Книга Счастливый удар - Ханна Коуэн

же этого не допустишь, правда? Ни за что на свете моя маленькая сестренка не будет встречаться с парнем, который не в состоянии позаботиться даже о собственной машине. На самом деле она вообще ни с кем не будет встречаться. Точка.

– Оукли, расслабься, милый. А то тебя удар хватит. Твоя сестра – подросток, которая всю жизнь жила под твоим крылышком. Дай ей вздохнуть, пока тебя нет. Обещаю, с ней все будет в порядке. Я, может, и небольшая, но, когда дело касается моих детей, меня не одолеть.

Мой гнев отчасти растворяется, и я киваю.

– Я попробую. Но ничего не обещаю. Мне хотелось бы получать ежедневные отчеты насчет этого парня и его… машины. Думаю, ей небезопасно ездить в этой штуке.

Мама грустно улыбается и, положив руку на мое предплечье, сжимает его.

– Хорошо. Я разберусь. Ты прав, ей не следует ездить в опасной машине.

Я накрываю ее ладонь своей, и мне не нравится, какая она холодная.

– Я люблю тебя, мам. Ты же знаешь, да?

– Знаю. В холодильнике остались бургеры, если ты голодный. А теперь отдыхай. Спокойной ночи, люблю тебя.

Она в последний раз сжимает мою руку, после чего встает и идет к двери.

– Спокойной ночи, мам, – бормочу я вслед.

Глава 2

Оукли

Я не пью алкоголь. Никогда. Но это не мешает пьяным идиотам пихать мне в лицо стаканчики с фиг знает чем или пытаться оттащить меня к установленному в центре кухни бочонку и исполнить на нем стойку на руках.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы отделаться от навязчивых собутыльников, отыскать тихий уголок и нахохлиться в нем. И теперь мне требуется вся сила воли, чтобы не свалить домой.

Душа компании, верно?

Андре несколько минут назад убежал на второй этаж следом за какой-то девушкой, бросив меня на моей же прощальной вечеринке.

На самом деле это ерунда. По крайней мере, так я говорю себе. Просто Андре такой. Я не планировал оставаться надолго, так что это не так уж важно.

Я допиваю воду, выбрасываю красный стаканчик в мусорку и иду прямиком к задней двери. Если мне торчать здесь еще как минимум час, то не в этой душегубке.

Вечерний воздух тяжелый и влажный, но я ему рад. Что угодно лучше, чем пассивное курение и алкоголь в доме. Со стороны бассейна доносятся голоса, поэтому я иду в противоположную сторону и устраиваюсь на походном стуле, который нашел под двумя деревьями. Не самое уединенное место, но могло быть гораздо хуже.

Несмотря на музыку в доме, меня окружает тяжелая тишина. В мыслях беспорядок. Думаю, я еще не до конца осознал, что сегодня в последний раз вижу большинство парней. Чертовски грустно думать об игре в хоккей без них.

Когда я впервые пришел в команду, я вел себя так, словно в одиночку повесил луну на небо. И да, у меня хватало таланта, но мои замашки стоили нам слишком многих игр.

Может, дело было в потребности проявить себя после спада и вялости в прошлой команде или просто мне хотелось быть лучшим. Как бы там ни было, именно тренер Ярас вернул меня на землю.

Я на собственной шкуре узнал, что быть лучшим на льду ничего не значит, если тебя не уважает команда. Иначе они не последуют за тобой. Это понимание и было причиной, почему во второй половине своего первого сезона я впахивал, добиваясь именно его. Потом, во время второго сезона, я заслужил привилегию носить заветную «К» на своем свитере.

Я счастлив признать, что все усилия того стоили, учитывая, что этот сезон я закончил лучшим бомбардиром юношеской лиги.

Кто-то плюхается на землю рядом со мной, тихо ворча. Меня удивляет запах травки, но я замечаю между пальцев Андре тлеющий косяк.

– Скажи мне, что ты не прячешься на собственной вечеринке.

Встречая разочарованный взгляд Андре, я пожимаю плечом:

– Тебе не перепало веселья наверху? Что-то ты быстро вернулся.

– Смена темы. Учтем. – Он отпивает из своего стаканчика и ставит его на землю рядом с собой. – Во сколько ты завтра уезжаешь?

– Рано.

Слишком рано.

Андре хмыкает.

– Жесть. Тогда, наверное, скоро уйдешь?

Я киваю, и между нами повисает тяжелое молчание. Понимание грядущего причиняет боль. Мы с Андре с малых лет были друзьями и товарищами по команде. Я чувствую себя виноватым, что разрушаю это.

– Кончай заморачиваться, Оукли. Ты рожден играть в профессиональной лиге. Используй свой шанс, не задумываясь. Мы выживем.

– Просто кажется неправильным играть в команде без тебя.

Андре фыркает и, затянувшись косяком, выпускает клубы дыма.

– Ты знаешь, что хоккей не является моей целью. Но всегда был твоей. Эта новая команда приведет тебя к ней. Не ной, а?

Я откидываю голову и смеюсь.

– Вот оно. А я гадал, сколько времени тебе потребуется, чтобы растерять всю любезность?

Он озорно улыбается:

– Просто не забывай о нас, когда станешь зарабатывать миллионы.

– Как будто я смогу.

Или захочу.

В доме раздается грохот, и Андре вскакивает на ноги. Из открытых окон и двери доносятся громкие голоса.

Я машу на дом.

– Иди. Мне тут хорошо. Убедись, что никто не умер.

Он виновато улыбается:

– Я вернусь. Клянусь, если что-нибудь сломали, я надеру кому-то задницы.

– Удачи.

Андре разворачивается и направляется в дом, а я откидываюсь на спинку и смотрю в небо. Вечер облачный, но я все равно выискиваю звезды. Созвездия не моя тема – черт, я даже не помню свой знак зодиака или как их там называют, но есть что-то успокаивающее в ясном, усыпанном белыми точками небе.

– Рыбы? Близнецы?

Боже, Грейси отчитала бы меня за то, что не помню.

Мое внимание привлекает шорох травы и раздавшийся следом мягкий голос:

– У Рыб день рождения в конце февраля или марте. У Близнецов в конце мая и июне.

Я дважды моргаю.

В мою сторону идет высокая брюнетка, нервно обхватив себя руками. Чем ближе она подходит, тем проще разглядеть ее в темноте.

Пронзительные зеленые глаза не отрываются от меня, но вокруг них слишком отчетливая краснота, чтобы игнорировать. Ее узкие щеки раскраснелись, и я знаю, что не из-за погоды. На улице достаточно тепло.

Я прочищаю горло.

– Значит, Рыбы. А у тебя?

Она останавливается рядом со мной и проводит носком своей белой кроссовки по траве. Мне приходится сглотнуть, чтобы увлажнить пересохшее горло. Она красива, даже с размазанной чернотой под уставшими глазами.

– Овен. День рождения в конце марта, – отвечает она, отводя глаза и осматривая двор. – Моя