Книга Путешествие «Галеота» - Александр Горбов

во всех обитаемых портах мира. На вывеске, ближайшей к причальной башне траттории, таверне, кабаке, кофейни или даже буфета вешается зелёный свиной пятачок. (Поскольку традиция древняя, никто не помнит уже, почему именно он) И каждый день, с полудня до полуночи, там собираются ищущие работу и приключений. Приходи, выбирай, договаривайся, бей по рукам с понравившимся корабельщиком. И не забудь выставить закуску тем, кому не повезло.

Зная традицию назубок, Войд отправился в тратторию «Дядюшка Угол». Хозяйничала в ней племянница дядюшки, маленькая рыжая девица с непроизносимым именем. А сам Угол, вышедший в отставку капитан, весь день сидел с посетителями за столиками, горланил песни, ел в три горла и был вполне счастлив. На голову выше Зимородка, дядюшка всем и каждому утверждал, что он цверг. Сами цверги, говоря о дядюшке, отводили глаза, мямлили что-то невнятное и сворачивали на другую тему. Чем Угол регулярно пользовался, получая скидки на налоги Подземным владыкам.

— Какая птичка к нам залетела! — дядюшка поднялся навстречу и заключил Войда в медвежьи объятья. — Откуда, дружище?

— Да как всегда, то тут, то там.

— Эльза, детка, накрой нам столик. Живо!

— Эльза? Я думал твою племянницу зовут по-другому.

— Да? Так это не та. У меня их столько…

Племянница и правда оказалась другая, но тоже маленькая и рыжая.

— Какими судьбами к нам? — уже принявший на грудь дядюшка жаждал поговорить.

— Сегодня по делу. Зелёный столик свободен?

— Ах, вот оно что…

Дядюшка разом стал серьёзен. Что-что, а дело он знал крепко. Лично достал и застелил зелёной скатертью столик — знак ищущего капитана. Вызвал с кухни сонного поварёнка и отправил куда-то с записками.

— Поздно ты, сезон уже окончен. Я вызвал некоторых, может согласятся. Но на лучших не рассчитывай.

— Спасибо, дядюшка.

— Ладно, садись, сейчас обед принесут. Будут тебе люди. Пойду насчет второго распоряжусь.

Угол ушёл на кухню, оставив Войда в одиночестве. За дальним столиком, прячущимся в густой тени, заворочалась фигура. Хрипло прокашлялась, поднялась, и шаркающей походкой направилась к Зимородку.

Оказавшись на свету, фигура превратилась в старика. Длинные седые волосы заплетены в косички. Морщины на лице прячутся под синими узорами варварской татуировки. Вместо кисти левая рука заканчивается крюком в пятнах ржавчины.

— Разрешите взойти на борт, капитан? — спросил старик и, не дожидаясь ответа, плюхнулся напротив Зимородка, — слышал, ты купился на сказки цвергов и взял «Галеот».

Войд неопределённо хмыкнул.

— Хороший кораблик. Он быстро согласился? Даже не отвечай, я думаю, сразу. А знаешь почему? Лишь бы цвергам не доставаться. Они его на сторону не хотели продавать, только своим. А он терпеть не может их новомодные дирижабли. И я его одобряю, между прочим. Не дело доброму воздухоплавателю болтаться в небе под пузырём. Вот на старом добром паруснике — да! А вся эта машинерия, пузыри, паровые машины до добра не доведут. Вот увидите, сударь мой, увидите.

Старик обернулся в сторону кухни и прокричал:

— Пива мне, хозяин! И доброго сидра капитану!

Обернувшись к Войду, безрукий улыбнулся, так что синяя маска на лице приобрела комичный вид.

— Косса меня зовут, старый Бальтазар Косса.

Войд поднял кружку с сидром, принесенную расторопной девицей.

— Твоё здоровье, Бальтазар, — и невежливо ткнул пальцем в крюк на руке, — Тамарский залив, полагаю?

Старик расхохотался.

— А ты не прост, капитан. Сразу раскусил старого Коссу. Нет, это позже, у Двух Дев.

Зимородок понимающе кивнул.

— Возьми меня в команду, капитан. От старого пирата тебе убытка не будет. Коком к тебе пойду, с правом несения ночных вахт.

— Почему именно ночных?

— Бессонница, неба ей без дна. То рука ноет, то мысли всякие, — Косса наклонился к Войду и перешел на шёпот, — по небу скучаю, сил нет. А свою команду собирать — староват я. Скучно мне будет возиться с молокососами.

Войд потёр переносицу, раздумывая.

— Ты не сомневайся, капитан. — Косса подмигнул. На веке тоже была татуировка — глаз с ярко-красным зрачком, — Дядюшка за меня поручится. Я лет десять как завязал и в долю к нему вошел. Только скучно мне. Тяжко на берегу.

— На Туманные острова пойдём. Уверен, что хочешь рискнуть?

