Книга Маньяк из Бержерака - Жорж Сименон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комиссар двинул рукой и почувствовал что-то непривычное, стянувшее ему грудь, какую-то толстую повязку.
Затем в голове его все смешалось в тот самый момент когда солнечный луч неожиданно ударил ему в глаза.
Потом были дома, белые фасады… Широкая улица, вся утопающая в свете… Шум позади повозки, шум идущей толпы… И какие-то голоса… Но слов он не разобрал. Толчки отдавались болью.
Толчки прекратились… Теперь его только качало сверху вниз и из стороны в сторону — ощущение, которого он никогда раньше не испытывал…
Он лежал на носилках… Впереди шел мужчина в белом халате… Кто-то закрыл большие решетчатые ворота, за которыми толпились люди… Кто-то пробежал…
— Быстрее отнесите его в палату!..
Он не поворачивал головы. Не думал. Однако следил глазами за происходящим.
Пересекли парк, где стояли невысокие аккуратные здания из белого кирпича. На скамейках сидели люди в одинаковой серой одежде. У некоторых были повязки — на голове, на ноге… Суетились медсестры!..
Его мозг лениво и безуспешно пытался составить слово «больница»…
Где тот крестьянин, похожий на человека из поезда?
У-мм-мм!.. Его поднимают по лестнице… Больно…
Мегрэ вновь просыпается и видит мужчину, который моет руки и внимательно смотрит на него.
Его словно что-то толкнуло… У этого человека была бородка, густые брови…
Был ли он похож на того крестьянина?.. Во всяком случае, он похож на человека из поезда!..
Мегрэ не мог говорить. Он открыл рот. Человек с бородкой спокойно сказал:
— Положите его в третью… Лучше ему быть отдельно от других из-за полиции…
Как это — из-за полиции? Что это значит?
Люди в белом увезли его, вновь провезли через парк. Светило солнце, какого комиссар еще никогда не видел: такое яркое, такое веселое, что казалось, оно заполняет собой все вокруг!..
Его положили на кровать. Стены белые. Здесь почти так же жарко, как в поезде.
Где-то раздался голос:
— Комиссар спрашивает, когда он сможет…
Но разве это не он комиссар? Он ни о чем не просил! Все это смешно!
А главное, эта история с крестьянином, который был похож на доктора и на человека из поезда!
А вообще, была ли у человека из поезда седоватая бородка? А усы? А густые брови?
— Разожмите ему челюсти… Хорошо… Достаточно… Доктор наливал ему что-то в рот.
«Чтобы прикончить, чтобы меня отравить, черт побери!» — решил комиссар, теряя опять сознание.
* * *
Когда к вечеру Мегрэ пришел в себя, сестра, дежурившая у его постели, вышла в коридор, где ожидали пять человек: следователь из Бержерака, прокурор, комиссар полиции, судебный секретарь и судебно-медицинский эксперт.
— Вы можете войти! Но профессор советует не слишком его утомлять. Впрочем, у него такой странный взгляд, не удивлюсь, если он сумасшедший!
Все пятеро переглянулись с понимающими улыбками.
Это было похоже на мелодраму в исполнении плохих актеров: медсестра вышла из палаты с улыбкой, бросив на прощание Мегрэ взгляд, который означал: «Оставляю вас ненадолго».
Пятеро мужчин заполнили комнату, каждый улыбался по-своему и в то же время одинаково-угрожающе. Казалось, все это не всерьез, что они делают это специально, что они хотят сыграть с ним какую-то шутку!
— Прошу вас, господин прокурор — Коротенький мужчина с прической ежиком, с грозным взглядом, изображать который он, наверное, специально тренировался, чтобы привести его в соответствие со своей должностью. И напускные холодность, недоброжелательность!
Он небрежно прошествовал мимо постели Мегрэ, бросив на него короткий взгляд, затем, словно на церемонии, встал у стены, держа шляпу в руке.
И таким же образом продефилировал следователь, ухмыльнулся, взглянув на больного, и встал рядом со своим начальником.
Затем секретарь… Они уже втроем стояли вдоль стены, похожие на трех заговорщиков!.. И вот наконец к ним присоединился врач!..
Остался лишь комиссар полиции, толстяк с глазами навыкате, который собирается играть роль палача.
Вот он бросает взгляд на окружающих. Затем медленно опускает руку на плечо Мегрэ.
— Ну что, попался!
В любое другое время это могло бы быть очень смешно… Сейчас же Мегрэ даже не улыбнулся, наоборот, тревожно нахмурил брови.
Его беспокоило собственное состояние! Ему по-прежнему казалась расплывчатой граница между реальностью и бредом, и с каждой минутой эта грань стиралась все больше.
А тут перед ним разыгрывают настоящую пародию на допрос! Этот смешной полицейский комиссар изображает из себя великого хитреца.
— Признаться, я доволен, что наконец-то увидел, на что похожа твоя физиономия.
А четверо остальных у стены молча наблюдали. Удивленный Мегрэ глубоко вздохнул, достал правую руку из-под простыни.
— На кого ты напал этой ночью!.. Опять на женщину или девушку?..
Только теперь Мегрэ понял, как много придется ему говорить, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию, и это привело его в ужас. Он был измучен. Ему хотелось спать. Все тело его болело.
— Чего уж там… — пробормотал он и слабо махнул рукой. Те ничего не поняли. Он повторил еще тише. — Чего там… Завтра…
Он закрыл глаза, и в голове его вскоре смешались прокурор, следователь, врач, комиссар и судебный секретарь в один образ, похожий и на хирурга, и на крестьянина, и на человека из поезда.
* * *
На следующее утро он сидел в постели — вернее, туловище его было слегка приподнято двумя подушками — и смотрел на медсестру, которая ходила туда и обратно, освещенная солнцем, и наводила порядок в комнате.
Это была красивая девушка, высокая и крепкая, яркая блондинка. Она вызывающе и одновременно опасливо посматривала на больного.
— Скажите-ка… Ведь сюда приходило вчера пятеро каких-то мужчин?..
Та высокомерно усмехнулась:
— Не выйдет!
— Как хотите… Скажите тогда, зачем они сюда приходили…
— Мне нельзя с вами разговаривать, я вас предупреждаю, что я передам все, что вы можете мне сказать!
Забавнее всего то, что в этой ситуации Мегрэ испытывал какое-то удовлетворение, как это бывает, когда рано утром до полного пробуждения упрямо пытаешься досмотреть какой-то свой сон.
Солнце было яркое, как в детских сказках-картинках. Где-то за окном проехали верхом солдаты, и, когда они завернули за угол, раздался победный звук горна.
