Книга Отказ не принимается - Саша Кей

моей шеи он взгляд отводит. Не нравится вспоминать, как схватил девушку за горло?

— Вот что, Варвара Тронь, — начинает Воронцов, продолжая разглядывать уже мое лицо. — Ты вытянула счастливый билет. Попалась мне на глаза. И еще кое-кому. Что даже важнее.

Что? Счастливый билет? Да самой большой удачей будет с тобой никогда не пересекаться в этой жизни. Как хочется открыть ему на это глаза, но я вынуждена держать язык за зубами и контролировать лицо. Таков удел подчиненной.

— Это, наверно, потому что ты выглядишь как классическая Варенька из сказок, — хмыкает он. Это он про косу мою, завернутую в несколько раз, чтобы не моталась до пояса? — Ты понравилась моей дочери, а я не люблю ей отказывать. Так, что ты пойдешь работать ее няней. График ненормированный, но зарплата высокая, и будет еще выше, если кроме дневной няни для Эстель, поработаешь ночной няней для меня. Когда готова приступить?

Онемевшая я даже не сразу соображаю, что ответить на такое… барство. Или это уже смело можно назвать хамством?

— Мне кажется, мы еще в прошлый раз выяснили, что ни в каком «агентстве» я не состою. Вы обратились не по адресу, — холодно отвечаю я.

— Именно потому что ты не из агентства, интересно будет попробовать.

— А как на подобную подработку посмотрит мама Эстель?

— Тебя это не должно волновать, — цинично отзывается Воронцов.

— Если вы позволите мне заметить, я считаю, что вы ищете настолько разные компетенции, что совмещать их в одной особе не стоит. Как раз рекомендую обратиться в профильные организации и для поиска няни, и для э… прочих услуг. Я подобным не занимаюсь.

— Нужно осваивать новые сферы, Варвара Тронь.

Я чувствую, что его забавляют и мое имя, и моя фамилия, и вся ситуация в целом. А я думаю только о том, как ему такая ересь вообще в голову пришла?

Как у такого, даже слова не могу подобрать кого именно, могла получиться такая прелестная дочка. В маму, наверное, она даже внешне на него непохожа. На секунду в памяти всплыли светлые короткие косички и ясные глазки в обрамлении пушистых светлых ресниц. Мне бы такую куколку…

Я бы, может, и рассмотрела вариант пойти няней. Деньги очень нужны, но сейчас я должна больше уделять внимания Тимке, собственно, поэтому я устроилась сюда. Здесь очень подходящий график. И от дома недалеко.

Но самое главное, мне уже озвучили, что ожидают от меня «особенных сверхурочных», и уж это явно не плетение косичек.

— Я не могу принять ваше предложение, — отвечаю я сдержанно, но чего мне это стоит…

— Не знаю, как много ты обо мне слышала, Варвара, — его тягучий низкий голос я могла бы счесть очень красивым, если бы не помнила его рык, и если бы не смысл слов, произносимых им. — Но я всегда получаю то, что хочу.

Разумеется, имя Воронцова в городе на слуху. Однако я никогда им не интересовалась, у меня совсем далекие от этого проблемы, знакомые любому, живущему на зарплату. Я даже не представляла, как он выглядит, искренне считая, что такой воротила — дядька в возрасте, а не молодой мужчина с кубиками пресса, пахнущий шафраном и кожей.

— Виктор Андреевич, — цежу я. — Ваше предложение мне не подходит по личным причинам.

— Я умею продавить свое решение. Хочешь на себе прочувствовать, как я это делаю?

Воронцов нажимает на кнопку селектора:

— Геннадий, подготовьте мне личное дело Варвары Тронь, — не сводя с меня насмешливого взгляда, требует он.

У меня опять потеют ладони. Что он задумал?

— А ты, Варвара, иди подумай и оцени мое предложение. Можешь попробовать что-то выторговать себе. Только не наглей. Отказ не принимается.

Глава 3

Оглушенная выхожу из кабинета директора, ощущая взгляд Воронцова между лопаток.

Весело ему. А мне вот не до смеха.

Геннадий, дожидающийся меня, смотрит подозрительно, но, что я натворила, не спрашивает.

Я возвращаюсь в торговый зал. Через пять минут начинается рабочий день, а меня вроде не отстраняли. Другие консультанты переглядываются при моем появлении. Я буквально чувствую, как их раздирает любопытство, но за два месяца я ни с кем не успела сойтись близко. Я возлагала большие надежды на корпоратив, но они рухнули, когда меня сначала допрашивала служба безопасности турбазы, а потом мы объяснялись со службой портье. Где уж мне было до командообразования.

А когда все закончилось, я под въедливым взглядом Воронцова собрала свои разбросанные вещи в рюкзак, и уже в сумерках покинула турбазу. Темнеет в декабре рано, а снега в этом году почти нет, поэтому путь мой пролегал как в фильме ужасов, в темноте среди голых деревьев, тянущих в черное беззвездное небо корявые ветви. И без того поганое настроение опустилось ниже плинтуса, и, вернувшись домой, я час проревела в ванной, пока мне не удалось убедить себя, что плакать из-за всяких зажравшихся богатеев — дело зряшное. К тому же, Тимка чувствует, когда меня что-то гнетет, и тоже начинает кукситься.

Я смогла успокоиться, хотя еще пару дней мысли возвращались к неприятным событиям. Нормальный человек посмеялся бы над этой ситуацией, но, видимо, Воронцов ненормальный. Его совсем другое забавляет.

Я только пришла в себя, и тут же новая встреча с этим типом бьет по голове.

Расставляя товар на полках, я подспудно жду, когда же наконец Виктор Андреевич нас покинет. Он же явно не уделяет этому магазину много личного внимания, раз продавцы его даже в болтовне ни разу не упоминали.

Но Воронцов не уходит, отчего в зале сохраняется некоторое напряжение.

Правда, пара девчонок, пошушукавшись, юркают в служебные помещения. Уж не знаю, на что они рассчитывают, но внимание женатого и неадекватного босса — это явно не то, что продвинет их по карьерной лестнице.

У меня на психе даже желудок болит, и я так и не смогла впихнуть в себя обед, хотя на перерыв сбежала из магазина в чайную напротив, где из окна следила, когда же свалит «хозяин» ко всем чертям.

А Воронцов, слово специально действует мне на нервы, и остается наверху. Интересно, вот директор пришел на работу и обнаружил, что его выселили, он где теперь обретается?

У меня вырывается нервный смешок. Весь день проходит на автомате. Невозможно работать в такой обстановке, хорошо еще, что я не за кассой.

Виктор Андреевич появляется перед нашими взорами незадолго до закрытия магазина.

Выйдя в зал, он прямиком направляется ко мне. Надеюсь, у меня не очень затравленный взгляд. Не хочу с ним разговаривать, а еще мне