Косса почесал крюком голову и отхлебнул из кружки.

— Глупости это всё. С хорошим кораблём там и зимой ходить можно. А что опасно — так это цверги боятся, им на пузырях только в штиль хорошо.

— Договорились. Но есть условие, от корабля. Цах-маскам.

Бальтазар тепло улыбнулся и зажмурился.

— Хороший кораблик. Сто лет мне никто не предлагал. Если уж цах знает и хочет — хорошо пойдём. Договорились.

Войд и Косса пожали руки.

— Пойду я, капитан. Надо вещички собрать.

— Завтра в восемь я принимаю корабль у цвергов. Найдёшь меня на пристани.

Косса кивнул, допил залпом пиво и, прихрамывая, направился к выходу.

Время тянулось медленно, как густая корабельная смола. Вернулся мальчишка-посыльный, а Зимородок всё сидел над тем же стаканом сидра. Дядюшка Угол вернулся с кухни, присел за столик. Помолчал, пожевал губами.

— Прости Войд, но что-то глухо. Пару человек может подойдёт, но не сильно на них рассчитывай. Те еще шельмецы. И команда есть только одна. Но тоже… так себе, почти весь сезон на берегу просидели.

— Ну, что есть, — Войд допил сидр, подмигнув дядюшке, — найду, не в первый раз.

Угол кивнул, и снова ушёл на кухню. Эльза принесла кофе в маленькой чашке и посыпанный тмином пирожок на блюдце.

Под столом заршебуршилось. Кто-то маленький, поцокивая о доски пола, пробежал мимо Войда. Залез на стул напротив. Снова зашуршал, завозился. И вспрыгнул на стол.

Крыса. Большая крыса, в синей жилетке, треуголке на голове и с шилом, заткнутым за широкий кожаный пояс. Гость учтиво раскланялся с Войдом, и громко пропищал в сторону кухни:

— Доброго сидра, мне и капитану!

Эльза появилась, как джин из лампы. Напиток для маленького посетителя она подала в наперстке.

— Меня зовут Уйвек, капитан. Я старший команды корабельных крыс — толкачей и парусных мастеров. Готовы выйти в рейс по вашему приказу.

И сняв треуголку, крыс замысловато расшаркался.

— Рад знакомству, Уйвек, — Войд отсалютовал крысу стаканом, — перейдем сразу к делу?

Зверек согласно кивнул головой и присел на скатерть, вытянув длинный хвост.

— Буду честен: поход будет тяжёлый. Туманные острова и обратно. Сам понимаешь, на ветер полагаться сейчас сложно, так что толкать придётся много. Легкой прогулки не получится. Оплата по Синему кодексу. Если будут неожиданные сделки — двадцать процентов вам.

Уйвек воинственно расправил усы.

— Конец сезона, шкипер. Мы понимаем, что легкой работы не будет. Нас устраивает.

— Тогда откровенность за откровенность. Почему вас не брали работать в сезон?

Крыс снял треуголку и почесал голову лапкой.

— У нас нестандартный экипаж. Среди толкачей — восемь хомяков, шкипер. Они давно с нами, проверенные ребята. Никаких проблем с выпивкой и погромов в порту. Я лично за этим слежу. Мы конечно немного теряем на форсаже, но зато крейсерскую держим дольше любой чистой команды. Но не все это понимают.

— Только в этом причина?

—… нет.

Крыс поднялся, надел треуголку и встал в гордую позу.

— В нашей команде есть беглецы из Аг Шаг. Это наши братья, и мы не собираемся их бросать.

Войд удивленно поднял брови, а крыс продолжал, положив руку на рукоятку шила.

— Я понимаю, что они белые, и для большинства это уже приговор. Но мы против расизма. Нельзя оценивать крысу по цвету шерсти. Нет их вины, что на них ставили опыты. Мы не откажемся от наших друзей, даже если придется сидеть на берегу вечно.

— Ценю, — Зимородок уважительно склонил голову, — редко можно встретить такие качества. Мне все равно, какого вы цвета. Главное, чтобы был ход и паруса в порядке. Я беру вас.

Крыс тихо с облегчением выдохнул, и поднял напёрсток. Они с капитаном осторожно чокнулись, и пригубили сидр.

— Жду вас завтра в восемь на причале. Поможете в осмотре.

— Хорошо, шкипер. Мы будем.

Снова сделав пируэт треуголкой и поклонившись, крыс спрыгнул со стола и был таков.

— Зря. Не доверяю я этим белым бестиям, — из-за плеча послышался голос Угла, лично принесшего капитану на подносе горшочек с рагу, — подведут они тебя под беду, помяни мое слово. Дурной у них глаз, так и знай, кровавый.

Войд рассмеялся, стукнув ладонью по столу.

— Вот уж не ожидал от тебя, Угол, никак не ожидал. Я пару раз ходил на кораблях с экипажем одних только белых. И скажу тебе так — плевать какого