Книга Саровская Пустошь - Анна Кунгурцева

Может, если хоть один из кусков плоти, используемый при «лепке» его тела принадлежал женщине, то может ли она считаться его биологической матерью? Скорее всего, да, но что, если все составляющие когда-то были женщинами? Всех в матери записывать?

Захотелось закурить. Свят сплюнул в открытое окно и вынул сигарету из пачки.

Это желание заставило вновь удивиться простоте и одновременно сложности человеческого организма.

«Ты то, что ты ешь» — говорил отец медицины Гиппократ, и в случае Святослава иначе и не скажешь. Более того, Власов чувствовал изменения. Ранее его нутро представляло собой слепок из кучи чужого мяса, и все это было небрежно подкреплено стальными прутьями, кое-где вовсе бесполезными шестернями и другим барахлом. Сейчас же ощущался результат десятилетних метаморфоз, взрастивших в нем что-то отдаленно напоминающее органы. Хорошо это или не очень, он пока в этом не разобрался.

***

Поселок встретил Святослава равнодушным молчанием. Несмотря на приближающийся час-пик, Первомайск выглядел спящим, каменным кладбищем. Только при въезде с северной стороны он увидел у частных домов несколько коз и пару коров, которые при виде автомобиля разбежались кто куда. Вот и вся жизнь.

И только в самом сердце Первомайска начали то тут, то там показываться прохожие, идущие по своим делам. Их лица выражали скучающую безразличность, но Свят не придал этому значения. Ему нужны были конкретные люди, и он начал поиск, припарковавшись неподалеку от центра поселка. Достал из бардачка черную бандану, переданную начальником вместе с делом. Поднес ее к лицу, глубоко и сосредоточенно вдохнул. Спасибо, что хоть не носки.

Осмотрелся и… ничего. Если клиент пропал в Первомайске или же рядом, Святослав бы непременно почувствовал его самого, ну хотя бы след. Сделав контрольную, третью проверку, он решительно набрал начальника.

— Что такое, Слава?

— Юрий Васильевич, в Первомайске их нет… — озадаченно ответил он, сминая в руке тряпку, — вы точно вещь Артёма дали?

— А как же? Из рук его отца вещица! Ты что, Слав, искать разучился? Чуйку потерял свою упырьскую? — голос Юрия стал раздраженным.

— Я не упырь, сколько раз повторять, — прошипел Свят.

— Мне не надо повторять, мне и с первого раза похуй, — с язвительной усмешкой отозвался он, — ты видимо не понял, кто к нам обратился. Это ведь не сельский председатель, если мы эту парочку не вернем, считай, наша песенка спета, Славка, и отзывы на нашем сайте уже не помогут. Так что, ищи этих двух раздолбаев, и не по делу больше не беспокой.

Послышались короткие гудки, парень отстранил телефон, затем скривился и тихо выругался.

— Свинья…

Делать было нечего, единственный вариант, который до этого дня ни разу не подводил — дал сбой. Он всегда мог найти человека, имея его какую-нибудь личную вещь. Предыдущий начальник заставлял приводить к нему людей, он же и научил Святослава этому нехитрому трюку. И до сих пор он не перестает задавать себе вопрос, как ему удалось сбежать, ведь при желании тот в прямом смысле мог достать подчиненного из-под земли.

Вариантов не оставалось, пришлось сначала изучить весь поселок, благо он был небольшой. Сверяясь с картой, он объездил прилегающие леса, но ничего похожего на место с фотографии так и не нашел. Тогда и началась самая неприятная для него часть процесса — расспрос местных.

Он останавливался у редких прохожих, спрашивал про Первомайский треугольник, показывал фотографию места, но люди лишь таращили на него полные недоумения глаза, пожимали плечами и отвечали, что в жизни ничего такого не видели, и не слышали о такой аномалии. Бестолковое занятие он бросил, когда один из прохожих, покосившись на него, покрутил пальцем у виска и пошел дальше, бормоча себе под нос: «совсем уж на жаре мозги спеклись, треугольники всякие мерещатся, принес же нечистый…»

Святослав уже понимал — здесь явно что-то не так. Ну, конечно же, есть аномалия, но местные, чтобы не раскрывать секретов поселка, делают вид, что ничего не знают. Нет, не сходится… непонимание в их взглядах было не наигранное. Да и люди показались ему отрешенными, вялыми и апатичными. Большинство, скорее всего, даже не слушали парня. Либо сами не хотели думать, или же старались побыстрее отвязаться от незнакомца, задающего странные вопросы.

Вдруг, Свят почувствовал что-то непривычное. Невидимая, прилипчивая пелена, расслабляющая разум, накрыла с головой. Так захотелось наплевать на все, послать к чертям этот Первомайск и вернуться в Звягино, где его отвлекли от заслуженного отдыха. Тело прилипло к сидению, вдруг стало так хорошо, и так… все равно. Кого он тут собирался найти? В этом поселке ничего нет и быть не может…

Святослав резко встряхнул головой и крепко зажмурился. Открыл глаза и будто взглянул на все окружающее заново. До него вдруг дошло, что здесь не так, пусть и не сразу. Ну, конечно же, морок! Никто в этой округе даже думать не хочет ни о какой аномальной зоне, или не может из-за воздействия, размягчающего мозги. Он протер лицо ладонью и вышел из машины с целью осмотреться. Как раз остановился в северной части, откуда и приехал.

«Наслать морок на такое поселение, тринадцать тысяч человек… никогда подобного не встречал. Но кто и… для чего?» — подумал он, глядя по сторонам, а следующая мысль оспариванию не подлежала, — «здесь что-то есть!»

Он направился в ближайший лесок пешком, заперев машину, и в последний раз обернулся на нее, подумав, а что если… да кому она тут нужна? В северной части поселка он так и не встретил ни одного человека.

По пути Святослав еще раз посмотрел фотографию и перечитал прикрепленную легенду о Серафиме Саровском, и она гласила, что это место, на котором основан Первомайск, а ранее село Ташино, является Саровской пустынью. И что сам Первомайский треугольник начинается в Твери, а заканчивается в Рязанской области, и тут находится его эпицентр, где Серафим провел тысячу дней и ночей в подвиге столпничества на валунах. Якобы он взращивал здесь камни, в которые была заточена нечистая сила.

Видя столь искреннее, усердное и, поистине, высокое подвижничество старца, Дьявол, исконный враг всякого добра, вооружился против него искушениями. По своей хитрости, начиная с легчайших, он сперва наводил на паломника разные страхи. Однажды, во время молитвы он услышал вдали вой зверя.

В другие разы и днем, особенно же ночью, при стоянии ему представлялось, что к нему отовсюду рвутся поистине ужасающие и невиданные чудовища с диким и яростным рёвом. Иногда вдруг являлся перед ним открытый гроб, из которого поднимался