Книга Неизведанные земли. Колумб - Фелипе Фернандес-Арместо

Я нахожу все эти версии неубедительными, однако написал эту книгу не для того, чтобы предложить свою точку зрения как единственно верную, но чтобы дать читателям возможность сделать собственный выбор из целого ряда возможных вариантов.

Однако в историографии Колумба есть три традиции, которые я решительно отвергаю. Первая – традиция мистифицировать образ Колумба, отмеченная стремлением выявить некие тайные истины, которые не могут быть раскрыты на основании поверхностных свидетельств. В подобных сочинениях утверждается, что либо Колумб был не тем, кем казался, либо его план пересечь Атлантику имел какую-то секретную цель. Например, неопровержимые доказательства генуэзского происхождения Колумба не мешают мистификаторам приписывать ему в качестве места рождения Португалию, Кастилию, Каталонию, Майорку или Ибицу, иногда с помощью поддельных документов[11]. Здесь же можно упомянуть еще одну устойчивую мистификацию – традиционное утверждение о еврейском происхождении Колумба. Хотя его собственное отношение к евреям было двойственным: с одной стороны, он относился к ним с уважением и, например, заявлял, что, подобно маврам и язычникам, они могут быть доступны влиянию Святого Духа. В то же время он разделял типичные предрассудки своего времени, осуждая евреев как нечестивых еретиков и обвиняя своих врагов в запятнанности еврейским происхождением[12]. Так что теорию о том, что он сам был иудейского вероисповедания или происхождения, можно отстаивать только ex silentio[13], при отсутствии доказательств, а то и вопреки им[14].

Верящие в «тайные цели» Колумба игнорируют отсутствие доказательств, потому что любая иррациональная вера в них не нуждается. Так, например, некоторые достаточно авторитетные ученые утверждают, что все свидетельства того, что Колумб в 1492 году отправился в плавание с намерением открыть другой путь в Азию, должны быть «дешифрованы», чтобы продемонстрировать обратное. Утверждается также, что его план может быть объяснен или доступом к тайному предвидению, переданному ему «неизвестным кормчим», или предшествующим случайным открытием Америки самим Колумбом, или даже результатом его случайной встречи с американскими индейцами[15]. Читатели данной книги могут рассчитывать на то, что будут избавлены от подобных маловразумительных гипотез.

Вызывает возражения также вторая традиция – рассматривать недостаток доказательств как предлог для интуитивных догадок. Произвольные реконструкции того, что Колумб «должен» был думать или делать в те моменты, о которых нет сведений в источниках, становятся основой для необоснованных заключений. На основании подобных досужих размышлений Колумбу приписывают бурные любовные похождения, мистическое видение им Америки из Исландии или Порто-Санто, ничем не документированные посещения его некими «голосами» и стремление скрыть свое предполагаемое еврейское происхождение[16]. Иногда защитники этого метода выказывают откровенное презрение к основам исторических исследований, призывая «оставить пыльные документы на полке и вернуться к плоти и духу» или прибегая к домыслам на том основании, что «нет никаких документов, только реальная жизнь мужчин и женщин, в жилах которых текла такая же кровь, как у нас»[17]. Тем не менее, даже если кто-то склонен признать эти явно ошибочные доводы, предпосылки, на которых они основаны, ложны. У нас невероятно много информации о Колумбе. Ни один его современник такого же скромного происхождения и ни один мореплаватель не оставил столько следов в чужих записях и столько собственноручно написанных документов.

Последняя опасность, которой я пытался избежать, – это довериться легенде, созданной самим Колумбом. Полагаю, традиционная картина, рисующая невероятно целеустремленную личность, неверна. Хотя Колумб и являлся одержимым упрямцем, его представление о себе, как я пытаюсь показать в этой книге, было омрачено сомнениями. Его идея о божественном предназначении возникла не сразу, она рождалась и развивалась в испытаниях. Его географические понятия формировались медленно и на ранних стадиях были весьма изменчивы. Его представления о мире развивались неравномерно, можно сказать, что его тянуло в разные стороны. Противоположная точка зрения – что его идеи пришли к нему внезапно, как бы в результате откровения или некоего «тайного» открытия, или что он следовал им неуклонно и целеустремленно, вопреки насмешкам современников – восходит к «рекламному» образу, который Колумб создавал в своих трудах на склоне лет. Его целью было не только драматизировать историю собственной жизни и подчеркнуть неоспоримое основание для притязаний на материальное вознаграждение, но и поддержать более широкое представление о себе как о посланце Провидения. Он утверждал, что был избран для выполнения Господней воли – распространять божественное слово в языческих уголках земли. Эта тенденциозная интерпретация собственной жизни была принята авторами XVI века, которые создали пространные труды, повлиявшие на всех последующих писателей. Бартоломе де Лас Касас[18], чья работа сделалась основополагающей для всех современных исследований жизни Колумба, усвоил эту самооценку мореплавателя как божественного посланника, потому что разделял провиденциальный взгляд на историю, оправдывая и прославляя апостольскую миссию для индейцев, в которой лично сыграл немалую роль. Следующее весьма авторитетное повествование, Historie dell’Ammiraglio[19], отражает во многом ту же точку зрения либо потому, что оно было заимствовано из работы Бартоломе де Лас Касаса, либо, возможно, потому, что оно не без оснований приписывается сыну Колумба[20]. Хотя сейчас мало найдется историков, признающих провиденциальную концепцию истории, почти все приняли «мирскую» версию этой легенды, как правило с вводящими в заблуждение результатами. Некоторые некорректные выводы основаны, например, на мифе об «уверенности» Колумба, который восходит к образу, живо нарисованному Бартоломе де Лас Касасом: «Он был так уверен в том, что именно он откроет, как если бы он хранил это в комнате, запертой собственным ключом»[21].

Колумба легче всего понять в контексте исторических реалий: Генуя и генуэзский мир конца XV века; затем генуэзское окружение в Лиссабоне и Андалусии, куда он переехал в критический момент карьеры; двор испанских монархов, который фактически стал местом его деятельности во второй половине жизни; картографирование и исследование Атлантики того времени; мир географических споров, в которые он активно вовлекался; и, в более общем ракурсе, постепенное смещение центра западной цивилизации из Средиземноморья в Атлантику, в которое он внес столь важный вклад. Я попытался вкратце обрисовать картину. Историки в наши дни должны стремиться не отнимать слишком много времени у читателей, и самая важная цель этой книги – рассказать о главном достоверно, но с подобающей краткостью.

Почти все, что я знаю о Колумбе, изучено за десять лет преподавания и послужило для написания статей, частично основанных на его трудах, на факультете древней и современной истории и факультете средневековых и современных языков Оксфордского университета. Среди коллег и учеников я особенно обязан Роджеру Хайфилду, Пенри Уильямсу, Джону Хоупвеллу и Алине Грушке. Мои ошибки, как и ошибки Колумба, проистекают из нежелания прислушиваться к советам[22].

Фелипе Фернандес-Арместо

Партни-Хаус, Линкольншир

июль 1990 г.