Книга Изгой Проклятого Клана - Владимир Пламенев

— пьянящего коктейля из дикой маны. Мой звериный аспект тут же усилился, обостряя все чувства.

Мне захотелось ещё.

ЕЩЁ!

Стоп. Я отскочил назад, уходя из-под львиной лапы.

Диким эмоциям нельзя поддаваться.

Мантикора взяла разбег, смотря на меня бешеным взглядом. Из обрубка её хвоста сочилась тёмно-багровая, почти чёрная, кровь, разливаясь вокруг.

Бросок! Мантикора прыгнула, усиливая прыжок крыльями! Магия вокруг неё сгустилась, подарив ей единовременное, но невероятное ускорение.

На секунду она оказалась быстрее меня.

Пасть с огромными клыками чуть не сомкнулась на моей голове, когда мантикора сбила меня с ног. Тварь нависла сверху, пытаясь довести свой укус до логического конца.

Но мои руки, покрытые чешуёй, удерживали челюсти мантикоры разомкнутыми. Её клыки пронзили чешую. Моя кровь и звериная слюна смешались, стекая на землю рядом с моим лицом.

А я смеялся.

Несмотря на боль. Несмотря на дрянной запах изо рта твари. Несмотря на опасность… нет, благодаря ей!

Сердце бешено стучало, от страха за жизнь!

Но именно это позволяло чувствовать себя живым больше, чем за последние лет двести!

Я и забыл, что такое быть в настоящей опасности. Ха! Потому и погиб!

Этой ошибки я не повторю!

Моё сердце полыхнуло вновь. Сила звериного аспекта разнеслась по телу, выводя его за пределы возможностей.

Руки получили новый импульс. С животным рыком я растянул их вверх и вниз, разрывая львиную пасть! Хруст. Рёв.

Мантикора в бешенстве замотала головой. Её нижняя челюсть бессильно обвисла.

Ухватившись за гриву, я подтянул своё тело вверх и оказался на шее твари.

Один точный удар когтями по артерии зверя.

Брызнула кровь… много крови.

Мантикора завертелась в исступлении, пытаясь сбросить меня.

Но я соскочил сам. Чтобы со стороны наблюдать за агонией побеждённого врага.

Ещё несколько секунд она бешено вращала головой. Бросалась из стороны в сторону. Рычала. А потом рухнула, подрагивая лапами.

Я сделал глубокий вдох и сложил руки перед собой.

Спи спокойно.

Могучий враг.

Сильный зверь.

Хищник, что правил этим ущельем.

Я поклонился поверженной мантикоре, в благодарность за славную схватку.

— Ты — не человек, — с округлёнными от ужаса глазами произнёс Аскольд. — Ты — чудовище… даже проклятые на такое не способны!

— Не переживай, — успокаивающим тоном сказал я ему и подошёл к жалу мантикоры. — Сейчас я сотру этот кошмар из твоей памяти.

— Что ты задумал⁈

* * *

Через десять минут братья Соколовы лежали, не подавая признаки жизни.

Лёгкая кома.

Яд мантикоры в малых дозах вводит в это состояние. А заодно подчищает память последних часов или дней.

Не очень полезно для здоровья. Но полезнее, чем смерть. И тем более полезнее, чем дать клану знать о чужаке, попавшем в тело одного из его членов.

А внезапные проблемы с памятью и выросшая многократно сила — это как раз то, что вызывает подозрения. Так что пусть Соколовы забудут. Так спокойнее.

Судя по всему, я оказался в одном из магических миров. А в них очень внимательно относились ко всему, что может проникать в человеческие тела и придавать им новые силы.

Потому что такие «подселенцы» обычно крайне сильны. Как правило это демоны или сильные духи. И они редко заботятся о благе людей, особенно когда им нужна пара-тройка сотен жертв для ритуала.

Будучи Лордом Зеркальной башни я и сам неоднократно изгонял «подселенцев» из простых людей. Но я обычно делал это с помощью ритуалов изгнания.

Но если никаких ритуалистов под рукой нет, одержимых обычно просто казнили после продолжительных пыток.

Зачем пытки? А чтобы дух ослаб и не переселился в палача, например. Духи и демоны хорошо чувствуют боль и не любят её, потому что она заставляет их терять ману. Поэтому инквизиторы и прочие «святоши» активно их применяют в работе «изгнания» бесов.

Жестокие нравы.

Что было в этом мире — я не знал. Память тела была совсем смутной.

Но вызывать к себе лишний интерес я не собирался.

А вот позаимствовать форму мантикоры — это необходимость.

Я сел рядом с головой павшего зверя. Положил голову ей на лоб. В место, где у большинства магических существ находится головное мана-ядро.

Прикрыл глаза.

Обратился к своему Аспекту Перевоплощения — силе, позволяющей мне собирать и принимать формы магических зверей.

Мой Аспект Перевоплощения серьёзно истощён интенсивной схваткой. Скоро я должен был ощутить ослабление и в самом теле. Но пока есть время, я собирался сделать максимум.

Аспект в сердце отозвался теплом. Не напрягая его слишком сильно, я пустил тонкий поток маны по руке в голову мантикоры и установил связь с её затухающим мана-ядром.

Есть контакт.

Форма мантикоры отозвалась и начала медленно дублироваться уже на моё мана-ядро.

У человека их было три. Как и у магических зверей. Одно в голове. Второе в сердце. Третье в области солнечного сплетения.

Несмотря на то, что само копирование формы проходило через головное мана-ядро, все формы хранились в сердечном. Хотя место хранения можно было выбрать любое.

Но в сердце проще всего было соблюсти баланс между силой зверя и рассудком человека.

Потому что если сместить форму зверя в нижнее мана-ядро — в солнечное сплетение — то будет очень сложно контролировать себя.

А если в верхнее — в голову — то сила будет медленнее растекаться по телу, а в схватке это критично.

В сердце — в самый раз.

Скрипя сердцем я замещал форму астрального дракона. Вместить сразу две формы на нынешнем уровне Аспекта Перевоплощения я бы никак не мог. А кроме «неполноценности» имеющейся у меня драконьей формы, мантикора ещё и раскрывалась для более слабого мага гораздо лучше.

Потому что её полный потенциал раскрыть проще, чем того же астрального дракона.

Через пару минут я закончил дублирование. В груди чувствовалось приятное уплотнение.

Ещё какое-то время форма будет усваиваться.

А пока надо разобраться, куда мне идти.

Братьев я спрятал в одну из расщелин.

За их безопасность я не боялся. Мантикоры обычно занимали вершину пищевой цепи в своей местности. Их логова сильно пахли. Так что ни одна тварь даже не сунется сюда как минимум два дня. За этот срок я успею найти соклановцев.

Я поднялся из ущелья с другой стороны от нас.

Н-да… ну и видок!

Просторная равнина, похожая на выжженную пустошь. Всюду колючий кустарник и голая земля. А воздух был душным и едковатым. Сначала я думал, что виной тому резкий запах мантикоры.

Паршивое место.

«Загранье» — всплыло у меня в голове и одновременно с этим перед глазами вспыхнула