Книга Золотой Лис - Уилбур Смит

— Не знаю.

— Ну тогда можешь воспользоваться кустами.

— Ну уж нет. На сегодня представлений хватит.

— Тогда пошли. — Он вновь взял ее за руку. Они обогнули Серпентин, и Рамон оглянулся.

— Пыл твоего приятеля явно поутих. Что-то его не видать. Какое непостоянство.

— А жаль. Я бы с удовольствием посмотрела этот твой фокус еще разок. Долго еще?

— Да вот. — Они были уже у входа; она отпустила его руку и направилась к маленькому красному кирпичному домику, деликатно укрывшемуся за кустами возле дорожки; но у самой двери вдруг остановилась в нерешительности.

— Меня зовут Изабелла, Изабелла Кортни, а для друзей я Белла, — бросила через плечо и быстро скрылась за дверью.

«Да, — пробормотал он про себя. — Я знаю».

Даже в кабинке она слышала музыку, легко преодолевавшую расстояние и кирпичные стены; слышала и шум вертолета, пролетевшего, казалось, над самой крышей, но все эти звуки не могли отвлечь ее от новых мыслей. Она думала о Рамоне.

У умывальника внимательно рассмотрела себя в зеркале. Волосы совершенно растрепались; она быстро привела их в порядок. Волосы Района были густыми, темными и волнистыми. Длинными, но не слишком. Стерла с губ бледно-розовую помаду, затем вновь их накрасила. Губы Района были пухлыми и в то же время мужественными. Мягкими, но сильными. «Интересно, какие они на вкус?»

Бросила помаду обратно в сумочку и нагнулась к зеркалу, чтобы получше рассмотреть свои глаза. Глазных капель ей явно не требовалось. Белки были такими чистыми, что отдавали синевой, как у здорового младенца. Она знала, что глаза были ее лучшим украшением, синие, как у всех Кортни, что-то между васильковым и сапфировым оттенками. Глаза Рамона были зелеными. Именно они прежде всего поразили ее. Эти чистые, ярко-зеленые глаза, такие красивые, но (долго не могла подобрать определение)… смертельно опасные. Да, именно так. Чтобы это понять, не нужно было видеть расправу над Ангелом Ада. Достаточно один раз посмотреть в эти глаза. Сомнений быть не могло: этот человек опасен. Почувствовала, как по спине пробежал восхитительный холодок страха и сладостного предвкушения. Может быть, это и есть Он. Рядом с ним все остальные казались бледными и скучными тенями. Может быть, ей повезло и она нашла, наконец, того, кого так долго искала.

«Рамон де Сантьяго-и-Мачадо», — промурлыкала вслух его имя, пробуя его на вкус, следя за движением своих губ. Затем выпрямилась и направилась к выходу. Заставила себя не спешить. Шла медленно, расслабленной походкой, раскачивая бедра при каждом шаге, упругий зад двигался из стороны в сторону подобно метроному, белое кружево то и дело выглядывало из-под донельзя укороченной юбки.

Оказавшись снаружи, она слегка надула губки, опустила длинные густые ресницы и застыла на месте.

Его нигде не было. Белла судорожно вздохнула; внутри что-то екнуло, будто она проглотила камень. Огляделась по сторонам, отказываясь верить своим глазам.

— Рамон… — произнесла неуверенно и выбежала на дорожку. Навстречу ей шли сотни людей, первая волна беглецов, пытавшихся избежать столпотворения, неминуемого по окончании концерта, но элегантной фигуры, столь желанной ее взору, среди них не было.

— Рамон… — повторила еще раз и кинулась ко входу в парк. Машины с грохотом проносились мимо по Бэйсуотерскому шоссе, она в отчаянии озиралась вокруг себя и не могла в это поверить. Он ушел и бросил ее. Никогда еще с ней не случалось ничего подобного. Она ясно показала ему, что хочет познакомиться с ним поближе — не понять этого было невозможно, а он взял и ушел.

Ее охватила ярость. Никто и никогда не осмеливался так обращаться с Изабеллой Кортни. Она была уязвлена, оскорблена, разгневана.

— Черт бы его побрал! Чтоб его…

Но гнев вдруг куда-то испарился. Она ощутила себя одинокой и покинутой. Это было странное чувство, что-то незнакомое и непривычное.

— Он не мог просто так вот уйти, — вслух произнесла она; это прозвучало, как жалобное хныканье избалованного ребенка, и Белла повторила те же слова с другой интонацией, стараясь вернуть свой гнев, но ничего не получилось.

За спиной услыхала взрыв хохота; обернулась. На дорожке появилась группа Ангелов Ада, они были еще в сотне ярдов, но направлялись прямо к ней. Больше оставаться здесь было нельзя.

Концерт окончился, публика расходилась. Вертолет, шум которого она слышала, скорее всего прилетал за Джаггером и его «Роллинг Стоунз». У нее было мало шансов разыскать своих знакомых в такой толпе. Еще раз быстро огляделась вокруг с явным отчаянием. Нет, этой темной кудрявой головы нигде не видно. Тогда вскинула голову и высоко задрала подбородок.

— Да кому он нужен, этого паршивый даго? — яростно прошипела она и решительно зашагала по тротуару.

Сзади послышался свист, ржание, а кто-то из Ангелов принялся командовать в такт ее шагам: «Левой, правой, левой — зад направо, зад налево, кругом!»

Она знала, что ее зад ходит ходуном, и все из-за высоких каблуков. Сняла туфли прямо на ходу, попрыгав сперва на одной, затем на другой ноге, и босиком побежала по тротуару. Машина осталась на посольской стоянке в Стрэнде, и теперь пришлось ехать за ней на метро от станции Ланкастер Гейт.

У нее был новенький, с иголочки «мини-купер», самая последняя модель 1969 года. Отец подарил на день рождения, а подгонялся он в той же автомастерской, что и «мини» Энтони Армстронга-Джонса. Они увеличили мощность двигателя, обили корпус белой кожей, как у «роллса», и перекрасили в серебристый цвет, точь-в-точь как новый «Астон Мартин» отца, а на дверце золотой фольгой выписали ее инициалы. Все высшее общество разъезжало на «мини». Субботним вечером у «Аннабел» их парковалось больше, чем «роллсов» или «бентли».

Белла забросила туфли на крохотное заднее сиденье и врубила мотор на полную мощность, так что стрелку зашкалило; шины взвизгнули и оставили черные полосы на асфальте стоянки. Увидав их в зеркале заднего вида, ощутила какое-то мрачное дьявольское удовольствие.

Она мчалась во весь дух, надежно защищенная от гнева дорожной полиции дипломатическими номерами. Строго говоря, никаких прав на это не было, но отец выбил их для нее.

Новый личный рекорд скорости родился на пути от стоянки до Хайвельда, резиденции посла в Челси; отцовский официальный «бентли» с флажками на крыльях был припаркован у входа, и Клонки, его шофер, которого отец привез с собой из Кейптауна, приветствовал Изабеллу.

Белла уже достаточно овладела собой, чтобы одарить Клонки самой очаровательной из всех своих улыбок и небрежно бросить ему ключи.

— Клонки, будь лапочкой, поставь мою машину, хорошо? — Отец был очень строг во всем, что касалось ее обращения со слугами. Она могла вымещать свое плохое настроение на ком угодно, только не на них. «Они члены нашей семьи, Белла». И многие из них действительно обосновались в Велтевредене, их родовом поместье на мысе Доброй Надежды, задолго до ее рождения.