Книга Сын леса - Тимофей Иванов

Претерпели изменения и Речнослеска с Лисьим Носом, Дубравной и Беличьей. Среди знакомцев Эфрима с компанией были и те, кто шёл Лестницей Земли. На первой-второй ступени таковым трудновато применять свою стихию в бою, не зря их путь считается в первую очередь телесным, но в спокойной обстановке они вполне могут строить из камня здания, создавая их стены прямо из земли. Да, не быстро, при наличии обтёсанных булыжников и раствора бригада обычных строителей управилась бы раньше, чем такой недо-маг. Но зато оную бригаду не нужно было нанимать и оплачивать завозные стройматериалы, а сами бывшие ополченцы были не против сделать свои места жительства более безопасными. Многие ведь с семьями переехали, да и некоторые холостяки оженились на деревенских девках. Вот и было на границе Смертолесья теперь четыре форта с опытными гарнизонами.

В каком другом месте бы это было вопиющей наглостью для простолюдинов, за которую быстро бы прилетело от всех окрестных дворян, а в первую очередь от того, на чьей земле народ развернулся. Но граница с диким лесом была особым местом, а северные тэнства являлись чрезвычайно аморфным образованием, полным внутренних конфликтов. Ближайшие аристократы не лезли к нам, опасаясь огрести, а более дальние скорее радовались, что их соседи чего-то опасаются. Впрочем я не обольщался, там где крутятся большие бабки, обязательно нарисуются те, кто захочет их присвоить. Так уж люди устроены.

Для меня же наличие бывших ополченцев играло и ещё одну положительную роль. Пусть все они были простолюдинами и не заканчивали королевских дворянских академий, но дожили до своих лет не просто так. В магии и военном деле мужики понимали, а так же имели в рукавах кучу трюков, которые позволили им выжить там, где легли в землю многие их боевые товарищи, а так же командиры-аристократы. Я же с удовольствием у них учился, всякий раз, когда прибегал к человеческому жилью. Боевой шест, копьё, кинжал, прямой меч и его изогнутый кузен, напоминающий катану, в той или иной мере покорились мне. Более же всего я поднаторел фехтуя именно изогнутым мечом, который позволял и обычную схватку с равным противником, и резануть кого-то с на бегу, повернув лезвие под правильным углом, чтобы не застряло и не вырвалось из рук. Пусть мастером клинка меня пока не назвать, но со слов Арэмса, сослуживца Эфрима, который меня учит, некоторых провинциальных дворян я пожалуй уже превосхожу. Правда за мой собственный меч из Кив-проводящего металла Эсуфу пришлось отвалить настоящую гору золота. Уж больно волшебный сплав дофига стоит.

Прогрессировал я и в магии. Пусть не случалось с момента моей мести шагов на новые ступени, но я и так стоял абсурдно высоко для моего возраста, однако при этом имел чудовищно скудный арсенал магических атак, сводящийся к одной молнии. Для меня вообще стало сюрпризом, что нормальные люди сначала изучают нечто вроде кулака ветра, а моя атака признак высокой ступени и хорошего контроля сил. Я же просто видел, как отец её применял и считал нормой для ветровика, а потому раз за разом пытался создать разряд пока не получилось. Но теперь всё было иначе. Бывалые товарищи просветили, они за жизнь всякого повидали. А Эсуф скупал по возможности свитки с описаниями заклинаний. Дело это было не простое, для не дворян они вообще являлись запрещёнкой, но ушлый торговец знал места и людей, у которых их можно достать, имея кое-какие связи в том числе и с городским криминалом. Вообще чем больше становилось известно о купце, тем больше он вызывал удивление, уж больно много у мужика было связей, знакомых и друзей в разных местах. Но в любом случае и бывшие ополченцы, и я порой корпели над пергаментом, время от времени матеря охреневших по поэзии аристократов, пытаясь понять, что же очередной маг с высоким слогом головного мозга имел ввиду.

Это кстати было дополнительным стимулом для вояк. В обычной ситуации подобную литературу было не достать, а в ополчении свитки зачитывались до дыр тайком от офицеров теми, кто вообще разумел грамоту. Я же велел купцу скупать вообще по магии всё, что он сможет добыть, потому что во-первых мне она была дика интересна сама по себе, как бывшему жителю не магического мира. А во-вторых я оставался дикарём, который видел в деньгах мало ценного, не представляя на что их ещё тратить, будучи в высшей мере самодостаточным как раз за счёт магии. Ну и кроме того не видел смысла ограничивать кого-то в получении знаний, так что в Речнолеске сама собой образовалась небольшая магическая библиотека, в которую Эсуф натащил уже более пяти десятков магических трактатов, две дюжины алхимических, которые штудировала не покладая рук Жэндэ и немножко развлекательной да исторической литературы, чтобы учить по ней ребятню. Не то что бы я прям предпринял усилия к тому, чтобы у нас появилась первая школа, тут оказалось достаточно дать людям разрешение. Знание — это сила, здесь это понимали все и не хотели для своих детей судьбы слабаков. Здание правда выглядело не как обитель науки, а как донжон с большим солярием наверху, но я не требовал от средневековья много. Просто не мешал местным и не давал обществу расслаиваться на сильных, умных да богатых и всех остальных, которые должны гнуть перед ними спины, обещая поотрывать головы непонятливым. И подумывал написать свой собственный трактат о справедливом обществе а ля коммунизм для чайников. Вряд ли он тут кому-то поможет, не так магический мир устроен, но что ж не оставить свой след в мировой литературе, пусть и маленький?

В общем продуктивные выдались годы. Мне же сейчас стукнуло четырнадцать и ко мне подобралась проблема, которую я ждал давно. Начали бурлить гормоны и хотелось ласки, любви, тепла, понимания и трахаться, как кролику. Что делать с этой бедой я пока не знал. Нет, конечно механику процесса по прошлой жизни понимал отлично, там вообще ничего хитрого, природа позаботилась. Вопрос был «с кем?». Та же Жэндэ была милой девочкой и мне не составило бы труда к ней посвататься, никто б не отказал. Но тут без свадьбы было не принято, а жениться я пока не хотел. Не тот, блин, возраст, чтоб переставать быть холостяком, да и прошлого брака мне пока хватило! Это создавало трудности. Второй же проблемой было то, что девочка была именно