Книга Курортное пугало - Елена Пронина

успокоит Любу собеседник. – Еще вопросы есть?

– Есть! – женщина решилась спросить о том, что ее волновало на данный момент больше всего: – Вы же помните, что я не согласна на интимные отношения?

– Я не страдаю амнезией, – в голосе Любиного собеседника все отчетливее слышалось раздражение. – Могу Вас успокоить: я видел Ваши фотографии, и Вы совершенно не в моем вкусе. На Вас у меня точно не встанет, и это хорошо. Мне не нужна жена-красавица, мне нужно курортное пугало. Хочу отдохнуть не только от работы, но и от назойливых невест.

Слышать такое было больно до слез, и они на самом деле покатились из глаз молодой женщины, которая хоть и говорила, что считает себя некрасивой, на самом деле не воспринимала себя уродиной. «Хорошо, что хоть Надя ушла, и нет свидетелей моего унижения, – подумала Люба. И тут же оправдала будущего работодателя: – Зато он честный, прямой. Это ведь хорошо?».

– Но ведь если я не в Вашем вкусе, никто не поверит, что Вы по-настоящему женились на мне. Сразу догадаются, что наш брак фиктивный, – предупредила Люба, надеясь, что собеседник все же не отменит сделку (пол-лимона на дороге не валяются).

– Поверят. Будут думать, что женился по любви. Скажу всем, что у Вас душа красивая.

– Дело Ваше. Но ведь Вы мне все равно заплатите полмиллиона? Даже если не поверят?

– Сначала переведу аванс. Если обман вскроется по Вашей вине, оставшейся суммы Вы не увидите. В противном случае оставшиеся 250 тысяч переведу Вам сразу после развода.

Предложение звучало соблазнительно, но все же оно было странным. Очень странным. И это Любу настораживало.

– А можно мне все-таки подумать? – попросила робко.

– До завтрашнего утра. Позвоню Вам в девять. Если откажетесь, мне нужно будет успеть найти другую супругу. Время поджимает.

– Хорошо, – согласилась Люба. – До девяти часов завтрашнего утра я постараюсь принять решение.

Люба не была жадной до денег. Однако жизнь научила ее экономить на всем, на чем только можно, и никогда не отказываться от возможности подработать. Полмиллиона за три недели – в ее восприятии это был запредельный заработок, хотя она и знала, что некоторые получают такую сумму ежемесячно, даже больше получают. Предложение москвича смахивало на авантюру, и Люба чувствовала, что он что-то недоговаривает или, может, откровенно лжет. Была вероятность, что, приняв предложение незнакомца, она вляпается во что-то грязное и нехорошее. Но, с другой стороны, почему она не должна верить людям? По голосу далекий собеседник показался Любе хоть и резким, но прямым. Почему-то верилось, что он ее не обманет. И очень не хотелось упускать возможность заработать, причем заработать хорошо. Ей не пришлось бы думать, где взять деньги на школьную форму и другую одежду, необходимую сыну к осени, она смогла бы растянуть деньги на год и даже на два, а за это время или нашла бы постоянную работу, или раскрутилась бы сама. Вдруг и вправду клининговые услуги окажутся востребованными? Или ее поделки и украшения хорошо пойдут? Ей бы только пережить этот сложный период! Может, ей этого москвича Бог послал!

Любе срочно надо было с кем-то посоветоваться, но Наде она звонить не хотела. Была уверена, что та начнет отговаривать ее. И не только из-за беспокойства за жизнь и честь подруги. Скорее даже не столько из-за волнения за Любину судьбу, сколько из-за зависти. Да, Люба знала, что подруга ей завидует, даже когда оказывается в более выгодном положении. Даже когда Любу сократили, в Надиных словах-утешениях сквозила зависть к тому, что подруга обрела свободу, выбравшись из цепкого сплетения библиотечной сети, где каждый должен был жертвовать личным ради общего дела. Но Люба не обижалась на Надю, понимая, что зла подруга ей все-таки не желает. Ей даже казалось, что Надя и сама не понимает, что завидует Любе, и очень удивилась бы, попеняй ей кто-нибудь на это.

Прислушавшись к себе, Люба поняла: она боится спрашивать совета у Нади потому, что знает: та будет против этой высокооплачиваемой авантюры. Значит, в глубине души Люба очень не хотела, чтобы кто-то ее отговаривал. Выходит, ей хотелось согласиться. И этому неразумному порыву можно было найти разумное объяснение.

Жизнь в Любином городке была тихой, пыльной и вообще скучной. Она задыхалась здесь, чувствуя себя белой вороной. Однако искусно скрывала и свою непохожесть на других, и интеллект, который у нее имелся, но, как показал опыт, не способствовал обретению друзей.

Сей печальный опыт Люба получила в детстве. Когда она пошла в школу, они с мамой жили в другом районе их городка, в однокомнатной квартире. Люба была способной девочкой и быстро обогнала одноклассников в учебе. Несмотря на то что она не вела себя по отношению к ним высокомерно и не считала себя лучшей, ее невзлюбили, прозвав зазнайкой. Стать изгоем в 8-9 лет – это тяжелое испытание. И Любе было очень не просто делать вид, что ее это не задевает. Она старалась не обижаться на сверстников, и каким-то чудесным образом ей это удавалось.

Когда Любина мама вышла замуж, они продали свою маленькую квартирку, а ее новый супруг продал свою. Вместе они приобрели трешку, а через полгода развелись и снова разменяли жилье. Любиной маме досталась двухкомнатная хрущевка, а ее бывшему мужу – маленькая квартирка гостиничного типа. Как маме повезло так хитро обстряпать дельце, Любе понять так и не удалось. Но для нее это стало переломным моментом в жизни, так как ее перевели в другую школу.

Учтя уроки прошлого, Люба на новом месте учебы не стремилась продемонстрировать логику и эрудицию, надев на себя маску неунывающей простушки. Даже школу из-за этого закончила с двумя тройками, хотя могла бы претендовать на отличный аттестат. Зато все одноклассники относились к ней дружелюбно, так что о том, что ради этого пришлось пожертвовать медалью, Люба не жалела. Тем более что набранных на ЕГЭ баллов ей все же хватило для поступления в местный вуз, где она и обучилась библиотекарскому делу.

Постепенно маска простушки-веселушки настолько хорошо приросла к Любиному лицу, что она и сама стала считать ее своим лицом. Она уже не претворялась легкой и поверхностной – она постепенно стала такой.

Маскировала Люба не только интеллект, но и свою тягу к творчеству, хотя тянуло ее, по счастью, не к музыке или живописи, а всего лишь к рукоделию. Причем главным ее увлечением было изготовление бижутерии. О камнях и минералах она, наверное, знала все, и это была единственная область знаний, хорошее знакомство с которой она скрывать не умела. Однако Любе стыдно