Книга Одаренный - FORTHRIGHT

приказ. И хотя сам Элоквент никогда не посещал никакую школу, он был знаком со школьниками, видел учебники и слышал столько жалоб по поводу домашних заданий, что теперь сильно подозревал: его ближайшее будущее потребует больших усилий.

И, вполне возможно, это будет опасно.

Глава 3

Средняя сестра

Поток людей буквально внес Кимико в последний вагон подземки, и она со вздохом облегчения упала на свободное сиденье. Ее вылазка в многолюдный торговый квартал была удачной, но утомительной. Похоже, всем домохозяйкам в Кейши приспичило отправиться за покупками именно сейчас, в самый последний момент перед Новым годом.

Пристроив пакеты на полу между ног, Кимико положила руки на колени и обернулась. Сначала ей ничего не удавалось различить за спинами все прибывающих пассажиров, но вот все заняли свои места, и стал хорошо виден пост охраны поезда. Обычно их обслуживали сотрудник и его напарник-Собрат, а Кимико нравилось привлекать внимание этих разумных животных.

Сегодня было немного иначе. Нет, совсем иначе.

Ее любопытный взгляд наткнулся на настороженные желтые глаза мужчины-амаранта. Из какого он клана, было очевидно. Правда, он пошел на уступку, надев накрахмаленную рубашку и брюки со стрелками, как положено сотруднику службы безопасности. Однако длинные волосы убрал назад под меховую повязку, а две верхние пуговицы рубашки расстегнул, открывая красочное многообразие бус. Определенно волк. Может, даже следопыт из Элдербау. Она не могла рассмотреть, какой герб он носит на своей повязке.

Брови волка приподнялись, и легкая улыбка тронула его губы.

Упс. Кимико поспешно передала целую серию безмолвных сигналов – смущенные извинения, одно из самых теплых приветствий, надежду на мир и искреннюю благодарность за защиту, которую предполагало его присутствие. Окружающие, скорее всего, этого даже не заметили. Способ общения амарантов не походил на человеческий язык жестов, который главным образом определяли жесты и положение пальцев. Выражения амарантов были обычно тоньше и основывались на едва заметных изменениях позы. Желтые глаза волка засияли благодарным блеском, и он ответил – удивленный восторг, признание ее статуса наблюдателя, уверение в миролюбии. И после минутной паузы совершенно необязательная – и очень личная – похвала ее чуткой душе.

Это было действительно очень любезно, но Кимико не стала обращать на это особого внимания. Ведь это был практически единственный комплимент, который он мог ей отпустить, учитывая ее низкий статус в иерархии наблюдателей. И все-таки слышать это было приятно, так что она одарила волка улыбкой.

Ее внимание привлекли шепот и сдавленное хихиканье, и Кимико прислушалась к разговору через проход.

– Нет, ты у него спроси.

– Тебе же интересно, вот и спрашивай.

– Тсс!

Кимико повернулась, и две старшеклассницы внезапно уткнулись носами в мобильники. Что, опять? Она почесала щеку и застенчиво взглянула на волка.

Он посмеивался – над ней? Или над ними. Или, может быть, над всей этой неловкой и глупой ситуацией. Любой амарант – с их-то обостренными чувствами – мог на расстоянии определить такую элементарную вещь, как пол. Сдержанными жестами волк показал, что считает человеческих девушек слепыми, а Кимико похвалил за находчивость и заявил, что в этой ситуации преимущество за ней.

Еще одна любезность. Хотя на самом деле она не нуждалась в этом подбадривании. Такое происходило постоянно. Если бы Кимико это напрягало, она давно изменила бы свою внешность или поведение. Но ей нравилось заставлять людей удивляться.

– Ну спроси у него.

– Наверняка он наблюдатель. Видишь, какая куртка на нем?

– Может, просто похожая. И вообще, наблюдателя невозможно отличить только по внешнему виду. Они ведь тоже люди, но с особыми способностями.

– Ты бы стала встречаться с наблюдателем?

– Смотря какие у него способности.

– Ого, поверить не могу, что ты это сказала!

Кимико стало интересно, что подумали бы эти девочки, знай они, до чего, как правило, неромантичны браки наблюдателей. И правда, трудно вдохновиться всеми этими сводками о родословных, прогнозами по поводу будущего потомства и заполнением десятка с лишним анкет и заявлений о согласии на вступление в брак. Причем частенько с человеком, с которым вы даже не встречались.

Она-то, будучи одной из трех уникальных дочерей, более чем достаточно знала о том, как все это происходит.

Хотя внешность и характер имели для них второстепенное значение, мать Кимико вечно сравнивала ее со старшей сестрой. Норико была нежной, милой и миниатюрной – в точности как мама, когда на нее впервые упал взгляд их отца.

Сакико в свои четырнадцать обещала стать красавицей, хотя и была чуть выше среднего роста. Но ни при каких обстоятельствах никто не принял бы младшую сестру Кимико за мальчика. Одни волосы Сакико чего стоили – прямые и черные, они ниспадали шелковым занавесом почти до колен.

А Кимико была высокая, с плоской грудью и короткой стрижкой. Наблюдатели предпочитали одежду унисекс, и это давало свободу, но не добавляло женственности походке. В тяжелых ботинках – стандартная часть формы Академии Ингресс – ее большие ноги казались еще больше. Кимико росла в совершенно обычном человеческом окружении и знала, что никакой женской привлекательности в ней нет. Зато на нее нередко заглядывались, ошибочно принимая за смазливого мальчика.

Обычно она игнорировала перешептывания, смешки и пристальные взгляды. Но изредка, если обстановка была подходящей, позволяла себе немного подурачиться. Кимико нравилось, когда на нее обращали внимание. Ведь это случалось так редко.

Поэтому, пока поезд подъезжал к ее остановке, она пониже опустила голову, чтобы ее воздыхательницы не рассмотрели, кто она такая на самом деле. Гул в вагоне изменился, и автоматический голос объявил станцию «Кикусава». Кимико подхватила пакеты с покупками и, взглянув сквозь бахрому челки, заметила, что девушки все еще наблюдают за ней. Улыбаясь, она уверенной – напоказ – походкой вышла из вагона. Наградой за эту безобидную маленькую эскападу были ахи и вздохи, смех и улыбки девочек.

Кимико шла вдоль поезда к заднему окну – ей захотелось проверить, видел ли волк. Он был там, ухмылялся, демонстрируя клыки и дружелюбие. На прощание он подал ей знак, который можно было перевести как «я счастлив, что наши пути пересеклись». Кимико чисто человеческим жестом помахала ему рукой на прощание и стала вприпрыжку подниматься на улицу, еще энергичнее, чем обычно.

* * *

Дом Кимико находился в Кикусава, старом районе Кейши, полном маленьких магазинчиков и любопытных соседей. Выцветшая краска, ржавый металл, рекламные плакаты с обтрепанными краями. Кимико понимала, что Кикусава ветшает, но она предпочитала замечать хорошее. Яркие корзины с мандаринами сацума в бакалейных лавках. Соблазнительно шипящие фрикадельки – их подавали обжигающе горячими в бумажных пакетах. Приторно-сладкий запах жженого сахара из чайной, где перед входом жарили данго, заманивая клиентов.

Люди жили над торговыми лавками или за своими заведениями. В узких переулках скрывались входы в ресторанчики, цирюльню, скобяную лавку и кондитерскую, которую Кимико регулярно навещала с тех пор, как научилась ходить. Она надеялась,