Книга Секрет Антона Йорка - Эндо Биндер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. Тайна куполов
Но этого не произошло. За весь следующий год Йорк провёл бесконечное количество отупляющих часов в лаборатории. Вера делала бесконечные записи. Вместе они пытались приспособить известную им науку к новым условиям.
С одной стороны, природные компенсаторные законы действовали автоматически. Их глаза и уши постепенно научились работать в новых условиях. Раздражающий эффект раздвоения исчез. Но всё остальное по-прежнему оставалось загадкой.
Йорк стал раздражительным.
— У меня ничего не получается, — бушевал он. — Я чувствую себя беспомощным, как младенец. В нашей вселенной у меня под рукой было огромное количество сверхнаучных, по земным меркам, знаний. А теперь я даже не могу сделать ни одного реактивного двигателя. Здешние ракеты не подчиняются Третьему закону Ньютона! Это меня угнетает. Я как человек каменного века, смотрю вокруг и гадаю, что всё это значит, и, Вера, мне это не нравится.
Он продолжил, демонстрируя нервозность, жёстко контролируемую до этого.
— У Трёх Вечных не было ни единого шанса дать отпор, когда их уничтожили. У нас тоже не было бы ни единого шанса, если бы тот патрульный корабль нашёл нас. Но это ещё не всё.
Они оба знали без слов, что были и другие опасности. Их запасы воздуха и еды подходили к концу. В их собственной вселенной Йорк посмеялся бы над этой проблемой и получил кислород и белок из чистого металла, подчинив атомы своей воле. Но здесь, в сумасшедшей вселенной с новым набором законов и измерений, он имел меньше власти над окружающей действительностью, чем неандерталец в каком-нибудь городе 20 века.
— Это солнце, Тони, — прошептала Вера. — Оно уже далеко за пределами первой величины. Мы дрейфуем прямо к нему. Ещё год…
Она оставила ужасающую мысль незаконченной. Ещё через год, если они не обзаведутся исправным двигателем, их затянет в огромное, пылающее солнце. В течение года оно становилось всё ярче, находясь ровно по курсу их дрейфа. Но сначала они могут умереть с голоду или быть пойманы патрульным кораблём.
У них было три способа умереть в этой странной, безумной вселенной, и ни один из них не казался им приятным.
Чужое солнце росло, пока не стало размером с Солнце, видимое с Плутона. Они ощутили небольшое ускорение, когда его гравитационные щупальца вцепились в корабль. Это была неизвестная огромная звезда, красная, как Антарес.
Периодически, каждые двадцать два дня, её яркость увеличивалась. На максимуме оно было раскалённо-голубым. Затем снова переходило в красное состояние. Цикл продолжался с точностью, достойной филигранно сделанных часов.
— Переменная цефеида, — сказал Йорк, — подобно цефеидам нашей вселенной, она подчиняется какому-то таинственному закону нарастания и убывания атомного распада в её недрах. И точно так же, если баланс в какой-то момент нарушится, она превратится в пылающую Новую. Это очень нестабильные звёзды. Если там есть планеты…
Он начал поиск с помощью своего телескопа. Тот был маленьким, но благодаря принципу телевизионного увеличения имел разрешающую способность в десять раз большую, чем у 100-дюймового отражателя. Йорк обследовал все области вокруг пульсирующего солнца.
— Да, у него есть планеты, их тринадцать, — объявил он наконец. — Мы дрейфуем к десятой, самой удалённой. В конце концов, мы не упадём на солнце, Вера. Мы разобьёмся об эту планету!
Это был чёрный юмор.
— Радио, — Вера хваталась за соломинку. — Сигнал SOS может принести спасение.
