Книга Голова доктора Бенцигера - Мари Уинтерс Хэйсен

говорил вам не проводить операцию. Что ж, вы настояли, а теперь пожинайте плоды. Вам бы следовало подумать, что она почувствует, когда…

Дверь распахнулась, и взгляд Брук устремился в сторону Майлса Веддера.

— Воюете?

— Да так, — ответил Майлс.

— Брук, дорогая.

В глазах жены не было никакого ужаса, когда она впервые посмотрела на доктора. На самом деле у нее не было никаких эмоций вообще. Она скорее разглядывала научный проект, а не то, что осталось от человека, которого, вероятно, любила.

— Поздравляю, — сказала она и выдавила улыбку. — Говорят о твоем награждении медалью Почета Конгресса.

— Ты же знаешь, что я не обращаю внимания на такие вещи, — сказал Нельсон. — Моей целью было спасение миллионов несчастных людей.

— Да, это так, — сказала Брук, находя его благородные намерения довольно скучными.

— Ты выглядишь великолепно, — сказал он и сменил предмет разговора. — У тебя появился загар. Ты, должно быть, проводила время на солнце.

— На берегу и так было нечего делать.

— У Майлса тоже загар, — добавил он. — Хотя не знаю, где он нашел время…

Доктор уловил быстрый, случайный взгляд, промелькнувший между его женой и помощником.

— Мой загар не с побережья, — заявил Майлс, проявляя явное беспокойство. — Я получил его, когда стриг газон.

Бенцигер не слышал лживых слов своего ассистента. Его невероятный ум был занят воспоминаниями отдельных случаев в недавнем прошлом, наконец, собиранием в картину кусочков пазла. Майлс Веддер и жена любили друг друга.

Перед операцией Нельсон Бенцигер дал бы свое благословение Брук и Майлсу, а затем убедил кого-нибудь отключить аппарат жизнеобеспечения. Он не был бы расстроен, так как считал, что сама природа молодой женщины желает красивого молодого человека. Разве не всегда он был беспристрастным, когда это касалось других? Было ли то отсутствие тела или тот факт, что этим человеком оказался его помощник и лучший друг, но доктор в данном случае пришел в ярость.

* * *

Найдя средство борьбы с синдромом Бенцигера, доктор больше не нуждался в трех сменах медперсонала, потому две были сокращены. В течение всего дня за ним ухаживала только Луиза Вервье, которая работала с восьми утра до четырех часов дня, после чего ее менял Сту Рингел. Однажды утром, найдя Нельсона Бенцигера плачущим, как ребенок, ей захотелось его успокоить.

— Что случилось, доктор? — воскликнула она.

— Ничего, — сказал он. — Простите, я думал, что один.

Луиза вынула салфетку и вытерла ему слезы.

— Бедняга, — сочувственно произнесла она. — У вас есть право плакать после того, как вы принесли себя в жертву человечеству.

— Не поэтому, — сказал он. — Из-за жены.

Внезапно он замолчал, боясь, что наговорил лишнего.

— О, из-за нее?

— Ведь она вам не нравится? — спросил доктор.

— Я ничего против нее не имею. Просто она обращается с вами как…

— Вы знаете о ней и докторе Веддере.

— Да, весь персонал знает. Ваша жена не старалась быть благоразумной.

— Думаю, она знает, что я ничего не могу поделать.

— У вас есть хороший предлог для развода.

— Я не хочу привлекать внимание к своему состоянию. Никто в округе не знает о моей операции.

— Не понимаю, какое это имеет значение.

— Я не человек, а лишь голова без тела.

— Хватит, — крикнула медсестра. — Вы добрый, сердобольный человек. А ваш мозг! Вы самый умный в мире. Я никогда не говорила этого, но именно из-за вас я пошла в медицину. Я поступила на медицинский факультет и была готова к аспирантуре, но заболела, и все пришлось отложить. Я стала медсестрой, чтобы работать с вами.

— А как же карьера?

— Надеюсь, что когда-нибудь закончу медицинскую подготовку и стану хирургом.

— Что ж, я сделаю все возможное.

— Вы слишком щедры, сэр. Я нахожусь здесь, чтобы помогать вам.

— Вы и так отлично работаете, заботясь о моих нуждах.

Глаза их встретились, и Бенцигер увидел выражение, которое никогда не замечал во взгляде жены: Луиза Вервье обожала его.

— Я все сделаю ради вас, все что угодно.

— Не вижу, что мне еще нужно, — произнес он и добавил с горькой улыбкой, — только бы отделаться от жены.

— Я готова убить ради вас, доктор, — призналась она.

— Луиза, Луиза, — вздохнул он. — Если мы рука об руку собираемся в ад, то зови меня просто Нельсон.

* * *

Доктор Бенцигер ждал благоприятного случая. С помощью Вервье был сделан еще один аппарат жизнеобеспечения. Его спрятали в кладовой лаборатории, где Майлс никогда бы не нашел.

— Отличная работа, — сказал доктор Луизе, когда увидел собранную установку.

— Спасибо, Нельсон. Я надеюсь, что готова к завершению следующего этапа.

— Я в тебя верю.

Не чувствуя отвращения, медсестра наклонилась и поцеловала своего руководителя.

— Для меня это многое значит.

На следующей неделе Бенцигер отправил Майлса в Вашингтон получать медаль Почета.

— Ты же знаешь, что сам я не могу поехать, — сказал доктор. — Кроме того, ты мой помощник. Медаль принадлежит нам обоим.

— Может, я и преуспел в технических вопросах, но открытие принадлежит только вам.

— Ты всегда недооценивал себя, Майлс. Вот я и хочу, чтобы ты отправился в Вашингтон. Мне нужно, чтобы мир узнал, что я не делал открытие только один. А теперь ступай и хорошо проведи время. Находясь там, посмотри достопримечательности.

— Мне не хочется оставлять вас одного. А если что-то произойдет?

— Ерунда! Я не одинок. У меня есть медсестра, и жена будет здесь же. Ты знаешь, у нас скоро юбилей. У меня есть для нее сюрприз.

— Думаю, что он ей понравится, — сказал Майлс, в душе желая, чтобы Брук отправилась с ним в Вашингтон.

— И я так считаю, — произнес Бенцигер.

* * *

На следующий день он отправился осматривать Вашингтон: мемориал Линкольна, монумент Вашингтона, мемориал Джефферсона, Смитсонианский институт, Капитолий, мемориал ветеранам Вьетнамской войны и Арлингтонское национальное кладбище. Он наслаждался бы еще достопримечательностями, если бы связался с Брук, но прошло более двадцати четырех часов, а ответа не было.

В полете из аэропорта Даллеса в Логан Майлс через иллюминатор всматривался в темные грозовые тучи, окружавшие самолет. «Жаль, что меня нет еще дома. Я бы почувствовал себя лучше, если бы поговорил с Брук». Его удивило то, что он стал от нее зависим. Он так сильно влюбился, что не чувствовал за собой вины в обмане ее мужа. Если бы доктор Бенцигер был человеком, то, возможно, Майлс испытывал бы угрызения совести, но не в данном случае.

Приземлившись, Майлс тут же вынул телефон. После шести звонков раздался голос Брук с просьбой оставить сообщение. То же произошло, когда он ждал свой багаж, когда сел за руль, свернул на шоссе и остановился на светофоре в конце