Книга Точка Возврата - Михаэль Драу

Прошагав через проходную, Раум успел поздороваться за руку с несколькими суровыми мужиками, покрытыми шрамами и татуировками с символикой гладиаторов. Все — люди. С химерами Раум никогда не заговаривал первым. Эти существа, искусственно вылепленные из настоящего коктейля генов, по мнению юного киборга, заслужили не рукопожатия, а хорошего апперкота.

Со стороны арены доносился многоголосый протяжный вопль болельщиков и рёв моторов — наверняка сейчас там байкеры из разных племён двинулись в сёдлах верных «железных коней» стенкой на стенку. Раум неоднократно слышал это словосочетание — «железный конь», но всё никак не мог понять, что такое «конь».

Не терпелось поскорее выскочить на арену и вломить очередной зверюге, как Раум называл химер. Говорят, сегодня призом выставлена настоящая биологическая женщина. Раум уже предвкушал, как запустит пальцы в густые локоны, рванёт к себе и хорошенько потискает мягкое, такое непривычное и незнакомое тело. Это круто, когда у тебя первый раз — с самкой… Конечно, к симпатичному мальчишке с классическим сочетанием голубых глаз и чёрных волос, поставленных хулиганскими «перьями», клеилось много малолетних транссексуалов, или сучек, и даже влиятельные взрослые мужчины предлагали ему свою благосклонность. Но Раум не спешил расставаться с девственностью. От первого раза он хотел чего-то необычного и запоминающегося. Биологическая женщина — идеальный вариант. Раум понимал, что заранее лучше не загадывать, но ничего не мог поделать со своим буйным юношеским воображением.

Сегодня он просто обязан победить!

Заскочив в одну из многочисленных раздевалок, юный киборг быстро пересёк обширное помещение с низким потолком, на ходу скидывая потёртую зимнюю куртку в нашивках и заклёпках и расстёгивая ремень.

— Не обращайте внимания, — весело сказал он, застукав на лавке одного из знакомых гладиаторов и какую-то сучку не первой молодости, — я только переоденусь.

Гладиатор мельком глянул на него, но не сбил ритма. Сучка, правда, ругнулась от неожиданности и даже позабыла привычно смодулировать «женский» голос. Но потом сильные ритмичные толчки заставили её снова закатить глаза и плюнуть на присутствие постороннего.

Юный киборг расторопно снял видавший виды свитерок, пиленые джинсы, и, чуть наклонившись, стащил плавки. Гладиатор, погладив взглядом его острые лопатки, желобок позвоночника, взбугренный хромированными навершиями стабилизаторов, и крепкие, как орешек, ягодицы, несколько раз вставил до упора и проговорил совершенно спокойным голосом, не отвлекаясь на сучку, извивающуюся под ним то ли от наслаждения, то ли от боли:

— Эх, Ра, сколько тебя вижу, столько и думаю — загнать бы тебе по самые гланды…

Распрямившись, киборг оглянулся и лукаво подмигнул:

— А я, сколько тебя вижу, Бигги, всё думаю — не надо столько трахаться перед боем, а то как бы тебе самому химеры на арене не загнали, — сказал он, впрыгивая в обтягивающие виниловые штаны.

— Иди ты к чёрту, кибер долбаный! — добродушно усмехнулся гладиатор, всё так же выдерживая ритм.

Раум быстро обвёл глаза жирным чёрным карандашом, нарисовав длинные стрелки до висков на древнеегипетский манер, запихнул ворох одежды и потёртый кожаный рюкзак в кабинку, запер её и повесил пластинку электронного ключа на шею. А затем нетерпеливо рванул на арену. Чёрт, холодно зимой-то полуголым и в виниле. Но ничего! Как говорили древние — искусство требует жертв.

Коридор, по которому он двигался, заканчивался решёткой, и лучшие места, позволявшие рассмотреть всё, что происходит на арене, оказались уже заняты. Но Раум поработал локтями и пробился. Голос ведущего, который орал в микрофон во всю глотку, всё равно терялся в рёве многотысячной толпы. Он объявлял о начале следующего шоу, а сверху на цепях уже спускалась клетка с «призом».

Биологическая женщина, точнее, девчонка лет тринадцати, голая и чумазая, как помойная зверушка, прижималась спиной к ржавым прутьям и молча хлопала стеклянными от ужаса глазами, трясясь от холода и страха.

С тех пор как сменилось правительство, количество государственных Оазисов, в которых держали женщин, предназначенных для размножения, по непонятным причинам сократили. Хотя ни о каком перенаселении речи не шло. Большинство женщин стерилизовали и буквально выкинули на улицы, в жестокий, враждебный мир, так отличавшийся от сытого и беззаботного житья в Оазисе. Некоторым повезло — им удалось стать домашними животными тех или иных сильных покровителей. А некоторые по наивности попытались бороться за место под солнцем и в большинстве случаев погибли жестокой и нелёгкой смертью.

Малышка в клетке предпочла сдаться стае химер и не сопротивлялась ни многочасовому буйному «пусканию по кругу», ни запихиванию в клетку. Есть шанс, что победитель, натешившись с ней, не убьёт, не продаст и не выкинет, а оставит при себе, будет кормить и защищать в обмен на секс.

Раум придирчиво оглядел «приз» и остался доволен. Хотя, конечно, предпочёл бы заполучить его нетронутым. Опять чёртовы химеры испортили праздник!

— …Свеженький, несмятый цветочек, сочный и чистый, — продолжал тем временем «конферансье», широкими красочными жестами указывая на клетку, — достанется только одному…

«Несмятый, ага!» — ехидно скривился Раум. Впрочем, ему было всё равно.

Наконец, болтовня ведущего потонула в рёве нетерпеливой толпы, и ему пришлось объявить, даже толком не дождавшись, пока с арены уберут обломки мотоциклов и растерзанные останки проигравших байкеров:

— Бой насмерть голыми руками! Существует только одно правило — никаких правил! Каждый сам за себя и против всех!

Самый опасный и хаотичный вид боёв. И самый любимый Раумом. Он аж подпрыгнул от нетерпения и адреналиновой лихорадки.

— Ну давай, выпускай! — орал он хриплым мальчишеским голосом. Кроме юного киборга никто не хотел бороться за самку, гладиаторы предпочитали дождаться следующих боёв, в которых было хотя бы чуть-чуть больше правил. Они похлопывали Раума по плечам и желали удачи.

На противоположном краю арены из-под нескольких арок доносились воинственные вопли. Ведущий подскочил туда и сунул микрофон через решётку.

— Назовите свои имена! Может, в последний раз в жизни…

Его ехидство никого не тронуло, и бойцы проорали свои имена или прозвища. Как только участники представились, «конферансье» дёрнул за рычаг, и решётка поднялась. На арене становилось всё многолюднее. В этом бою хотели принимать участие почти одни химеры. Вероятно, рассчитывали впоследствии полакомиться нежной печенью самочки. Несколько здоровенных мужиков человеческой расы решили составить конкуренцию «зверям» то ли по глупости, то ли из-за чрезмерной самоуверенности.

Раум подпрыгивал от нетерпения и, когда микрофон ткнулся ему под нос, крикнул:

— Я Ра, Бог Солнца!

На трибунах заржали, но те, кто слышал это хвастливое самоименование уже не в первый раз, смеяться не стали. Участие мальчишки в предстоящем побоище заранее делало зрелище ещё интереснее.