Книга Славянская хроника - Гельмольд

великих мужей» (Предисловие к книге II). Отсюда понятными становятся рассуждения Гельмольда о, том, как следует писать исторические труды — беспристрастно, не отклоняясь от истины в стремлении угодить сильным мира сего (Предисловие к книге II). Хронист как бы оправдывает ими книгу I своей «Хроники», очевидно, кому-то не пришедшуюся по вкусу, и заверяет, что и в книге II он будет непоколебимо стоять на страже истины.

«Хроника» Гельмольда имеет один большой недостаток, затрудняющий пользование ею. В отличие от Адама Бременского, тщательно датирующего описываемые события, Гельмольд даты проставляет чрезвычайно редко. Из громадного количества крупных и мелких событий, совершавшихся на протяжении от VIII (эпоха Карла Великого) почти до XIII в., датировано не более 50—60. В подавляющем большинстве случаев Гельмольд датирует такие события, как кончины германских королей и императоров, датских королей, вступления на престол их преемников, смерти крупных феодалов, кончины или вступления в должность пап, гамбургских архиепископов, альденбургских епископов. Очень редко датируются битвы, взятия городов, сеймы. События славянской истории, за исключением нескольких единичных случаев, дат не имеют.

Как сказано выше, «Хроника» охватывает период от VIII в. до 1172 г. Совершенно ясно, что если при изложении событий, начиная с 1137 или 1140 г. (I, 55 и дальше), Гельмольд мог писать как очевидец или прибегая к рассказам своих современников, то для освещения более раннего периода он вынужден был пользоваться какими-то иными источниками. Сам Гельмольд о них не упоминает. Но в результате анализа текста было установлено, что из первых 24 глав «Хроники», излагающих события, кончая 1066 г., 22 главы заимствованы из «Деяний гамбургских архиепископов» Адама Бременского. Это не означает, что Гельмольд просто переписал нужные ему главы. Кроме одного случая, когда полностью использована глава из «Хроники» Адама, причем она не переписана, а пересказана своими словами, все другие заимствованные главы представляют собой каждая как бы сложную мозаику, объединение больших или меньших отрывков, взятых из разных глав Адама, с добавлением временами собственного текста. Читатель может легко убедиться в этом из примечаний к тексту перевода[9].

Кроме того, надо заметить, что Гельмольд никогда не заимствует буквально — он перефразирует текст, делает вставки от себя[10].

Цитаты, полностью соответствующие оригиналу или незначительно измененные, при переводе выделены кавычками. Отрывки, заимствованные из Адама, но значительно измененные Гельмольдом, оговорены в примечаниях.

Издатель «Хроники» Гельмольда И. Лаппенберг, а вслед за ним Д. Н. Егоров указывают, помимо Адама, и другие источники, которыми Гельмольд мог пользоваться и, по-видимому, действительно пользовался, не упоминая об этом. Они имеют в виду жития епископов бременского Виллегада; гамбургско-бременского Анскария, Вицелина и др., а для разделов, излагающих историю Генриха IV, — ряд анналов, как «Annales Disibodii», «Annales Rosenfeklenses», «Annales Palidenses»[11].

Документального материала, грамот, как единодушно признается в литературе, Гельмольд для своей «Хроники» не {использовал. Однако из «Хрояики» его следует, что о существовании некоторых, имевших для него несомненное значение, документов он знал. В главе 89 книги I он отмечает, что привилегии, полученные Любекским епископством, хранятся в Любекской церкви. В одном только случае Гельмольд все-таки привлекает и целиком приводит документ. Мы имеем в виду главу «О десятине гользатов» (I, 91), в которую вставлено послание епископа Герольда гользатам, увещевающее их платить ему десятины[12].

Несомненно, что Гельмольд в оригинальной части своей «Хроники» широко использовал устную информацию. Ссылки на нее часто встречаются в его труде. Описание битвы между герцогом саксонским Магнусом и славянами в 1093 г. (I, 34) он дает по рассказу тех, «отцы которых принимали участие в этой битве». «От вернувшихся я слышал», — пишет он (II, 13), повествуя о продаже пленных датчан на рынке в Мекленбурге. Иногда он ссылается на заслуживающих доверия лиц (I, 69), на «многих, кто дожил до наших дней»(1, 41) и т. д.

Очевидно, многие сведения Гельмольд почерпнул из рассказов и воспоминаний епископа Вицелина, братии монастырей в Фальдере и Кузелине, епископа Герольда и др.

Однако все вышесказанное не отвечает до конца на основной вопрос, волнующий специалистов по истории славян, обращающихся к «Хронике» Гельмольда: откуда Гельмольд взял данные по истории славян, сравнительно подробно изложенной им в оригинальной части его «Хроники»? Если о крестовом походе против славян в 1147 г. (I, 62—65), о смерти Никлота (I, 87), о нападении в 1168 г. датчан на Аркону и уничтожении идола Святовита (II, 12) Гельмольд мог писать, потому что всему этому он был современником, то на основе чего и вполне ли достоверно он написал столь пространно о сыне Готшалка, Бутуе, о борьбе его с Крутом, о княжении Крута, о Бодрицком государстве Генриха, походах Генриха против ран (руян)? К сожалению, этот вопрос остается пока без ответа, а перед исследователями открывается широкое поле для более или менее обоснованных догадок.

Гельмольд, аттестуя себя в Предисловии к книге II как ревнителя истины, не подпадающего под влияние сильных мира сего и беспристрастно описывающего все, что он видел и слышал, в действительности таким не был. «Хроника» его была и не могла не быть тенденциозной.

Представитель рядового духовенства, человек, по всей видимости, далеко не знатного происхождения, Гельмольд еще более зависел от высших представителей власти как духовной, так и светской, чем его непосредственные покровители — епископы альденбургские. А насколько те зависели, легко убедиться, заглянув в главы, рассказывающие о мытарствах сначала Вицелина, потом Герольда (I, 69, 70, 79, 82). Естественно, что Гельмольд, дорожа своим положением, вынужден был изображать события так, как это было угодно и приятно вышестоящим лицам и в первую очередь герцогу саксонскому, Генриху Льву, графу Голштинии, Адольфу, а также своим непосредственным начальникам, епископам любекским (альденбургским). В силу такой зависимости хрониста победы над славянами, описываемые в «Хронике», даются немецким феодалам по преимуществу легко. Генрих фон Бадвид, напав на славян, нанес им сильное поражение и в результате одного лишь нападения опустошил всю их землю грабежами и пожарами (I, 56). Генрих Лев «когда бы ни простер руки своей на славян», они немедленно отдают ему все, чего он только ни потребует (I, 68). В угоду герцогу и для вящего его возвышения датский король Вольдемар, совершивший нападение на ран и не поделившийся взятой добычей с герцогом, изображается Гельмольдом в неблаговидном свете: «...короли данские, ленивые и распущенные, всегда нетрезвые среди постоянных пиршеств...», и славяне нападение данов... «ни во что не ставят». Одного только герцога они боятся, ибо это он «подавил силу славянскую с большим успехом, чем все герцоги, до него бывшие..., надел узду на челюсти их» и управляет