Книга Славия. Паруса над океаном - Александр Белый

Самое первое, что сделали в лагере – провели поголовную вакцинацию против оспы. Дальше началась борьба со вшами и другие противоэпидемиологические мероприятия. Правда, если бы не выдали людям подъемное серебро, требование доктора остричь вшивые головы не прошло бы так безболезненно. Косы казачек и баб пожалели, у доктора были сушеные плоды черимойи[1], порошок из которых отлично помогает в борьбе с волосяными и накожными паразитами. Так вот, косы оставили, но стрижку паховой области и подмышек проконтролировали жестко, никакие мольбы и молитвы не помогли.

К новому дому пока уходили двумя караванами. Первый – двадцать два корабля – повел капитан Дуга, при этом шкиперы всех кораблей получили координаты острова Ла Пальма. И во втором караване оказалось девять судов, эти ушли вместе с нашей шхуной «Ирина».

Перед отправлением караванов на Канары мы с Артемом Чайкой, моим самым опытным корабелом, обошли все понравившиеся корабли с затаенной мыслью – как бы их приобрести! Из шестнадцати приглянувшихся судов владельцы согласились продать только пять – три шхуны для перевозки лошадей и два флейта. Из них один, двадцатипушечный флейт, походил на наши, только оказался на двадцать сантиметров уже и на метр короче, а второй – шестнадцатипушечный, был шести с половиной метров ширины и тридцати девяти метров длины.

Погрузка шла тяжело, но все когда-то кончается. Четыре десятка повозок забрали с собой, а остальные три сотни, освободив от добра, сложили друг на друга и оставили на выделенной площадке. Мурза, который за полцены скупил у нас всех лишних татарских лошадей и которому мы пообещали подфартить в следующем году, заверил, что ничего не пропадет. Да и Джунаид-бей, получивший от меня почти десять тысяч серебром и выдавший при этом официальную расписку всего на пять, также заверил, что наша площадка на многие годы взаимовыгодного сотрудничества останется неприкосновенной для чужих.

Нельзя лишать молодежь возможности потратить хоть немного заработанных денег на себя да на любимую девушку или супругу. Деньжата станут «мозолить» и в кошелях и в мозгах, поэтому каждому кораблю дал указание сделать суточную остановку в Константинополе. Тем более что несколько часов все равно заберет таможня.

Мне предстояло решить множество вопросов, домой вместе со всеми не возвращался, поэтому определился с каждым лыцарем персонально, в зависимости от его планов и задач. А дел предстояло много, на плечи каждого ложилась немалая ответственность. Но самое главное – по прибытии на остров первые три месяца ни одному человеку не дать возможности болтаться без дела. Почему именно три месяца? Потому что там, ниже экватора, куда лежит наш путь, очень жаркое и сухое лето. Спадет зной, тогда и начнем привыкать к новой жизни.

Сейчас необходимо было загрузить работой и учебой всех переселенцев, невзирая на сословия – от молоденькой беременной крестьянки до самого авторитетного казака. Даже детей стоило засадить за занятия. Тем более что Карло Манчини и компания не бамбук во время нашего похода курили, а работали. Первые готовые экземпляры учебников «Букварь» и «Арифметика» мне понравились, и сейчас их можно было накатать сколько угодно. Книжицы, внешне неказистые, тоненькие и небольшие, зато отпечатаны на хорошей бумаге, переплетены яловой кожей и для реализации моего дела – бесценны.

Доктор Янков пообещал мне прочесть всем, невзирая на пол и сословные группы, курс специально написанных лекций, включающих вопросы гигиены и предупреждения эпидемий. Кстати, легко раненных в боях с панцирной кавалерией князя Вишневецкого он давно поставил на ноги, а тяжелых лечил вполне успешно, чем заслужил в среде казаков серьезный авторитет. Поэтому будущую группу студиозов из трех десятков грамотных казачек Янков создал легко. Мужчины становиться докторами не пожелали, за исключением двух увечных казаков.

Да, с увечными была целая беда. Молодому парню в пятнадцать – семнадцать лет превратиться в безрукого или безногого калеку – горько и обидно. Казаки думали, что их ожидает обычная судьба: выдадут на руки заработанное серебро и отправят восвояси. Ну кому такой воин нужен? Поэтому посчитал необходимым встретиться с каждым лично и переговорить. При этом заверил, что воинам, целовавшим крест на верность, будет выплачиваться пожизненная пенсия на содержание в размере шестидесяти талеров годовых из моей собственной казны. Это потрясло не только инвалидов, но и все казачество. Теперь от желающих присягнуть князю и вступить в лыцарский корпус отбоя не было.

Присягу, конечно, принял у всех, но с лыцарским званием решил не торопиться. Пополнять корпус будем, но не часто, и только самыми разумными, нужными, преданными делу и адекватными людьми.

Все увечные, кроме двух будущих докторов, резко возжелали пойти в науку к нашей Рите. Видно, Иван подговорил. Впрочем, я не возражал, но строго предупредил, что отныне на них возлагается огромная ответственность, ведь они сделаются хранителями самых страшных тайн княжества.

Перед расставанием с офицерами запланировали решение других вопросов. Например, для организации первого этапа экспансии на новые земли требовалось определиться с формированием воинских подразделений – двух пехотных и трех отдельных кавалерийских рот, но самое важное – укомплектовать корабли личным составом. Кроме того, необходимо было организовать службу безопасности, школу разведки и спецопераций, заложить базис собственного университета – создать школу учителей, медицинскую школу, химическое, металлургическое, механическое отделения.

Мы должны будем немедленно пустить промышленное производство, в первую очередь стали и меди, развивать машиностроение, изготавливать станки и инструменты, оружие и боеприпасы. Заказы на другие изделия, в первую очередь сельскохозяйственную оснастку, придется размещать на стороне, так как сами мы их сделать не в силах. Это плуги, культиваторы, сеялки, сенокосилки и косы-литовки. Правда, кроме единичных экземпляров, изготовленных нами с Иваном, всех их в мире еще и в помине не было. Ну да и ладно, двину немного прогресс сельского хозяйства в Европе, зато, когда сюда придет моя армия, ее будет чем кормить.

Проконтролировал, как последний казак, удерживая седло на одном плече, а торбу с вещами на другом, взошел на палубу последней арендованной французской шхуны, приказал отдать швартовы и отправился на борт своей «Алекто». Мы сопровождали караван только до Константинополя, затем должны были идти в автономное плавание – выполнять обязательства, взятые на собственные плечи.

На моем борту кроме лыцарской команды, отправлялись в плавание две мои любимые девочки – супруга Любушка и сестра Татьяна, двадцать три казачки, восемьдесят восемь казаков и двадцать два будущих морских капитана, которых собирался доставить на обучение в Барселону. Семнадцать из них – подготовленные лыцари, изъявившие желание учиться еще в прошлом году, а семь – тщательно отобранные новенькие казаки.