Книга Ужасы Фобии Грин - Тата Алатова

не доводилось еще испытывать таких мощных чувств.

Она встала, оценивая расстояние между ними. Стиснула зубы. Потом рывком бросилась вперед, вырвала ненавистную бутылку из мозолистых рук и отпрыгнула назад. Сил едва хватило, чтобы отвинтить крышку. Вода пролилась на совершенно грязную футболку.

Постояла немножко, наслаждаясь ощущением влаги в изодранном криком горле.

— Почему вы не боитесь меня? — спросила устало. — Я могу забрать всю вашу энергию.

— Потому что мою энергию забрали до тебя, — усмехнулся он.

Она подумала. Действительно, глупо было бы назначать дежурным по лагерю для трудных псевдомагов человека, который мог ощутить их влияние. Да ладно. Судя по всему Крест — и не человек уже вовсе. Поэтому она так легко приблизилась к нему, не пробудив осьминога.

— Подойдите ко мне, — попросила Фобия. — Ближе.

Крест вскинул брови и сделал шаг, а потом еще один вперед. Как только он начал приближаться к той невидимой границе, которая отделяла личное пространство Фобии от остального мира, в кончиках пальцев появились предупреждающие покалывания паники.

— Стойте, — хрипло сказала она.

Крест смотрел с любопытством.

— Страшно?

— Да.

— Твоя фобия близкого присутствия распространяется только на людей?

— Еще на антилоп.

Мир раскололся на истинных магов и псевдомагов около двухсот лет назад. В тот день, когда Мертвый Наместник стал мертвым.

Нельзя допускать к власти могущественных людей. У власти должен быть человек самый обычный, без затей. Трудолюбивый, исполнительный, хитрый.

Чем больше власти у могущественного человека, тем меньше ему того, что он имеет. Скука и жадность, амбиции и самоуверенность, иллюзия собственной непогрешимости заводят таких правителей в ловушки, а людей — на баррикады.

Наместник не стал исключением из правил. В ту ночь, когда собственные гвардейцы подняли его на пики, энергия умирающего колдуна разделила магический мир на две части.

Одна часть магов стала истинными. Они умели пользоваться магией, по-настоящему умели, но испытывали вечный ресурсный голод — просто разучились черпать энергию. А псевдомаги вытягивали ее из ни в чем не повинных людей — зачастую случайно — и сливали в никуда, вхолостую, потому что не могли совладать с этими вихрями. Люди от этого, как правило, болели. Иногда умирали.

Вытягивать энергию из людей было запрещено десятком законов. Но это было то же самое, что запретить светить солнцу или тучам проливаться дождем. Псевдомаги ничего не могли с собой поделать. Стоит ли говорить о том, что общество было настроено к ним враждебно? Бывали времена, когда радикалы и вовсе требовали тотального истребления псевдомагов. И истребили бы, наверное, если бы сильные мира сего не продолжали питать надежды, что однажды смогут контролировать энергетические каналы.

Истинные маги стали теоретиками. Создали несколько сотен НИИ, надели белые халаты и продолжали биться над дилеммой — где бы им добыть немножечко энергии

Вернее — как. В дореволюционные времена магам хватало солнца, ветра, эмоций или себя самих. Сейчас же все это стало совершенно бесполезным.

Мертвый Наместник знал, как нагадить человечеству напоследок.

Фобия не помнила, как вернулась в лагерь. Она почти рухнула на землю, дойдя до барака, но Крест кивнул на хлипкое строение с красным крестом, нарисованным над дверью.

Слишком вымотанная для новых переживаний, Фобия упала на первую попавшуюся койку и отключилась, даже не посмотрев, сколько людей ее окружает.

Как ни странно, ей снились не кошмары. Ей снилась вода. Чистое прохладное озеро, омывающее усталое тело.

Проснулась она глухой ночью. За столом в свете тусклой настольной лампы сидела старушка в белом халате и вязала носок. Услышав, как Фобия пошевелилась, негромко проговорила:

— Молоко на тумбочке возле тебя. Попей, лучше станет.

Фобия с трудом села. Посмотрела на себя под одеялом. Ноги были перевязаны бинтами, доносился запах целебных мазей. Руки и колени тщательно отмыты. Возможно, даже с мылом. Вместо грязной футболки наготу прикрывала больничная белоснежная сорочка.

— Вы трогали меня? — спросила Фобия, жадно вгрызаясь в мягкий черный хлеб, который нашелся возле кружки с молоком.

— Я нянюшка, — ответила старушка. — Я могу дотрагиваться до больных девочек.

Фобия от удивления открыла рот. До революции нянюшек можно было встретить довольно часто. Отдельная каста сверхъестественных существ, которые брали на себя заботу о других людях, зачастую — мужчинах. Это только в легендах у каждого рыцаря был оруженосец, на деле же — нянюшка.

После революции пришедший к власти Командор вывел нянюшек из моды так же, как фамильные гербы и жабо. Командоры последовательно истребляли всякую память о Мертвом Наместнике, и нянюшки перестали пользоваться спросом на рынке труда. С горя часть из них переквалифицировалась в гадалки, другая — в торговки. И только самые верные, самые идейные, оставались нянюшками и при новом режиме.

— Здесь? В затерянном среди леса лагере? — удивилась Фобия.

— Природа, свежий воздух, несчастные дети. Где мне еще быть? Он вообще собрал много отщепенцев в этом лагере.

— Он — это Крест?

— Он — это Крест, — старушка неохотно произнесла его имя, видно было, что оно ей не нравилось. — А ведь каким был младенцем! Пяточки розовые, животик кругленький!

У Фобии всегда было хорошее воображение, но представить этого наполовину седого зверя младенчиком с розовыми пяточками и круглым животиком у нее не вышло.

Она попыталась вспомнить историю. Мертвый Наместник сидел на троне около двухсот лет. Был ли его верный пес, наемник Крест у подножия трона все эти года? А может он зубами прогрызал власть для своего господина? Или пришел уже к закату его величия, понадеявшись на сильное покровительство? Таких подробностей Фобия в ее голове не сохранилось. В памяти был лишь графический рисунок «Пленение убийцы», на котором с десяток гвардейцев скручивали яростного мужчину.

Сто пятьдесят лет понадобилось властвующим командорам, чтобы решить, что бывший пес мертвого Наместника больше не покажет зубы.

Интересно, почему они его не убили вместе с хозяином?

Глава 3

Послонявшись по лагерю, Фобия нашла идеальное место для ночевки — у пахнущего молоком теплого бока коровы Киски. Кто и зачем назвал корову Киской, было неизвестно. Но ей нравилось смотреть на ее неторопливо жующую морду, плавное движение хвоста, нравилось вслушиваться в ровное и мощное дыхание. Засыпая на упругом боку, Фобия поднималась и опускалась вместе с вдохами и выдохами, и ей снилось, что она спит на лодке, которая покачивается среди озера.

Почему в ее снах было теперь столько воды, которую она смертельно боялась наяву, Фобия не понимала.

К причудам