Книга Жесть - Александр Щеголев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нырнул в открывшийся ему мир — как в бездну…
И ничего плохого не случилось. Он обогнул автомобиль (старенький «фольксваген» стоял перед домом; водила машину жена) и пошел, крадучись, по двору. Заряженное ружье в одной руке, штык-нож — в другой.
Пригревало взошедшее солнце. Воздух щекотал обнаженное тело.
— Охотимся? — весело крикнул кто-то. — Ворон бьем?
Сосед. Высовывался из окна своего дома. Его участок примыкал слева (если смотреть от дороги). Алексей поморщился и не ответил.
— Что, Лексеич, нудистский сезон открываем? — продолжал неугомонный мужик. — Круто! Я — за! А жинка твоя чего прячется? Пусть тоже не стесняется, я щас свою кликну! Позагораем, солнышко проводим…
Не человек там засел, а тварь бесовская. Алексей выстрелил в сторону чужого окна. До цели — метров тридцать пять — сорок; дробовой сноп разнес стекло вдребезги. Крупная дробь! Сосед исчез, грянули отчаянные вопли. Заголосила баба. Тут же в стену дома — изнутри, — жена Алексея начала колотить чем-то увесистым; стало слышно, как она кричит:
— Помогите! Кто-нибудь! Муж спятил!
В ярости Алексей рванулся назад, к крыльцу. Остановился, передумав, и направился к парнику. Это был парник с помидорами (огуречный располагался дальше) — именно сюда уползла подыхать утренняя тварь. Нужно было проверить, как там и что.
Он вошел, держа ружье наизготовку…
Никого и ничего. Уползла куда-то, бестия. На кустах вызревали сочные плоды — зеленые, бурые, красные. Все цветки жена уже пообрывала. Алексей машинально сорвал спелую помидорину, откусил и бросил. После чего начал кромсать ножом полиэтиленовую пленку — в куски, в лохмотья, — чтоб никто больше не мог спрятаться в этом предательском укрытии. Безопасность — прежде всего. Слишком близко стоял парник от дома — опасно близко… Когда от сооружения остался лишь алюминиевый каркас, Избранный решил, что достаточно.
То же самое он проделал с парником для огурцов.
Жена все надрывалась, дочка ей вторила. «Спасите, помогите…» Тьфу! Дуры бабы, прости Господи.
Алексей обошел дом по периметру, внимательным взглядом изучая окрестности, и только затем вернулся.
Он выволок жену из кладовки и рявкнул:
— Хватит.
— Лешенька!.. — простонала она. — Опомнись!.. Лешенька!..
Он двинул ей прикладом в лицо. Несильно, просто чтобы успокоилась. Она заткнулась на полувдохе — словно выключателем щелкнули. Она скорчилась на полу, под его ногами…
Сквозь окна веранды было видно, как дорогу пересекает сосед напротив. Мужчина остановился возле ворот и зычно крикнул:
— Эй, братан, расслабься! Если тя кто обидел — скажи! А шмалять — эт’ зря, менты поналетят! — замолчал, вслушиваясь, и продолжил: — Эй, дуй к нам! Водочка есть, кролика распишем…
Тщательно прицелившись, Алексей ударил из двустволки — сквозь стекло…
Александр готовил мясо.
Он был из тех мужчин, которые любят мясо, — не просто кушать, а именно готовить; вероятно, готовить даже больше, чем кушать. Со вкусом и смаком он превращал здоровенный кусок свинины во множество мелких. С каждым ударом тесака — звериный огонек вспыхивал на секунду в его глазах, а верхняя губа оттопыривалась, уродуя красивый рот.
Вяло покуривая, Марина наблюдала за процессом. В первый раз, когда Александр надумал угостить ее мясом собственного приготовления… кажется, это был шашлык на берегу Вуоксы… она даже залюбовалась. Было, было. Внезапное превращение воспитанного ухоженного кота в кровожадного зверя, любящего покромсать чью-нибудь плоть, помнится, впечатлило ее настолько, что их неформальные отношения затянулись на неделю… потом на месяц… еще на месяц… да так и вошли в привычку.
Забавно, подумала Марина. Вот так встречаешься с человеком, иногда спишь с ним, — год за годом, — и не знаешь, что за дрянь прячется у него в башке. Дрянь, которая при благоприятном стечении жизненных обстоятельств показывает свой нрав лишь ненадолго и в совершенно безопасной форме — вот как сейчас, на кухне, за разделочной доской. Дрянь, которая обожает, чтобы в руках был острый клинок, а жертва — в полной твоей власти…
— …Значит, смотри, муля такая, — говорил Александр. — В Кащенке, в спецотделении, за семью засовами отдыхает один, хм… веселый парень. Из гимназии учитель — педофил, серийный маньяк… и кровь еще пил…
— Не много для одного? — включилась Марина в разговор.
— Нормально, полный набор… Значит, тебя в психушке уже ждут… и уже любят… и расскажут, и покажут…
Александр жизнерадостно гоготнул. Тоже был веселым парнем. Любил посмеяться — над своими же шутками… Он обрисовывал Марине задачу, на короткие мгновения поворачивая голову и ослепляя ее улыбками профессионального артиста. Два сантиметра между рядами зубов.
— Тебе нужно интервью с вампиром, — улыбнулась Марина ему в ответ.
— Люди должны знать правду.
— Ты режь, режь… Кстати, твой учитель случайно мясом не баловался?
— Каким?
— Ну, не свининой же, не говядиной…
— А-а!.. Кромсаем человека на отбивные в палец толщиной, солим, поджариваем с ложкой масла, луковицей и кореньями…
Он опять засмеялся. Никто его не поддержал.
— Насчет людоедства — не знаю, надо в материалах дела поглядеть, — сказал тогда он.
— У тебя есть материалы дела?
— А то.
— Где взял?
— Не бойся, не липа. Ты ж меня знаешь.
— Отлично. Бумаги на бочку. Только не забудь руки вымыть.
Александр замялся.
— Видишь ли, малыш… Я хочу, чтобы ты сначала поговорила с нашим героем — и только потом…
— Что — потом?
— Узнала настоящие подробности.
— Но ты сам-то смотрел материалы?
— Честно говоря, пролистал. От фоток чуть не блеванул…
Помолчали. Александр принялся отбивать нарезанные кусочки мяса. Он работал молотком ожесточенно и сосредоточенно. Несчастной свинье, убитой и расчлененной, все не давали покоя.
— Как ты смог договориться с психушкой? — спросила Марина.
— Так не я договаривался. Есть люди… и есть большие люди… но, в общем, ты правильно сечешь, пробить тебе свиданку было нелегко. Связи, Маруся, связи. Хотя, предупреждаю заранее, могут быть трудности. Держи там ушко востро.
Этак туманно и кокетливо — связи… У шефа они были. За годы совместной работы Марина могла в этом убедиться.
— Значит, не дашь бумаги?
— Все бумаги — в редакции.
