Книга Эхо Квикторн и Великое Запределье - Алекс Инглиш

в корзинке с ребёнком.

Эхо провела большим пальцем по огранённому камню. «Острую, но драгоценную», подумала она, и её сердце на мгновение наполнилось надеждой. Мать, которой всё равно, не оставила бы своему ребёнку что-то настолько ценное, не так ли?

– И никто во всём Локфорте не знает, кем был твой отец. – Марта в последний раз раздражённо провела расчёской по волосам Эхо. – Только подумай, как тебе повезло, что тебя приютил король! Знаешь, он не берёт к себе всех беспризорников подряд. А теперь спрячь шпильку и ложись спать.

– Спокойной ночи, Марта.

– Спокойной ночи. – Марта быстро чмокнула Эхо в щёку и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Эхо аккуратно убрала шпильку в бархатный мешочек, забралась в постель и спрятала мешочек под подушку. Он был доказательством того, что, даже если её матери здесь не было, она всё равно заботилась об Эхо. С этого момента девочка решила всегда держать шпильку при себе. В конце концов, кто знает, что ещё король захочет у неё отнять?

– Спокойной ночи, Гилберт, – прошептала она в полумраке, и из щели в стене донёсся сонный писк. Эхо устроилась поудобнее, сунув руку под подушку и крепко обхватив шпильку пальцами. Её родители были где-то за пределами замка – Эхо чувствовала это сердцем. Они были там, снаружи, и они ждали её.

Эхо оставалось только их найти.

Глава вторая

Эхо вздрогнула и проснулась с учащённо бьющимся сердцем. Была глубокая ночь; в замке было тихо, и сюда доносились только тихое жужжание и звук падающих капель от водяных часов в восточном зале, но девочка не могла избавиться от ощущения, что её разбудило нечто необычное.

Но что?

По спине пробежали тревожные мурашки.

– Гилберт? – прошептала Эхо, подняв взгляд на щель, где тот спал. Она услышала скрежет когтей, когда Гилберт пробежал по деревянной панели, и мягкий стук, когда он приземлился на её подушку.

– Ты тоже это слышал?

Гилберт кивнул и вскарабкался ей на плечо. Эхо судорожно вдохнула и прислушалась. Луна светила сквозь щель в занавесках, бросая яркий луч света на пол её спальни. Вдруг его пересекла тень, и…

Вот оно! Эхо замерла, прислушиваясь к тихим шорохам и скрипу за окном. Что-то тёрлось о каменные стены башни. Но что это было? Летучая мышь? Птица? Боевой дракон, готовый сжечь её дотла?

«Не глупи», – сказала себе Эхо. Драконы вымерли сотни лет назад. Нет, она не позволит этому – чем бы оно ни было – её напугать.

– Должно быть, это сова.

Гилберт задрожал, что, как поняла Эхо, означало: «Но ведь совы едят ящериц!»

– Не волнуйся, Гилберт. Я буду тебя защищать, – сказала девочка. Она проглотила страх, возникающий у неё в животе, откинула одеяло и встала с постели, чувствуя босыми ногами холод полированного пола. Когда Эхо зажгла подсвечник и на цыпочках подошла к окну, шум раздался снова, на этот раз ближе. Маленькие острые коготки Гилберта впились в плечо девочки, когда она поддёрнула подол ночной сорочки и опустилась коленями на бархатные подушки дивана возле окна. Эхо подняла дрожащую руку и, стараясь не обращать внимания на учащённое сердцебиение, взялась за край занавески. Она не испугается, она не испугается.

Эхо отдёрнула тяжёлую ткань и ахнула. Прямо за её окном качался и поскрипывал, ударяясь о стекло, огромный бирюзовый шар, поверхность которого поблёскивала в лунном свете. Что, во имя Локфорта, это такое?

Эхо на мгновение забыла о своих страхах, поставила подсвечник на подоконник и раздвинула шторы до конца. Это был огромный шёлковый воздушный шар, прикреплённый сетью канатов к странной безлошадной повозке, которая болталась внизу. Летающий экипаж? Эхо прижала ладони к стеклу и присмотрелась внимательнее. Нет, это было просто нелепо – экипажи не могли летать! Это вообще был не экипаж; во-первых, у него не хватало колёс. А круглые окна на медном корпусе делали его больше похожим на один из маленьких корабликов, которые ходили по замковому рву, вычищая водоросли из его глубин.

– Я что, всё ещё сплю? – Рукавом ночной рубашки Эхо протёрла пар с оконного стекла и снова прижалась к нему носом. – Откуда взялась эта штука, Гилберт? Чья она? Что это вообще?

Гилберт сбежал по её руке на ладонь, его золотистая чешуя мерцала в лунном свете. Он взглянул в окно коническим глазом и повращал им, как бы говоря: «Вон там».

Пока Эхо смотрела вниз, порыв ветра подхватил и закружил воздушный шар, и Эхо увидела, что верёвки такелажа зацепились за железный выступ на стене замка. Странное судно попало в ловушку.

– Кажется, нужно что-то сделать, – сказала Эхо. – И раз уж это случилось прямо напротив моей спальни…

Она распахнула окно и высунула голову наружу, дрожа под порывами холодного ветра.

– П-п-привет?

Никто не ответил. Эхо прокашлялась.

– Здесь кто-нибудь есть? Мне стоит позвать стражников, чтобы они вам помогли?

Круглый люк на крыше в задней части судна распахнулся, и оттуда высунулась рыжеволосая голова. Мужчина, чьё лицо было наполовину скрыто за огромными очками в бронзовой оправе, смотрел на неё из тени.

– Не нужно стражников, – сказал он. – Хотя мне не помешает рука помощи. Можете оказать мне услугу? Проклятые тросы все перепутались, и мой дирижабль надёжно застрял.

Дирижабль? Эхо сглотнула. Конечно, ей не стоило помогать этому странному мужчине, кем бы он ни был, и тем более впускать его в замок посреди ночи. Ей действительно абсолютно не стоило этого делать. Эхо внимательнее присмотрелась к мужчине, который вылез из люка и теперь балансировал на крыше дирижабля. У мужчины при себе не было меча или кинжала, а на его лице сияла дружелюбная улыбка.

– Думаю, он выглядит достаточно безобидно, – шепнула Эхо Гилберту, – и я всегда могу позвать стражу, если случится что-нибудь ужасное.

Гилберт моргнул и кивнул в знак согласия, так что Эхо бросилась к своей постели, связала вместе две простыни и прикрепила один конец к столбику кровати. Затем побежала назад и сбросила другой конец из окна. Пилот дирижабля вскарабкался наверх, и Эхо попятилась, когда он перевалился через подоконник и приземлился на бархатные подушки, тяжело дыша. Мужчина сдвинул очки на лоб, отчего копна его рыжих кудрей распушилась ещё сильнее.

– Прошу прощения за незапланированный визит. – Он широко улыбнулся. – Что скажут ваши родители, а?

Во рту у Эхо внезапно пересохло, и она сглотнула, окидывая взглядом странный зелёный костюм незнакомца со множеством карманов, набитых разными инструментами; его шипованные сапоги и деревянный тубус – к счастью, не меч – заткнутый за пояс.

– У меня нет родителей.

Улыбка мужчины тут же погасла.

– Ах. Ох… Вот как.

– Нет, всё хорошо. То есть это было много лет назад, – сказала Эхо, чувствуя тяжесть, опустившуюся ей на грудь. – Я их даже не помню.

– Ох, боже мой. Похоже, я сегодня встал не с той ноги. – Мужчина прокашлялся, вскочил и протянул девочке большую