Книга Речной детектив - Роман Елиава

каким-то чудом переместилась часть ада. Весь берег был усеян трупами. Повсюду стонали раненые и покалеченные. Ободранные, голые и полуголые люди бродили среди тел, пытаясь отыскать своих родных. Количество жертв было запредельным, а ведь ещё многие утонули. Если бы не буксирный пароход купца Обухова и несколько местных лодок, жертв было бы гораздо больше. Недалеко навзрыд кричала женщина. Полицейский уже знал, что оба её ребёнка утонули, а её саму спас какой-то мужчина из третьего класса. Многих покалечили колеса парохода, другие были обожжены. Команда сумела привести корабль к берегу, машинист и капитан до последнего были на судне, в то время, как лоцман и почти вся прислуга судна сгорели. Ходил слух, что это – поджег. С этим придётся разбираться, как и с тем, что по заявлению очевидцев во время трагедии мимо прошёл пароход «Миссисипи», но не остановился, чтобы помочь выловить людей. Полицейский прошел вперёд и увидел лежавших в ряд трех утопленников в хороших и, предположительно, дорогих костюмах. Все карманы на одежде были вывернуты. Некоторые добровольные помощники и спасатели были больше похожи на стервятников.

– Идём, – сказал уряднику пристав, – прибыли прокурор из Саратова и агент пароходной компании. Похоже, из четырех сотен душ на пароходе сгинули больше половины.

Урядник последний раз оглядел весь этот ужас, который ему предстоит помнить до конца жизни, покачал головой и пошёл вслед за приставом.

Иван

Не сказать, что в августе девяносто первого в Петербурге было холодно, однако, это лето выдалось холоднее предыдущего. Поэтому утром, когда Иван Трегубов вышел из парадного на улицу, то смог лицезреть опередившее его облачко своего дыхания. Стройный, голубоглазый шатен с элегантными усиками на лице поежился и направился в сторону Невы. До назначенного часа ещё было время. Иван немного нервничал из-за вызова в министерство, поэтому встал пораньше и решил пройтись по набережной.

За все эти годы он так и не привык к этому городу. Красивые и богатые дома, иногда излишне богатые. Улицы и проспекты, кажущиеся чем-то логичным и законченным, в отличие от некоторой хаотичности его родной Тулы. Всё здесь было более правильным, более европейским, но, при этом, более холодным и чуждым, в некоторой степени даже обездушенным. Ивану, конечно, больше нравился родной и привычный с детства город, куда он планировал скоро вернуться. Хотя, если сравнивать с Петербургом, вторая столица, Москва, сейчас тоже казалась ему гораздо комфортнее. Может, это потому, что она больше схожа с Тулой, чем Петербург, а, может, и потому, что вторая, а не первая. «Несомненно, у Петеребурга есть своё очарование, но только летом», – размышлял Иван, наблюдая, как легкий ветерок шевелил зеленые листья на деревьях. Зимой здесь совсем неприятно, в то время, как тульская зима Ивану очень нравилась. А, может, он просто скучает по дому, который всегда милее сердцу? Может, дело только в этом?

«Ничего, – думал Трегубов, – совсем скоро он вернется. Интересно, как там Илья Петрович, его бывший наставник? Давно не было известий. Со временем они переписывались всё реже и реже. Настало время его навестить». Бывший тульский полицейский, как и его гимназические друзья, давно покинул родные пенаты. Михаил Торотынский уехал в Америку и жил в Балтиморе, а Николай Канарейкин, после окончания Московского университета, обосновался в Москве. Там же теперь жила и младшая сестра Ивана, Софья, воспитывала его маленького племянника. В Петербурге у Ивана появился совершенно новый круг общения, а старые друзья и знакомые постепенно бледнели в памяти и уходили на второй план. Однако, сейчас в нём оживали воспоминания о былых днях. Трегубов был взбудоражен грядущим возвращением. Каким он найдёт родной город? Многие ли знакомые ещё живы? Его бывший начальник так и вышел в отставку приставом. Из сослуживцев уже умерли Сивцев от болезни и Петренко от ножа в трактирной драке. Писарь Белошейкин ушёл из полиции. А что стало с урядником Семёновым Иван не знал. Столбов о нём не писал, а сам Семёнов не очень жаловал письмо в целом. «Может ещё служит», – предположил Иван.

Трегубов медленно шёл по набережной, пытаясь представить, какими он найдёт родные места. Возможно, не узнает. С тех пор, как он продал доставшееся ему по наследству имение, а затем по совету отца своего друга Николая Канарейкина купил в Москве доходный дом, прошло несколько лет. Им сейчас управляет младшая сестра Софья.

Да и сама жизнь стала совсем другая, – всё стремительно развивается. Всё меняется. В Туле уже новый губернатор, а Сергей Петрович Ушаков, как вышел в отставку, так и живёт теперь здесь, в Петербурге. Иван видел его как-то раз. Постарел Сергей Петрович. Но пора уже заканчивать прогулку, опаздывать было нельзя.

Министерство юстиции располагалось в великолепном дворце на пересечении Садовой и Итальянских улиц. Здание было построено рядом с летним дворцом Елизаветы Петровны её фаворитом, Иваном Ивановичем Шуваловым.

Трегубов недоумевал: зачем понадобилось вызывать его лично, когда назначение было уже согласовано? «Очевидно, нужно оформить какие-то бумаги?» – объяснил сам себе Иван.

Каково же было его удивление, когда из приёмной его проводили прямо в кабинет к Манасеину Николаю Авксентьевичу. Министр юстиции сидел и что-то быстро писал, не отвлекаясь на вошедшего посетителя. Трегубов стоял и ждал, когда тот закончит. Министру было пятьдесят семь лет, его узкое лицо ещё больше удлиняла борода и обвисшие вокруг неё усы. Манасеин был известен не только по приведению юстиции в Прибалтике к общим государственным стандартам, но также и как противник прогрессивных судебных реформ шестьдесят четвертого года. Николай Авксентьевич активно боролся с судами присяжных и упразднял мировых судей в отдельно взятых губерниях. Закончив писать, министр отложил бумаги в сторону и посмотрел на Ивана холодным взглядом. Пропустив приветственную часть диалога, он сразу перешёл к делу:

– Иван Иванович Трегубов?

– Да, господин министр.

– Я вызвал Вас лично, дабы избежать недопонимания с Вашей стороны и объяснить сложившуюся ситуацию, – сухо проинформировал Манасеин.

Иван не понимал, что это значит, но предполагал, что такое вступление не несёт ему ничего хорошего. Однако, делать нечего, оставалось только слушать министра:

– Недавно Вы получили назначение на должность судебного следователя в Тульскую губернию, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес министр.

– Совершенно верно, господин министр.

– И Николай Алексеевич, тульский губернатор, утвердил Вашу персону.

– Не знал этого, – прокомментировал Иван.

– Только Вы не поедете в Тулу, – продолжил Манасеин, недовольный, что его перебили.

– Не поеду?! – поразился Трегубов, которого словно окатили ушатом холодной воды.

– Не поедете! Вы должны были занять место ушедшего в отставку судебного следователя Истомина, однако, Павел Сергеевич, по неизвестной мне причине,