— Или тот патрульный корабль, — покачал головой Йорк. — Но я не думаю, что их раса вообще обитает здесь. Это солнце-цефеида производит постоянно изменяющееся излучение. На любой планете этой системы должен быть диапазон температур, который каждые двадцать два дня переходит от заморозки к супертропической жаре, в зависимости от излучения местного светила. Эволюция, должно быть, отказалась от попыток приспособить существа к таким быстрым изменениям. — он скрипуче рассмеялся. — Но главное то, что я не могу подать сигнал SOS. Здесь так же оказался новый принцип радиосвязи.
Он осмотрелся вокруг с измождённым видом.
— Только один шанс, Вера. Если я смогу запустить хотя бы одну маленькую ракету, мы сможем безопасно приземлиться на этой планете.
Пока в течение следующего месяца приближающийся мир превращался в тусклый аспидный шар, Йорк трудился без сна. Он принимал препараты, которые убили бы нормального человека, и фосфатную пищу, которая поступала непосредственно в мозг, не питая организм. Он верил, что его огромная жизненная сила и подпитываемые космосом радиогены сохранят ему жизнь.
За неделю до предполагаемого времени столкновения ему в голову пришла крошечная подсказка. Впервые основные законы новой вселенной смутно сформировались в его напряжённом мозгу. Учёным Земли, тысячам и тысячам из них, потребовалось несколько столетий, чтобы разобраться в естественных законах Земной вселенной. В одиночку, через два года, Йорк начал формулировать первые фундаментальные правила в совершенно новой и странной вселенной, где замедлялись даже световые волны.
— Третий закон Ньютона, в применении к ракетам, здесь имеет свою оговорку! Чем выше энергия, тем медленнее реакция. Это практически обратная зависимость. Она означает, что медленно горящее топливо сработает там, где не сработает взрывчатое. Я что-то нащупал.
— Поторопись, Тони!
Планета теперь вырисовывалась, как гигантская голубая луна.
Йорк в спешке соорудил широкую ракетную дюзу на корме. Начинённая медленно горящим фосфором, она изрыгала клубы дымного выхлопа. Во вселенной Земли она была бы бесполезна в качестве ракеты. Но здесь эта конструкция с удивительной силой толкнул корабль вперёд.
Йорк искусно вывел корабль на спиральный курс вокруг планеты, еле успев вовремя, чтобы остановить падение, подобное падению камня. Он с визгом раздираемого воздуха вошёл в атмосферу. Шарообразный корабль успел сесть как раз перед тем, как израсходовал последние запасы фосфора. Йорка и Веру с силой отбросило к стене.
Вера, плача от радости и испуга одновременно, подползла к мужу.
— Тони, мы в безопасности! Корабль выдержал. Тони!
Он тихонько открыл глаза, уняв этим её тревогу о том, что он мог погибнуть.
— Да, мы добрались, — пробормотал он. — Новой вселенной нас не победить. А теперь дай мне немного поспать…
Он проспал три дня. Проснувшись, он съел огромное количество горячей пищи, которую приготовила Вера. Йорк глубоко вздохнул и расслабился. Затем он довольно быстро вернулся к нормальной жизни после испытания, которое могло бы легко пошатнуть разум и здоровье обычного земного смертного. Но расслабился он лишь на мгновение. Вскоре он уже был у своих приборов, проверяя внешние условия.
— Воздух непригоден для дыхания, в основном углеводороды. Температура минус сто двадцать, повышается. Солнце-цефеида разгоняется до максимума.
Они смотрели на чужой мир. Он был плоским, бесплодным, покрытым белыми замёрзшими газами. Но они медленно рассеивались, поднимаясь в атмосферу.
Через неделю белый, образованный замёрзшими газами снег исчез. Ранее бесплодный суглинок забурлил жизнью. Странные растения с пилообразными краями пробивались наружу и росли с удивительной скоростью. Когда цефеида достигла максимума, из неё хлынул поток горячих голубых лучей. Практически в один миг окружающая среда стала тропической. Псевдопальмы и папоротники потянулись к небу.
— И всё-таки жизнь! — изумился Йорк. — Но, вероятно, только растительные формы, наслаждающиеся коротким «летом», которое длится менее двух