Книга Подмастерье палача - Виктор Иванович Тюрин

ни малейшего внимания, зато внимательно прислушивался к самим словам, после чего снова, настороженно и цепко, оглядел меня.

— Ты как-то странно говоришь. Вроде звучит по-нашему, а не понятно. Может ты, в самом деле, иноземный купец?

"Парнишка, похоже, успел поделиться своими наблюдениями, — промелькнуло у меня в голове.

Только я успел так подумать, как последовал неожиданный приказ:

— Руки покажи!

Сначала хотел его спросить, зачем ему это надо, но в последний момент передумал и просто протянул ему руки, ладонями вверх. Начальник охраны внимательно осмотрел их, потом разочаровано покачал головой.

— Не солдат… и не ремесленник, — каким-то образом определил он, после чего принялся рассуждать вслух. — Может, ты менестрель? Нет, у тех руки более изнежены. Или коробейник?

Тут он шагнул ко мне и бесцеремонно залез мне рукой за шиворот, пошарил по одному плечу, потом по-другому, после чего отошел и только тогда ответил, причем не на мой вопросительный взгляд, а сам себе, только вслух: — Так и думал. Нет потертостей.

Только тут до меня дошло, что профессия коробейник, скорее всего, сочетается с коробом, которые те носят на плечах, а значит, на плечах такого торговца должны сохраниться профессиональные потертости. Начальник охраны, тем временем, продолжил говорить, только теперь он уже обращался ко мне: — Меня сбивает с толку твоя одежда, приятель. Ты одет, как зажиточный горожанин. Может ты, действительно, мелкий торговец и ехал с товаром в Амбуаз?

— Торговец? Наверно.

После моего ответа начальник охраны посмотрел на меня, как на придурка и снова задумался. Пока он раздумывал, что со мной делать, я попытался быстренько проанализировать ситуацию.

"Вояке, похоже, без разницы, кто я. Для него сейчас главное, это выяснить: не опасен ли я? Судя по расслабленному виду, посчитал, что не опасен. Теперь пытается понять, что делать: взять меня прямо с собой или сначала доложить своим хозяевам. Надо ему помочь".

— Сначала я хочу привести себя в порядок, а потом, если можно, подойду к вашему костру.

Мое предложение его полностью устроило.

— Приходи.

Он развернулся и пошел к стоянке, а я — в противоположную сторону, к реке, одновременно оценивая свое поведение. Слишком все внезапно случилось, пришлось перестраиваться на ходу, импровизировать.

"Торговец? Пусть для начала так и будет. Главное, как-то обозначить себя для аборигенов. Безопасная профессия, проверку прошел, значит, опасности для них не представляю. Вспоминать буду частями, потому что о полной потере памяти никто из них понятия не имеет. Могут не понять, посчитать за сумасшедшего и послать куда подальше".

Мне еще много чего предстояло сделать, чтобы выжить в этом мире, но первые шаги уже сделаны. Впрочем, долгие годы работы за границей, под чужой личиной, из кого хочешь сделают первоклассного лицедея, а если к этому прилагаются анализ, быстрота мышления и хладнокровие, то из современного шпиона, как я теперь понимаю, может получиться неплохой попаданец.

Зайдя за кусты, снова оглядел себя. В моей одежде преобладали зеленый болотного оттенка и ярко-синие цвета. Хотя все вещи были не новые, но в хорошем состоянии, так как ни заплат, ни сильных потертостей не наблюдалось. Исключение составлял разрезанный рукав у так называемой куртки. Кривясь от боли, снял ее, осмотрел.

"Били ножом. Гм. Хотя… вполне могли зацепить краем меча, когда он уворачивался".

Перед тем как раздеться, пытался посмотреть, что у меня в карманах, но не нашел, при этом отметил отсутствия кошелька и поясной сумки, что была у мальчишки.

"Срезали. Значит, ограбление. Возможно, он ехал в компании путников, которым доверял, раз подставил под удар затылок. После чего его ограбили, а когда поняли, что еще живой, попытались добить. Парень увернулся и бросился в реку. Грабители решили, что он утонет и поехали дальше. Ладно, что у нас тут еще?".

Кроме серебряного крестика на шее, единственной памятной вещью у бывшего хозяина тела имелся ключ, висевший на просмоленном шнурке. Снял, покрутил его в руках, снова одел веревочку на шею.

"Мне это напоминает одну сказочку. Ключ есть, а дверца фиг знает где".

Спустившись к реке, принялся раздеваться, причем очень медленно, так как пуговиц не было, а вся одежда крепилась друг с другом с помощью веревочек. Старательно запоминая последовательность, разделся до трусов, так как их название "брэ" мне еще не было знакомо, после чего осторожно залез в реку. Несмотря на то, что вода оказалась довольно прохладной, вошел в реку по пояс, а затем стал осторожно промывать от крови длинные волосы, которые никогда не носил в той жизни, после чего ополоснул лицо и подойдя ближе к берегу, стал песком смывать пот с тела. Осмотрел порез, ничего серьезного, после чего несколько раз прополоскал рот. После водных процедур мне стало легче. Выйдя на берег, сел обсыхать на вечернем солнышке. Над рекой низко нависали толстые ветки какого-то дерева, скользили над самой водой стрекозы, где-то плеснула хвостом рыба. Глядя на, окружающую меня, спокойную и умиротворяющую картину природы, я неожиданно почувствовал, как закрученную внутри меня пружину начало понемногу отпускать. Теперь пришло время воспользоваться моментом и попробовать понять, что случилось и как мне жить дальше. В любой другой ситуации я мог бы сходу набросать пару-тройку возможных вариантов развития событий, но только не в данном случае. По одной простой причине: у меня просто не было никакой информации. Плохая ситуация, но при этом не самая худшая.

"По крайней мере не стою на эшафоте под виселицей и не являюсь крепостным крестьянином у местного феодала".

Немного подумав над фактом заброски в другое время, я довольно быстро нашел возможный ответ на вопрос: почему меня, русского человека, забросило не на Русь или Испанию, где я принял смерть, а в средневековую Францию? Ответ лежал в хобби моего отца, который все свое свободное время посвящал поискам наших предков, пытаясь составить подробное древо нашей родословной. Именно он раскопал сведения о том, что один из наших предков, француз Шарль Ватель, прибыл в Россию в 1812 году, с армией Наполеона. Так случилось, что здесь он и остался, но не в земле, а в качестве мужа дочки мелкопоместного дворянина. Любовь — она такая… Стоило мне вспомнить фамилию моего далекого предка, как где-то в глубине меня, под слоем пепла, бывшего некогда сознанием хозяина этого тела, вспыхнула и тут же погасла искорка, но и этого мига хватило понять, как звали этого парня. Клод Ватель. Меня подобный факт только удивил, но не поразил, как если бы подобное случилось при других обстоятельствах, но не теперь, когда я каким-то чудом оказался в Средневековье, в чужом теле.