Книга Украденный Христос - Дж. Р. Лэнкфорд

– Сэм Даффи, а ну фаланги прочь с моей шляпы! – прикрикнула Мэгги, довольная тем, что вспомнила медицинское название пальцев.

Вид пистолетной кобуры, выпирающей из-под Сэмовой ливреи, не удивил ее, да и кто удивился бы, зная о сумасшедших деньгах девяти обитателей дома – по одному на целый этаж – и о том, что Джона Леннона застрелили не так уж далеко отсюда, по другую сторону парка? В конце концов, Сэм был не простым швейцаром. Жильцы ему симпатизировали, да и Мэгги тоже, за исключением сегодняшнего утра.

– Пардон муа, мадам,– съерничал Сэм и убрал руку.– Но она точно английская. Я таких больше нигде не встречал.

– Так и есть, Сэм. Теперь избавь меня от своих шуточек. Идет?

– Кто шутил? Я? Рядом с таким шало? Повернись-ка, дай посмотреть!.. Кстати, куда это ты так вырядилась?

Мэгги в досаде возвела глаза к куполообразной люстре. В послании Павла к римлянам говорится: «…от скорби происходит терпение, от терпения – опытность, а от опытности – надежда». Выходило, что Сэм, действуя ей на нервы, учил ее терпению. Мэгги решила стоять на своем.

– Сэм, мне не до баловства. Я тороплюсь!

Заметив проблеск обиды в его глазах, она подумала и добавила:

– У нас в церкви сегодня событие, и я должна на нем присутствовать.

Швейцар, похоже, здорово удивился.

– Ну, так и ступай туда! Завтра уберешь. Какая разница – нашего доктора все равно нет, а его сестра на этой неделе не появлялась. Не будешь же ты работать в таком виде!.. Между прочим, у тебя все чулки в стрелках.

Мэгги хмыкнула, открыла сумку и показала краешек новой упаковки колготок.

– Понятно,– сказал Сэм.

Двери лифта раскрылись у них за спиной, и Мэгги зашла в кабинку.

– Мне платят за уборку по средам, Сэм. И, Господь свидетель, отлынивать я не собираюсь, будь на мне хоть бальное платье. В среду – значит, в среду.

Сэм покачал головой. «Ты безнадежна»,– говорил его взгляд.

Мэгги вышла в фойе восьмого этажа напротив квартиры доктора Росси. В нишах по обе стороны от его двери стояли две вазы с вычурной росписью, желтая и голубая. Доктор Росси говорил, они старинные, из итальянского городка Дерута. Наконец Мэгги отперла дверь и вошла. Когда она щелкнула выключателем, на широком арочном своде прихожей заиграл свет, а картины, пробковый пол с наборным узором и персидский ковер озарились мягким сиянием. На полпути к жилым комнатам в стенной нише висело серебряное распятие семнадцатого века, красивейшее из всех, что она видела. Под ним стояла prie Dieu[1]– скамеечка эбенового дерева с красной бархатной обивкой, на которой доктор Росси и его сестра преклоняли колени в молитве. Один этот холл вызывал в Мэгги ощущение дворцовой роскоши. Миновав череду комнат справа и слева, она остановилась у солярия, веранды под стеклянной крышей,– ей вдруг послышался какой-то шорох.

– Ау! Кто тут? – громко спросила она.

Только отсюда было слышно, что делается в мансарде, занимаемой неким Брауном. Не то чтобы Мэгги шпионила за другими – конечно нет, просто ей стало любопытно. Да и кому не стало бы, повидай он столько, сколько она, вычищавшая мусорные баки! Если влезть на один из них, то через трещину в стене можно было разглядеть пространство между Брауновым и соседними гаражами. И там Мэгги видела целых двух президентов – одного бывшего, одного нынешнего; пару шейхов в золотых часах и накидках, верховного судью, сенаторов, конгрессменов, каких-то китайцев (или корейцев?); все они, выходя из персонального лифта мистера Брауна, улыбались, раскланивались и укатывали прочь на своих лимузинах. Вот так, запросто. Даже газетчики ни о чем не подозревали. Мэгги коробило, что такие важные персоны появляются здесь тайно и всякий раз поодиночке. Она попыталась расспросить Сэма, но тот как будто обращался в сфинкса, едва речь заходила о жильцах.

Итак, Мэгги переступила порог солярия с устроенным там зимним садиком – детищем мисс Росси. Здесь у нее росли редкие азиатские орхидеи, выпуская бело-розовые соцветия в виде стайки бабочек. Мэгги прошла мимо них и направилась в дальний угол, обставленный кованой мебелью. Оттуда можно было разглядеть пентхаус, точнее, край его кирпичной террасы. Она сняла шляпу и сделала вид, будто любуется зеленью Центрального парка. Но вот на террасе мелькнула чья-то макушка в красном. «Либо высокая женщина, либо шишка из католиков»,– взволнованно подумала Мэгги.

Шорох больше не повторялся; она вернулась в прихожую и прошла в другое крыло до лаборатории, на ходу доставая ключ от ее металлической двери. Войдя внутрь, Мэгги положила шляпку на длинный стол у стены, где висела полноразмерная копия Туринской плащаницы. Доктор Росси купил ее семнадцатилетним юношей во время паломничества в Рим. По словам Франчески, Священную лестницу в двадцать восемь ступеней финикийского мрамора, вывезенную из претории Понтия Пилата в Палестине, по которой Иисуса Христа вели в день перед распятием, доктор Росси, подобно другим верующим, прошел на коленях, останавливаясь на каждой ступени для чтения особой молитвы. Тогда он и привез копию плащаницы домой, объявив отцу, что хочет стать священником. Тот наотрез отказал. Несколько дней прошли в перепалке. Мать и сестра плакали. В конце концов отец одержал верх, но доктор Росси повесил плащаницу на стену и жил с тех пор как монах в миру.

Мэгги была убеждена, что Христово истерзанное тело негоже вывешивать на всеобщее обозрение, но смирилась и только всякий раз шептала: «Господи, помилуй!», когда ее взгляд падал на холст. Она сняла свои белые перчатки, надела стерильные медицинские – так, на всякий случай – и лабораторный халат. Ей всего-то надо вытереть пыль. Без доктора нечего бояться ни пролитых химикалий, ни битого стекла, ни опасных отходов. Мэгги торопливо протерла знакомые черные полки и шкафчики, холодильник и ламинар-бокс, разнообразные блестящие микроскопы, весы и дозаторы, подставки с пробирками – все новехонькое, по последнему слову техники. Большая часть оборудования была ей знакома по первой нью-йоркской работе в Центральной Гарлемской больнице. Когда-то у доктора Росси была лаборатория в клинике «Гора Синай», но потом ему было отказано в помещении для одного слишком смелого проекта. Он все бросил и обосновался здесь. «Видать, не одного начальника пришлось подмазать, выбивая разрешение, да и тянуть трубы из отцовского мед кабинета влетело в копеечку»,– думала Мэгги.

Протирая письменный стол, она ненароком смахнула ежедневник. Тот упал на кафельный пол и со щелчком распахнулся, словно раньше был закрыт на ключ. Мэгги потянулась за ним и обомлела: на странице значилось ее имя! Она поднесла блокнот поближе и тут же захлопнула.

– Докатилась – уже и подглядывать начала,– сказала она вслух.

На обложке было выбито «Дневник». Такие блокноты ей были не в новинку. Мэгги положила ежедневник и закончила уборку. Потом посмотрела на часы, оглянулась на шляпку и села за стол.