Книга Кооп-стоп - Ксения Васильевна Бахарева

был маменькиным сынком, а когда внезапно родительницы не стало, самостоятельно найти спутницу жизни оказалось выше его сил. Нравились ему в основном женщины властные и рослые, слегка напоминающие маменьку, но подойти к ним не хватало духу.

– Тезка, я могу помочь тебе со свиданием с одной напористой партийной дамой средних лет, при хорошей должности и связях!

– Хорошенькая?

– Ну разве это главное? Вспомни, когда в последний раз ты притрагивался к женской груди? Пять или десять лет тому назад? – Фима старался бить по самому больному. – Прямо сегодня, как стемнеет, у того дуба тебя будет ждать ОНА! – в этот момент Фима заметил своего водителя и, не дожидаясь ответа, ринулся в его сторону.

– А как ее зовут? – успел вдогонку прокричать Шлесинберг.

– Вот и познакомишься, – садясь в автомобиль, вымолвил Фима, но маменькиному сынку уже не суждено было это услышать. – Домой, Толян, живо! Устал что-то я сегодня.

3

Сутки напролет промучившись от зубной боли, Анна Ивановна, вынужденная ожидать визита к врачу еще столько же, нашла в закромах мужа дорогой коньяк и, осушив половину бутылки, уснула на диване.

К тридцати годам ухоженная женщина в самом расцвете сил добилась всего, чего хотела, – тихого и обеспеченного замужества, которое позволяло не работать и наслаждаться жизнью.

Ее отец, талантливый и остроумный театральный режиссер, умер, когда девочке едва исполнилось десять. Оставшись с двумя детьми на руках, мать Аннушки, недолго думая, чтобы как-то свести концы с концами, одну комнату в столичной трехкомнатной квартире сдала квартирантке, студентке института иностранных языков. Жилица была невероятно стройна, красива и ухоженна, но главное – одевалась в модные импортные вещи, чем вызвала в маленькой Аннушке не только восхищение, но и простую зависть. Девочка ненароком наблюдала за студенткой и училась тонкому искусству ухаживать за волосами и кожей. Райское время начиналось, когда квартирантка отправлялась в институт, – тогда Аннушка проникала в ее обитель, брала косметику, духи и устраивала примерку всего того, что висело в шкафу. Когда девочке исполнилось тринадцать, и она стала похожа на девушку, чопорное материнское воспитание не смогло сломить вырывающийся наружу дух экстравагантного авантюризма, который, по всей вероятности, она унаследовала от отца.

Аннушка забралась в чужую обитель тот час же, как только квартирантка уехала на каникулы в Сочи. Черное шикарное платье с четко очерченной талией и летящий роскошный подол, напоминающий раскрывающийся бутон цветка, высокий каблук, изысканный желтый плащ и писк сезона – миниатюрная шляпка – добавили шарма к умело накрученным локонам, искусно нанесенной декоративной косметике, превратив неуклюжего тринадцатилетнего подростка в обворожительную даму лет двадцати пяти.

В свой первый выход в свет, отправившись в центр Минска к институту иностранных языков, ибо в ее понимании только там можно было встретить настоящего английского денди, Аннушка тут же познакомилась с усатым студентом четвертого курса в однобортном пальто с бархатным воротником. Будущий переводчик Валерий недавно вернулся из Лондона, где на протяжении двух месяцев не без протекции отца-дипломата проходил практику. Денди отметил Аннушкину экстравагантную внешность и тут же пригласил на свидание. Целую неделю тринадцатилетняя школьница пудрила мозги студенту четвертого курса, бегая на свидание в обновках «француженки» из местного иняза, пока на пути не повстречалась соседка Алла из десятого класса, по уши влюбленная в Валерия с прошлого лета, в бытность пребывания в пионерском лагере, где «лондонский денди» подрабатывал в качестве вожатого. Усатый рослый парень в модном слегка расклешенном пиджаке из темного сукна и белоснежной рубашке симпатизировал Алле, но встречаться с десятиклассницей наотрез отказался по причине ее несовершеннолетия.

Когда страшная тайна актерского мастерства Аннушки раскрылась, обманутого Валерия и след простыл. А вскоре вернулась из Сочи квартирантка и обнаружила на своих одеждах признаки чужой носки. Ларчик закрылся просто, потому что студентка съехала на другую квартиру.

Однако Аннушка тосковала недолго. Окончив восемь классов минской средней школы, она окончательно вышла из-под маминого контроля, сбежав в Москву. Три месяца гастролировала девчонка, покупая и продавая с наваром заморские шмотки, пока, наконец, за фарцовку не угодила за решетку. Из колонии для несовершеннолетних была выслана в районный городок под названием Оршица, где вскоре познакомилась с Фимой, очаровала его и вышла замуж, родив двух прелестных детишек. Через несколько лет Фима стал заведующим овощным складом Оршицкой районной заготовительной конторы, и теперь у Аннушки появилось все, о чем можно было только мечтать: парижские журналы мод и великолепная модистка в ателье, шубы, кольца, чешский сервиз и мебельный гарнитур. К тому же няня, присматривающая за детьми на даче в Молдавии, освободила ее на полгода и от воспитания отпрысков. Единственное, что удручало в эти дни, – зубная боль.

Фима, обнаружив спящую жену на диване рядом с полупустой бутылкой коньяка, заботливо перенес ее в спальню и укрыл одеялом. Завтра водитель отвезет Аннушку к Рудику, который все сделает хорошо, потому что Фима ему весьма полезен.

– Принес, что я просил? – с порога вместо привычного приветствия спросил у Фимы Рудик, одновременно указывая Аннушке на кресло стоматолога. – Я договорился, ваш доктор придет через минуту!

– Обижаешь, как можно забыть, держи! – протянул Фима небольшой сверток из грубой льняной ткани. Рудик развернул его, утвердительно кивнул. В этот момент зашел стоматолог и занялся больным зубом Аннушки.

– Иди работай, через час водителя пришлешь за женой!

Когда-то Рудольф Раскин служил чиновником райисполкома небольшого сибирского городка, что позволило ему через несколько лет по блату устроиться на более прибыльную должность заведующего продуктовой базы. Но навыков в торговом деле не хватило, и за растрату он получил 10 лет колонии. От звонка до звонка отсидев в местах не столь отдаленных, на свободе сделал себе новый паспорт, чтобы переехать в другой город и с легким сердцем заняться новой деятельностью. Специальность зубного техника от нечего делать приобрел на зоне. И теперь Раскин промышлял тихой нелегальной практикой в Оршице, покупая золото для коронок у частных лиц, потому что хорошо знал, что золотые червонцы царской чеканки, которые принес Рудику Фима, был, есть и будет лучшим материалом для зубных коронок.

4

Марк Наумович Бородин, несмотря на вчерашнее застолье на природе, в конторе Оршицкой райпотребкооперации был к семи утра. В конце месяца спущенный с верху план горел, и, как всегда, хозяин спасал положение – надо было срочно ехать в столицу в головное предприятие выбивать дефицит. Личный водитель уже подготовил служебную «Волгу» к далекому маршруту, заботливо помыв и заправив, потому что твердо знал: к девяти часам они непременно должны прибыть в столичный Коопсоюз.

Скромный детдомовец Саша пришел в потребкооперацию