Книга Конь в пальто - Сергей Донской

– Угощаю.

– Зачем же? Неудобно даже, – нерешительно заговорил Борис Петрович, хотя подношение уже принял и успел взять стакан на изготовку, держа его в согнутой руке на уровне подергивающегося кадыка.

– Ладно, кончай эти китайские церемонии. Лучше отравимся. Давай!

Огненная жидкость вновь побежала по жилам Славина, возвращая ему бодрое, приподнятое настроение духа. Он почувствовал себя таким задорным и молодым, что представился просто Борисом, без всяких «Петровичей». Незнакомец оказался Жекой, именно Жекой, а не Евгением, как вежливо называл его Борис.

Как-то плавно, без резкого перехода, с неизвестно откуда взявшейся бутылкой шампанского в кармане Жекиного плаща, новые знакомцы начали перемещаться по раскисшим улицам Курганска в направлении уютной славинской квартиры. Если Бориса и покачивало, то самую малость, так что дрейф завершился благополучным прибытием в пустую семейную гавань Славиных. Звякнула связка ключей, щелкнули один за другим замки, а вскоре тренькнули фужеры, выставленные на стол, приглушенно хлопнула пробка и вот уже зашипело пенистое шампанское, предлагая свои скромные градусы в дополнение к тем, которые уже бродили в крови мужчин.

Что-то через полчасика, когда обманчиво-теплый день пошел на убыль, сидевшие перед опустевшей бутылкой приятели вступили в новую, доверительную фазу общения.

– Ты пойми, Женя, – горячился Борис. – Я мужик неглупый, как ты мог заметить. И мне в обществе всеобщей коммерциализации тесно! Помнишь, как вскричал булгаковский Понтий Пилат? Тесно мне, тесно мне! Я – такой же. Интеллект нынче не в почете: купи-продай, вот и вся премудрость. Воротит меня от всего этого… Бр-р-р!.. Извини, шампанское… О чем это я? Ах, да… Я принципиально бизнесом не занимаюсь, хотя голова на плечах имеется, а в ней – вот здесь! – мозги, начиненные высшим экономическим образованием. Торговля, скажем, начинается с чего? – Прежде чем ответить, Борис назидательно воздел указательный палец к потолку: – С мар-ке-тин-га! Другими словами, с профессионального изучения спроса и предложения. Я, между прочим, в конце восьмидесятых опубликовал учебное пособие «Основы маркетинга»… В соавторстве с Бучницким, но это к делу не относится… Это что означает? Это означает, что я специалист в области бизнеса. Теперь возьмем мою благоверную. Дура дурой, а маркетинг для нее – тайна за семью печатями. Зато – администратор рынка! И корчит из себя при этом… неизвестно кого! Вот что обидно!

– А ты раздобудь деньги и швырни ей в лицо: на, подавись! – мрачно посоветовал гость. – Докажи свое превосходство.

– Что значит: раздобудь? – раздраженно поморщился Борис. – Деньги зарабатывают, а не раздобывают. И потом, что она, денег не видела? Говорю же: администратор рынка.

– Тогда живи за ее счет и не возникай. Жена тебя кормит, одевает, а ты недоволен.

Что-то враждебное, злое вдруг проглянуло в Жекиных глазах, но Борис, обдумывая его слова, не обратил на это внимания.

– За ее счет? – Он пожевал брошенную фразу и скривился, словно уксусу глотнул. – Да за ее счет особенно не разгуляешься. Пропади она пропадом, такая жизнь. Копит, копит… Рубль на газету и тот приходится клянчить! Не вижу я никаких денег, пойми! Прячет их Ирочка. Сама все покупает, сама все решает… Я ей как-то предложил: давай, говорю, я займусь планированием домашнего бюджета. Подсчитаю, сколько уходит на питание, сколько – на покупки, сколько можно откладывать на черный день… А она мне, знаешь, что ответила? «С какой это стати ты будешь мои деньги считать?» Представляешь? «Мои»! То есть ее личные сбережения – не наши. А квартиру в семьдесят пятом кому дали? Ей? А что оклад у меня тогда был за четыреста рубликов, это как? Нормально? Ты сколько тогда получала? Семьдесят пять?..

