Книга Стикс - Наталья Андреева

— Детей?!

— А что вы так испугались?

— Не знаю. Что-то с детьми. Неприятное. Больно. Здесь. — Он пальцем показал на голову.

— Ладно. Сейчас приглашу молодого человека из органов. Сделаем ваши фотографии, отдадим в газету, на телевидение. Вот у предыдущего случая родные-то нашлись. Полгода у нас лежал, всех нянечек извел: «Кто я да что я». Но — нашлись. Оказалось — московский. Вы зачем к столице-то шли? Не домой?

— Не знаю. Помню только, что очень важно было дойти. Зовите вашего милиционера.

Вошли трое. Один в штатском, с фотоаппаратом, двое в форме. Замялись в дверях. Один был тем самым Игорем, который вчера доказывал майору, что он, Иван, не террорист.

— Добрый день, — сказал этот Игорь. — Я оперуполномоченный Майоров Игорь Алексеевич. Лейтенант.

Он улыбнулся. Похоже, с чувством юмора все в порядке. Майоров — лейтенант. Смешно.

— Здравствуйте.

— Да вас и не узнать! Я ж говорил: не террорист!

Тот, что был в штатском, вдруг взволнованно сказал:

— Постойте! Да я вас, кажется, видел!

— Где? — в один голос воскликнули все, кто находился в комнате.

— Да на совещании областном, вот где! Кажется, так. Да. На совещании.

— На каком совещании? — напряженно спросил лейтенант Майоров.

— Работников правоохранительных органов. Нашему прокурору там благодарность выносили. Меня откомандировали снимки делать для стенда. Я еще подумал: какое интересное, запоминающееся лицо!

— У кого, у прокурора? — спросил Майоров.

— У какого прокурора! Вот у этого… Простите. Вы были в форме. Вот насчет чина, извините, точно не припомню. Я еще подумал, что вы не на следователя похожи, а на киноартиста.

— На следователя? — напряженно переспросил Майоров.

— Ну да. Я точно знаю, что этот человек — следователь районной прокуратуры. Кто-то за спиной так и сказал. Вот, мол, идет знаменитость, самый удачливый следователь, бандитов на допросах раскалывает на чистосердечное признание, как орешки. Фамилию вот только не припомню.

— Извините. — Лейтенант Майоров вытянулся. — Так вы, выходит, свой? Выходит, работник правоохранительных органов? Ну ни хрена ж себе! Следователь! Вот это номер! Извините. Так надо ж срочно запрос делать по районам! Это мы быстро. Как же так? Следователь где-то пропал, а у нас ничего не известно?!

— Может, и известно, — сказал тот второй, что был в форме, и козырнул: — Младший лейтенант Петренко. Только вы, извините, были вчера в таком виде…

— Да, я бы никогда и не подумал, что вы следователь, — с сожалением сказал Майоров. — Лицо в грязи, щетина многодневная, одежда…

Лейтенант махнул рукой, потом поспешно добавил:

— Так мы свяжемся. Мигом. Сейчас все проясним. Извините.

И этот Майоров козырнул, потом чуть ли не строевым шагом направился к телефону. «Быть тебе когда-нибудь майором», — подумал он и почувствовал вдруг, что сильно устал.

— Я бы полежал. Можно пока в палату?

— Да, конечно, конечно, — засуетился вдруг главврач. И добавил: — Может, в отдельную?

Уже выходя вслед за женщиной в белом халате, он услышал за спиной:

— Надо же! Вот тебе и террорист! Вот тебе и номер!

Полдень

Его тронули за плечо бережно, словно очень дорогую и хрупкую вещь. Точно он мог вдруг невзначай разбиться, а меж тем представляет собой большую ценность.

— Иван Александрович, вставайте!

Александрович, точно. Другого отчества рядом со своим именем он и представить себе не мог. Но в голове было по-прежнему пусто.

— Вставайте, надо ехать!

Вот ехать-то как раз никуда не хотелось. Он даже глаза не стал открывать, но тот, кто тряс его за плечо, был настойчив:

— Ну, Иван Александрович! Вас же ждут! Жена волнуется! Жена! Он тут же сел на кровати:

— Какая жена?

Вот жены он как раз и не помнил. Надо же, а ведь такая важная деталь — жена. Интересно, любил он ее? В душе, как и в голове, пусто. Встал, одернул пижаму. Все-таки женщина, надо выглядеть аккуратно:

— Я готов.

— Вам бы переодеться.

Его вчерашняя одежда была в ужасном состоянии. Даже если ее отстирать как следует, все равно останутся лохмотья. Чистые, но почти лохмотья. Вошедшая в палату медсестричка застенчиво протянула сверток:

— Вот, собрали вам. Вернете.

Брюки были немного коротки, пиджак, напротив, висел мешком. Но последнее время все у него было с чужого плеча. И жизнь, в которую его сейчас возвращали, тоже казалась чужой. Жена. Может, и дети есть?

— Кто я? — спохватился он и внимательно посмотрел на лейтенанта Майорова.

— Вы — Мукаев Иван Александрович, следователь Р-ской районной прокуратуры. Это не соседний район, как оказалось, а тот, что на самой окраине Московской области. Последний. За ним уже другая губерния начинается. Вас ищут уже с неделю.

— Мукаев? Не помню.

— Ну, как же так, Иван Александрович? — с тоской сказал лейтенант. — Дети же. Жена.

— Что ж. Значит, Мукаев. Пойдемте. Где она?

— Приехала.

— На чем приехала?

— На машине. На вашей машине.

— Она что, водит мою машину? — Отчего-то ему вдруг сделалось неприятно. А меж тем ассоциации, связанные со словосочетанием «моя машина», он к неприятным не отнес бы. «Моя машина» — это звучало очень здорово. Да, машина у него была, это точно.

Он мельком глянул в зеркало на стене в коридоре. Что ж, в костюме, даже таком безобразном, он чувствовал себя гораздо увереннее, чем в больничной пижаме. Костюм — это было его. Рабочая одежда. Но хороший костюм. А этот, как мешок. Что ж, значит, так надо, придется стерпеть и плохой костюм. Не в пижаме же к ней идти.

Она стояла у машины. Недовольно поморщившись, он отметил, что машина не новая и не иномарка. И женщина не очень молодая, лет тридцати — тридцати пяти. Волосы короткие, светлые, ему показалось, что крашеные. Фигура не полная, стройная еще, но уже не по девически, а зрело, по-женски. Невысокого роста, приземистая женщина, внешности самой заурядной, широкобедрая, но с маленькой грудью. Он сразу же подумал, что такие женщины ему никогда не нравились. Увидев его, эта женщина зарыдала, кинулась с криками «Ваня, Ваня, где же ты был, родной?!»

Он сначала отступил, потом оглянулся, увидел высыпавший на крыльцо персонал больницы. Неудобно как-то получается. Позволил ей подбежать, но сам так и не сделал ни шага навстречу. Когда повисла на нем, терпел. Когда стала горячо целовать, отстранился. Спросил осторожно:

— Извините, как вас зовут?