Книга Сталинград. За Волгой для нас земли нет - Алексей Валерьевич Исаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кадры решают все.
Здесь имеет смысл кратко остановиться на «роли партии». В этот период в войсках Юго-Западного (Сталинградского) фронта находился член ГКО, секретарь ЦК Г.М. Маленков. В партии Маленков занимался кадрами, которые, как известно, решали все. Фактически он был доверенным лицом Сталина. Г.М. Маленков немедленно «выписал» из Москвы шифровкой начальника Главного автобронетанкового управления Красной армии Я.Н. Федоренко. Прибыв на только что созданный Сталинградский фронт, Федоренко развил кипучую деятельность по подготовке танковых войск к предстоящему сражению. Так, 17 июля он направляет на утверждение Сталину план переформирования танковых бригад. Федоренко пишет Верховному, что из состава Юго-Западного фронта вышла в расположение Сталинградского фронта двадцать одна танковая бригада, из которых на фронте решено оставить три, а оставшиеся восемнадцать отправляются на переформирование. Из восемнадцати бригад двенадцать (3, 10, 12, 58, 84, 85, 88, 90, 91, 114, 159, 167) отправлялись в Саратов, а шесть (6 гв., 6, 13, 65, 156, 168) — в Сталинград. Тем самым было начато создание резервов, которым предстояло сказать свое веское слово уже в оборонительной фазе сражения. Переформируемые в Сталинграде бригады пошли в бой в августе, а первые из переформируемых в Саратове — в сентябре. Также в связи с резким ослаблением танковых войск фронта с Северного Кавказа перебрасывалась под Сталинград 40-я танковая бригада. Напротив, из Сталинграда на Северный Кавказ Федоренко танки отправлять запретил. Весь выпуск СТЗ шел прямо в войска, в восстанавливаемые бригады. Также по решению Федоренко в Сталинграде был оставлен учебный автобронетанковый центр.
Командование Сталинградского фронта достаточно трезво оценивало ближайшие перспективы развития боевых действий на вверенном ему направлении. В донесении в Генштаб, озаглавленном «Оценка группировки и намерений противника перед Сталинградским фронтом на 14.7.42», о предполагаемых задачах групп армий «А» и «Б» было написано следующее:
«Основной задачей этой группировки будет окружение и уничтожение армий Южного фронта с выходом на нижнее течение р. Дон <…> Действия противника восточнее р. Дон на данном этапе операции маловероятны, т. к. это потребовало бы рассредоточения усилий ударной мотомехгруппировки. Удара на Сталинград следует ожидать после того, как противнику удастся закончить операцию против Южного фронта. Этот удар наиболее вероятен как вспомогательный к главному удару, который противник будет наносить на нижнем течении р. Дон с целью прорыва на Северный Кавказ»[1].
Последнее предложение про «Этот удар наиболее вероятен…» было впоследствии вычеркнуто. Но нельзя не отметить, что командование Сталинградского фронта довольно четко обрисовало первоначальный замысел операции «Блау» — удар на Сталинград был вспомогательным относительно похода за нефтью. Оценка ближайших перспектив также была довольно точной. Действительно, в этот период разворачивалось сражение на окружение в полосе Южного фронта, в результате которого попали в «котел» под Миллерово войска 9-й и 38-й армий.
Незнаменитый «котел» лета 1942 г. оказал непосредственное воздействие на то, кому пришлось руководить советскими войсками в Сталинградской битве. 14 июня И.В. Сталин адресовал С.К. Тимошенко следующие, достаточно резкие слова:
«Ставка считает нетерпимым и недопустимым, что Военный совет фронта вот уже несколько дней не дает сведений о судьбе 28, 38 и 57-й армий и 22-го танкового корпуса. Ставке известно из других источников, что штабы указанных армий отошли за Дон, но ни эти штабы, ни Военный совет фронта не сообщают Ставке, куда девались войска этих армий и какова их судьба, продолжают ли они борьбу или взяты в плен. В этих армиях находились, кажется, 14 дивизий. Ставка хочет знать, куда девались эти дивизии»[2].
Официально штабы 28, 57 и 38-й армий были переданы в состав Сталинградского фронта по директиве Ставки № 170513 от 17 июля 1942 г.
Штаб Тимошенко ответил трехстраничным докладом, начинавшимся словами «Докладываем, что донесения Военного совета фронта о положении 28, 38 и 57 армий были прекращены представлением Ставке с момента перехода этих армий в распоряжение Южного фронта». Судьба армий описывалась так: «28 армия к этому времени (10 и 11.7) была сильно расстроена и отходила неуправляемыми группами бойцов»; «38 армия, превратившаяся через два дня тоже в неорганизованную и неуправляемую массу, отходившую с большими потерями боевой техники на переправы в районе Казанской, Вешенской и Серафимович». Последующие донесения были малоутешительными. Тимошенко сообщал, что, по донесениям штабов 28, 38 и 57-й армий, на восточный берег Дона вышли жалкие остатки соединений. Так, из 13-й гв. стрелковой дивизии вышли 387 человек, из состава 38-й стрелковой дивизии — до 60 человек без штаба, 175-я стрелковая дивизия — до 200 человек без штаба, 169-я стрелковая дивизия — штаб и 786 человек, 15-я гв. стрелковая дивизия — 225 человек и еще 100 человек из тыловых учреждений дивизии. Артиллерийские полки армий также потеряли много орудий. Эта информация постепенно создавала «критическую массу» в Ставке.
Но пока С.К. Тимошенко еще не знал о сгущавшихся над ним тучах и активно занимался новым фронтом. Несмотря на оптимистичную оценку обстановки, уже 13 июля командующим фронтом был поставлен перед Ставкой вопрос об эвакуации населения Сталинграда. Он писал:
«Считаем необходимым немедленно эвакуировать из Сталинграда женщин и детей, не занятых на производстве военных материалов, ибо в городе скопилось очень много народа после эвакуации из Украины, и дальнейшее оставление всего населения города на своих местах будет очень невыгодно в условиях возможных налетов авиации противника»[3].
Нельзя не признать это предложение более чем своевременным. Нет сомнений, что Тимошенко приложил бы максимум усилий для ускорения эвакуации населения из Сталинграда.
Условия, в которых начиналось сражение, трудно назвать типичными для битв Великой Отечественной. Первоначально противники не имели соприкосновения друг с другом. Немцы шагали на восток по казавшейся бескрайней степи. Части резервных армий занимали подготовленные позиции и под палящим солнцем махали кирками и лопатами, стремясь их улучшить. Маршевые колонны немцев и закапывающихся в землю советских пехотинцев и танкистов разделяли десятки километров. Поначалу не было ни внимательного изучения позиций противника в бинокль, ни стихийно вспыхивающих перестрелок, ни остовов танков и разнокалиберных воронок на «ничейной земле». Стояла необычная для фронта тишина. Никакой канонады, только редкие пролеты самолетов.
Следующая цель — Сталинград! Справа от Гитлера командующий 6-й армией Фридрих Паулюс. Крайний справа — командующий группой армий «Б» Федор фон Бок. Вскоре он был сменен на Максимилиана фон Вейхса