Борис так разволновался, что явно перешел на диспут с отсутствующей супругой. Жека смотрел на него с легким презрением и думал: «А чем я лучше? Тем, что моложе? Или тем, что стараюсь не распространяться на эту тему? Но суть-то от этого не меняется. Глядишь, лет через двадцать сам отращу бородку, брюшко, стану на судьбу свою нелегкую жаловаться всем встречным-поперечным… Неужели? Неужели можно превратиться в такое ничтожество?.. Нет, ни за что! – окончательно решил он для себя. – Никогда. Лучше сдохнуть!»

– …да? Или на курорты не ездили? – бубнил Борис, не обращая внимания на отсутствующее выражение лица гостя.

– Да хватит тебе! – выкрикнул Жека. – Заладил одно и то же!

Борис очнулся от хмельного транса и недоуменно переспросил:

– Что? Что ты говоришь?

Смягчив тон до нейтрального, Жека постарался дружески улыбнуться, а когда не получилось, просто очень похоже искривил губы и подмигнул:

– Говорю: дохлая это тема. Баба есть баба, ее не переделаешь. А мы с тобой мужики, наша задача проста: наливай да пей. Усугубим? Я спонсирую, ты обеспечиваешь доставку. Разделение труда.

Жекина рука тем временем нашарила в кармане одну из двух последних сотен и, выудив ее, он лихо припечатал к столу.

– Тут минут десять ходу в одну сторону, – нерешительно произнес Борис.

Он явно колебался, неисполнившись пьяной подозрительности. Жека снял ладонь с купюры, открывая ее для лучшего обзора, и откинулся на спинку стула, как бы говоря: лично мне и без добавки хорошо, никуда я не пойду. Последние сомнения хозяина квартиры были пресечены предложением, сделанным веселым тоном:

– А ты меня на ключик! Чтобы никуда не делся.

3

Оставшись один на чужой жилплощади, молодой человек, назвавшийся Жекой, не кинулся рассовывать по карманам столовое серебро и бижутерию, не стал ковыряться в банках с крупой или рыться между стопками постельного белья, даже в разнообразные вазы и вазочки не заглянул. Сам будучи женатым, знал он все эти стандартные бабские нычки, но ничего существенного обнаружить в них не рассчитывал. Деньги – а таковые в зажиточном доме водились – хранились в каком-нибудь другом, более надежном месте. Их прятали не от залетного домушника, а от родного муженька, располагавшего массой свободного времени для обстоятельных, методичных поисков. У Жеки такой возможности не было. Но из драматического повествования собутыльника он усвоил главное: копит его супруга денежки, а от Бориса скрывает. Значит, есть, что прятать. Значит, есть, что искать.

В настоящий момент Жеке было достаточно одного этого приятного факта.

Между прочим, его действительно звали именно так – фальшивыми именами парню пользоваться никогда не доводилось. Воровской клички он тоже не имел. Слова типа «наводка», «стрема», «скок» были знакомы ему только понаслышке. Ничего более существенного, чем пластмассовых солдатиков, Жека до сих пор не похищал. Но то были детские проказы. Теперь, в свои тридцать с небольшим лет, он был готов пересмотреть свое отношение к известной христианской заповеди. Возможно, ко всем заповедям сразу. Он был готов на многое ради денег. Практически на все.

Виной тому была не алчность. Просто бедность оказалась невыносимым испытанием для его болезненного самолюбия. Когда Жека осознал, что по уровню благосостояния его семья и он сам очутились в одной из самых низших каст, превосходя разве что селян да бомжей, он заметался, как человек, угодивший в топкое болото. Занял денег, занялся частным предпринимательством. Ничего путного из этого не вышло. Нищета засосала еще сильнее. А в глазах Ленки, его жены, загорелись неугасаемые огоньки немого упрека. Когда же она наконец открыла рот и высказала все наболевшее, надолго замолчал Жека. Закончилось все так, как и должно было закончиться при их упрямых, взрывоопасных характерах влюбленных Овенов: утром рано два барана…