Книга Чинди - Джек Макдевит

— Мы все еще принимаем его?

— Господи, Майкл, — воскликнула Тора Кавалла, астрофизик с неутолимым сексуальным аппетитом, — мы уже смогли установить источник? Ты считаешь, там кто-то может быть?

— Да — мы, — сказал Ленгли.

Он обращал мало внимания на Тору. Ее поведение раскалывало экипаж, вдобавок она, похоже, думала, что окружена сплошь идиотами. Такое отношение к окружающим могло остаться незамеченным, скажем, в Калифорнийском технологическом. Но в замкнутой приятельской среде, перемещающейся на скоростях, превышающих скорость света, когда люди месяцами вынуждены жить бок о бок, Тора порождала атмосферу клаустрофобии и подозрительности.

— Разумеется, мы начеку. Но не ждите многого. Мы не имеем представления, где искать этот источник. А никакое сканирование вблизи этой груды железа не внушает доверия. Гравитация безнадежно исказит данные.

— Продолжайте слежение, — произнес Паквуд таким тоном, будто они уже отвечали за это.

— А нет ли других, правдоподобных объяснений? — спросила Тора. Она нахмурила широкие светлые брови. Астрофизик была по-настоящему заинтригована этим событием.

— Никогда нельзя сбрасывать со счетов неисправность оборудования. Но Билл говорит, что все в порядке.

Тора бросила быстрый взгляд на Пита. Ее серые глаза упрашивали его переориентировать работу экспедиции на охоту за этим сигналом.

— Мы никак не можем, — заявил Пит, — запросто отмахнуться от этого, пока не представляем, чем именно вызвана эта передача.

Он был высок, длинноног, внушителен и серьезен. Его плутоватые глаза неизменно внушали мысль о том, что он что-то скрывает. Ленгли подумал: «Пит напоминает очень довольного собой карманника». Но физик всегда держал слово. И ему всегда можно было верить.

— Так что же на самом деле вы получили, Майк? — осведомился он.

— Это был одноразовый перехват. Билл не предоставил нам никаких данных, кроме самого факта.

— Можно прослушать запись? — поинтересовался Паквуд.

— Билл, — приказал Ленгли, — запусти запись. На этот раз со звуком.

Запись длилась около двух секунд: серия коротких резких и высоких звуков и закорючки на экране.

— Мы можем прочитать любые из них? — спросил Пит.

— Нет, — ответил Ленгли. — Нулевой вариант.

Члены исследовательской команды очень серьезно переглянулись друг с другом. Появились еще двое участников.

— Это должно означать, что где-то здесь есть еще один корабль, — сказал Пит. — Или какой-то орбитальный аппарат.

— Но никого из наших здесь нет, — сообщила спокойная, очень молодая женщина-техник, только вошедшая в отсек. Ее звали Ванда. — Я проверила, дважды.

Пит кивнул.

— А что здесь делать еще кому-то? — удивилась Тора.

— Мы же здесь, — возразил Ленгли.

Тора покачала головой.

— Но ведь датчики ничего не уловили?

Ленгли только что проверил панель состояний. Но теперь сделал это еще раз. По-прежнему все спокойно.

— Если бы там что-то было, — заметил Стокард, — я думаю, мы увидели бы это. — Он держался грубовато и напористо. Человек, который в другое время выбрал бы карьеру военного.

— Ну, — сказал Паквуд, — в местах вроде этого условия частенько бывают весьма странными. Пространство свертывается, время внутри и снаружи искажается очень значительно. И по-прежнему…

— А почему бы нам не развернуться и не пройти там вновь? — проговорил Пит. — Поискать тот самый район?

— Невозможно. У нас нет излишков топлива на полный разворот. Если вы хотите возвратиться в ту самую точку, вам придется ждать, пока мы не завершим полный оборот.

— Долго ждать?

— Несколько месяцев.

Все посмотрели на капитана, но он ничем не мог помочь. Ленгли никогда не пытался сделать нечто экстраординарное. Он водил корабли Академии в дальний космос на протяжении почти сорока лет и доподлинно знал о нейтронных звездах одно: никто другой еще ни разу не крутился около них.

С тех самых пор, как исследователи стали совершать дальние путешествия, используя сверхсветовые скорости, они нашли только одну внеземную цивилизацию, если ее так можно назвать. Обитатели планеты Нок прошли путь развития длиной примерно в четырнадцать тысяч лет, но только сейчас оказались на этапе завершения промышленной революции. Для этого, несомненно, было много разного рода причин, и они постоянно вели войны друг с другом.

В ряде других мест обнаружились сплошные руины. Что хочешь, то и делай. Ленгли сам видел около тысячи подобных Земле миров, и среди них не нашлось и тридцати, где существовала бы хоть какая-то жизнь. А две трети найденных форм жизни были одноклеточными.

Нет. Что бы ни перехватил (или думал, что перехватил) Билл, это не могло объясняться присутствием чужого корабля с экипажем пришельцев. Но понять восторг пассажиров было очень легко.

— Какие соображения, капитан? — спросил Пит после долгих колебаний. — Вы можете провести диагностику, чтобы определить истинность перехвата?

— Уже сделано. Билл нигде не обнаружил никаких сбоев.

Но, разумеется, в таком случае работа самого Билла оказывалась под вопросом…

— Хорошо. Что еще мы могли бы сделать?

— Произвести реконфигурацию спутников и перезапустить их, чтобы они вели поиск источника. После этого мы вернемся к выполнению своей миссии. И по ее завершении отправимся домой.

Пита не обрадовала подобная стратегия.

— А что со спутниками?

— Если они что-то найдут, они передадут результаты.

— Вы по-прежнему думаете, что это такой долгий процесс?

— Прошу прощения, Пит, но более легкого способа практически не существует.

— Сколько же потребуется спутников?

Их оставалось только семь. Он собирался пожертвовать несколькими частями программы.

— Чем больше мы их запустим в том направлении, тем больше шансов получить результат.

— Тогда так и сделаем, — сказал Пит. — Запустите их все. Ну, может быть, оставьте парочку.

1

Люди склонны верить, что счастье в равной степени плод таланта, упорного труда и настоящей удачи. Трудно отрицать роль труда и везения. Что же касается таланта, я бы заметил, что это, главным образом, способность правильно выбрать момент, чтобы вмешаться.

Гарун аль Монидес. Размышления. 2116

2224, июнь

Присцилла Хатчинс не относилась к тем женщинам, которые легко увлекались, но во время памятных событий у Протея она была очень близка к тому, чтобы пасть жертвой гибельной страсти к Пастору Броули. Не из-за его приятной наружности, хотя Бог свидетель, он был невероятно обаятелен. И не из-за родства душ. За эти два качества она и любила его. Но если расспросить ее с пристрастием, она бы, вероятно, сказала, что существует еще одна причина — его тактичность.