Книга Ожерелье Монтесумы - Жюльетта Бенцони

Последним подъехал старинный роскошный «Панар amp;Левассор», сияющий своими медными частями и кузовом, как будто выкрашенным черным лаком. За рулем величественно восседал пожилой, по поражающий безупречной выправкой шофер. Специально нанятый лакей бросился открывать дверцу, но один из трех пассажиров уже оказался на тротуаре и повернулся к машине, чтобы помочь выйти своим спутницам. Среди журналистов пробежал шепоток.

— Смотри-ка! — сказал один из них. — Это же Альдо Морозини!

— Тот самый князь-эксперт, который специализируется на старинных драгоценностях? Ты уверен? — возбужденно воскликнула юная особа. Она только начинала работать стажером в «Матэн» и стояла рядом со своим наставником Жаком Матье.

— Да, это он, шафер жениха, — заверил ее журналист. — И если хочешь знать, то именно из-за него мы тут и мерзнем. Говорят, что там, где он прошел, искать больше нечего. Но, поверь мне, нам-то как раз всегда есть чем поживиться. Если бы Мишель Бертье из «Фигаро» не отправился в свадебное путешествие, он бы многое мог тебе рассказать. Прошлой весной мы с ним вместе писали о преступлениях в Версале!

— Какой он шикарный! — вздохнула стажерка, которую звали Стефани Одуэн. — Князь женат?

— Увы, да! Морозини женился на Лизе Кледерман, дочери швейцарского банкира. Чертовски красивая женщина с баснословным состоянием! У них не то двое, не то трое детишек.

Молодая женщина снова вздохнула:

— Кому-то все, а кому-то ничего! Но ведь его жены здесь нет? Кто эти две женщины с Морозини? Такое впечатление, что они из прошлого века!

— Потише! Если ведешь рубрику светской хроники, нужно знать, с кем имеешь дело. Это же сливки общества! Старая дама — это маркиза де Соммьер, сестра бабушки князя Морозини. Она тоже была в Версале прошлой весной, и уверяю тебя, это дама с характером. Ты видела ее осанку? Маркиза могла бы одеться в костюм эпохи короля Генриха IV, и никто не рискнул бы счесть ее нелепой!

— Замечу, что шубка и ток[7]из шиншиллы и муфта из такого же меха заставят замолчать все злые языки. Ты прав, она великолепна! А кто другая?

— Ее компаньонка и родственница. Кажется, ее зовут мадемуазель дю План… или как-то в этом роде. Но я бы, пожалуй, осмелился заметить, что эта троица здесь не ко двору!

Несмотря на великолепные манеры прибывших, любой внимательный человек смог бы заметить, что их улыбки были светскими, но отнюдь не естественными. Все объяснялось просто: никто из этого трио не приветствовал предстоящее бракосочетание. С их точки зрения, свадьба была слишком поспешной, жених с невестой не подходили друг другу, и все происходящее их тревожило…

Находясь у себя дома в Венеции, за месяц до описываемых событий, Альдо Морозини получил письмо от своего друга Жиля Вобрена, в котором гот сообщал о готовящейся свадьбе и просил князя быть его шафером. Морозини сначала решил, что это шутка, причем весьма сомнительная. Можно ли было представить, что антиквар с Вандомской площади, за владычицей мыслей которого лишь полгода назад захлопнулись двери тюрьмы Птит-Рокетт, за это время успеет найти новую даму сердца? И увлечется ею до такой степени, что будет готов повести ее к алтарю и бросить ради нее роскошную жизнь холостяка, которая его вполне устраивала? Альдо поделился своими сомнениями с женой Лизой, но та его высмеяла:

— Ты только вспомни, как часто за последние два года твой друг Жиль Вобрен влюблялся!

— Это так, но…

— Давай посчитаем вместе. Во время «Дела о жемчужине» он сходил с ума от Варвары Василевич, цыганки-танцовщицы из «Шехерезады». Это первая. Когда ты охотился за драгоценностями Бьянки Капелло в Соединенных Штатах, он воспылал страстью к Полине Белмонт, американке, вдове австрийского барона и талантливой скульпторше. Признаю, что она была очень хороша собой, — заметила Лиза, стараясь не смотреть на мужа. — Но это уже вторая. Спустя год он привлек тебя к выставке в Трианоне, которая превратилась в бойню. Там твой друг сходил с ума от леди Кроуфорд, урожденной Леоноры Франки, пышной итальянки, бывшей замужем за шотландцем. И это третья! Замечу в скобках, что до цыганки сердце доброго Жиля воспламенил кто-то еще. Я права?

— Насколько я помню, была еще какая-то его клиентка… Датчанка, кажется, ее имени я не помню…

— Да оно и не имеет никакого значения. Учитывая возраст нашего Казановы, эта дама явно была не первой. И кто покорил его сердце на этот раз?

— Кровь и золото! Горячая испанка донья Изабелла де Варгас и… как-то там еще. Она из потомков испанских грандов, эмигрировавших вместе с Кортесом.

— Иное меня бы удивило. Как только дочь знойной Иберии оказывается на ярмарке невест, это обязательно дочь гранда. Но я бы не называла ее испанкой, скорее уж мексиканкой. Где Жиль ее нашел?

— В Биаррице, в ноябре прошлого года. Он отправился на распродажу вещей из какого-то замка. Больше он мне ничего не говорил, но он явно витает в облаках. Свадьба назначена на 11 и 12 февраля.

— Не слишком ли они торопятся?

— Спешит только жених: его невесте всего двадцать лет, и он боится, что она передумает. Не скрою, мне это совсем не нравится!

Лиза встала, подошла к мужу и обвила руками его шею.

— Потому что ей только двадцать лет? — прошептала она, легким поцелуем коснувшись губ мужа. — Разница в возрасте не обязательно предполагает неудачный брак. И она совсем не помеха любви…

— И мы тому доказательство? Как это любезно с вашей стороны, княгиня, вы напомнили мне о шестнадцати годах, которые нас разделяют!

Пальцы Альдо утонули в рыжеватых волосах Лизы, он чмокнул ее в кончик носа, затем поцеловал по очереди в оба прекрасных глаза редкого оттенка фиолетового цвета и приник к губам страстным поцелуем, чувствуя, как стройное тело жены прильнуло к нему.

— Я об этом никогда не думаю! — запротестовала Лиза, когда они, наконец, оторвались друг от друга. — И потом, шестнадцать лет — не тридцать, согласись!

— Да, это так… Как бы там ни было, но нам придется ехать на эту свадьбу. И везти с собой близнецов! Жиль хочет, чтобы наш сын был пажом, а дочка — подружкой невесты!

Такая перспектива очень обрадовала пятилетних детей, Антонио и Амелию, но по разным причинам. Амелия предвкушала, как она наденет красивое длинное платье. А Антонио имел собственные представления о том, как одеваются пажи, и считал шпагу неотъемлемым атрибутом наряда. Близнецы бросились примерять свадебные туалеты, и Альдо пришлось запереть сундуки и витрины, где хранилось старинное оружие. Когда детьми овладевала какая-нибудь идея, они приступали к ее воплощению с решительностью и настойчивостью, совершенно несвойственными их возрасту.

Но за два дня до их отъезда Лиза простудилась, когда выходила из театра, где супруги слушали «Травиату». Она слегла в постель с сильным бронхитом и высокой температурой. Врач не считал положение слишком серьезным, но ни о какой поездке, учитывая стоящие в Европе морозы, речь идти не могла.