойства, хотя еще до его отъезда пошли сплетни, что он и не собирается возвращаться! Что он бесконечно далек от того, чтобы посвятить себя великому делу управления Англией! Что его честолюбивый замысел — стать следующим королем Иерусалима!

— О нет! — воскликнула Элевайз.

На самом деле эти слухи не были для нее в новинку; они достигали аббатства и раньше, даже не раз. Были пересуды и похуже: кое-кто мрачно поговаривал, что правление короля Ричарда с того самого дня, как он взошел на трон, было настолько неразумным, что возникают сомнения в ясности его рассудка. Что король страдает от какой-то загадочной болезни, которая губит и тело его, и разум и, вероятно, убьет короля раньше, чем закончится крестовый поход. Элевайз твердо решила, что не будет доводить эти слухи до ушей королевы.

Разумеется, не будет — прекрасные глаза Алиеноры и так полыхали яростью.

— Почему, ну почему он настаивает на этом походе? — продолжала Алиенора. — Какое дело обыкновенному англичанину до того, кто управляет Святым Городом?

— Я убеждена… — начала было Элевайз.

Алиенора пристально смотрела на нее.

— Элевайз, не пытайся сказать, что у тебя нет ни капли сомнения, — прервала она. — Конечно, весьма похвально придерживаться мнения, что городом Нашего Господа должны править исключительно христиане. Но я не могу поверить, что ты действительно считаешь, будто стремление вернуть Иерусалим стоит всех этих усилий. А расходы, аббатиса?! Не говоря уже о страданиях, потерях, лишениях… О смертях!

Лицо королевы побледнело и осунулось, словно она воочию представила, что именно может случиться с ее любимым сыном.

Элевайз придвинулась к ней.

— Ваш сын — великий человек, моя леди, — мягко произнесла она. — Необыкновенно храбрый и искусный воин, даже если… — она умолкла.

— Даже если это все, что он есть? — спросила Алиенора.

— Но какой человек! — в отчаянии от своей оплошности Элевайз вложила в эти слова всю искренность, на которую была способна.

— Видишь ли, Элевайз, — продолжила Алиенора, словно не заметив растерянности аббатисы, — Ричард — мужчина до мозга костей. Он, как ты сама сказала, воин. Его место в армии. Его место — во главе армии, чтобы вести ее к победе!

— Аминь, — отозвалась Элевайз.

— Конечно, и я участвовала в крестовых походах, — проговорила Алиенора, смягчаясь. — Когда была замужем за этой вздорной старой бабой, Людовиком Французским.

— Ну и ну… — пробормотала себе под нос Элевайз.

Следовало ли ей слушать это? Не измена ли это — внимать, как один монарх хулит другого, даже если тот другой уже умер?

— Давно это было, в тысяча сто сорок седьмом году, — заговорила Алиенора, и задумчивая улыбка осветила ее лицо. — Прекрасное было время. Людовик не хотел, чтобы я ехала, но что он хотел и чего не хотел — это никогда не имело значения. — Она звонко рассмеялась. — А знаешь, Элевайз, ведь один молодой и богатый сарацинский эмир хотел на мне жениться! Возможно, я приняла бы его предложение, если бы Людовик не тащился следом. — Королева вздохнула. — О чем я говорила? Ах, да! Лихорадка крестового похода. Понимаешь ли, моя дорогая, — она вытянула руку и довольно ощутимо похлопала Элевайз по плечу, словно стремясь удостовериться, что та внимательно слушает, — я вижу это так: есть гораздо более значимые вещи, которыми Ричарду следует заняться. Освобождение Святой Земли бледнеет по сравнению с важнейшими вопросами сохранения короны.

— Но теперь, благодаря усилиям Вашего величества у короля Ричарда есть жена, — заметила Элевайз.

— Да, это так, — согласилась Алиенора. — Ах, что это была за поездка! — Но затем, словно поток ее мыслей сменил направление, она заговорила совсем о другом: — Естественно, Ричард не мог жениться на Алисе Французской, как бы сильно король Филипп ни настаивал на том, чтобы выдать за него свою сестру. Пусть они были обручены, Ричард все равно не взял бы Алису в жены. Это и стало причиной ссор между Ричардом и Филиппом, когда они отправились в Святую Землю.

— Да, конечно, — быстро проговорила Элевайз.

Королеве не было необходимости бередить старые раны, объясняя, почему Ричард не мог жениться на Алисе; Элевайз все знала. Но Алиенора тем не менее продолжала:

— Она была порченым товаром, эта Алиса. Другой мой муж, покойный король Генрих, соблазнил ее, и она забеременела, хотя тому маленькому бастарду, который появился на свет, хватило благоразумия покинуть сей мир.

Яростное негодование и оскорбленная гордость отчетливо отразились на лице пожилой женщины.

«О, моя леди, — подумала Элевайз, — не огорчайте себя воспоминаниями о том, что уже далеко в прошлом!»

— Неподходящая невеста для моего сына, — произнесла Алиенора, с видимым усилием овладев собой. — Пусть даже церковь, как мне сказали, разрешила союз между Алисой и Ричардом, но чтобы мужчина женился на отвергнутой любовнице родного отца — по мне, это отдает инцестом.