Книга Пьесы - Гусейн Мухтаров

в этот город, чтобы детально разобраться в одном событии, к которому вы все имеете самое непосредственное отношение.

Б е р к е л и. Оч-чень любопытно!

Пауза. Все переглянулись. Эсенов, пожав плечами, садится за свой стол и нервно отодвигает портфель. Остальные, кроме Перенглиевой и Куртгельды, тоже занимают места, стараясь сохранить уверенность и достоинство. Дурсунова достает из папки бумаги и раскладывает их на маленьком столике.

П е р е н г л и е в а. Извините меня, товарищ Дурсунова, но я надеюсь, вы понимаете, что, собрав нас таким необычным способом и сделав это предварительное заявление, вы, лично вы, берете на себя огромную ответственность? Я это говорю на тот случай, чтобы предостеречь вас от запоздалого раскаяния.

Д у р с у н о в а. Я очень признательна, товарищ Перенглиева, за вашу заботу обо мне, но позвольте мне все-таки эту ответственность взять на себя.

Пауза. Перенглиева отходит в дальний угол и садится.

К у р т г е л ь д ы. У нас в народе говорят: «Торопись туда, где тебя ждут, и не заглядывай туда, куда тебя не звали». Меня никто не звал. И я вовремя удаляюсь.

Д у р с у н о в а. Минутку. Вас зовут Куртгельды Худайбердыев?

К у р т г е л ь д ы. Точно.

Д у р с у н о в а. Я звонила вам, но не застала. Ведь вас называют еще Курт Гельдыевич?

К у р т г е л ь д ы. Вах!.. Она и это знает!

Д у р с у н о в а. Останьтесь, прошу вас. Вы тоже сможете нам помочь.

Куртгельды садится на кончик стула, будто каждую минуту он готов сорваться и убежать.

С а т л ы к о в. Разрешите только задать один вопрос…

С а п а р о в. У меня не один, а двадцать один, если не больше. Голова кругом.

Д у р с у н о в а. Позвольте мне сперва ввести вас в курс дела…

Все опять переглянулись, кроме Перенглиевой, которая сидит в стороне у самой стены.

Э с е н о в. Простите, одну минутку. (Набирает номер и говорит, прикрыв трубку рукой.) Мы немного задержимся, дорогая. Приедем все вместе, сразу. Неожиданное экстренное совещание. После, после объясню. Привет. (Кладет трубку.) Мы слушаем тебя, Аксолтан, с огромным нетерпением.

Д у р с у н о в а (перебирая бумаги). Две недели тому назад в нашу газету пришло письмо. Автор этого письма житель вашего города. Здесь он был предан суду и приговорен к тюремному заключению.

С а т л ы к о в. Значит, преступник?

Д у р с у н о в а. В своем письме он это отрицает. Наоборот — людей, которые способствовали его осуждению, он считает нарушителями закона и кое-кого даже преступниками.

Молчание. Потом раздается смех, сперва сдержанный, потом все громче и, наконец, почти хохот. Особенно выделяются взвизгивания Беркели. Не смеется лишь Перенглиева.

К у р т г е л ь д ы. И для этого, товарищ корреспондент, вы собрали сюда столько почтенных граждан? Наш город, конечно, не областной центр, но надо все же уметь с уважением относиться к людям, которые, между прочим…

П е р е н г л и е в а. Не читайте нотаций, Куртгельды. Прежде всего надо разобраться в фактах. Кто этот человек? Как его зовут? Чем он занимается?

Пауза.

Д у р с у н о в а. Он — шофер строительно-монтажного управления. Имя его — Тойлы, фамилия — Каландаров. Тридцать пятого года рождения, женат.

Пауза.

Б е р к е л и. Вах!.. Кто же не знает этого тунеядца и хулигана. Он сам себе вырыл яму, а теперь хочет спихнуть туда всех нас. Ловкач! (Смеется, но один.)

К у р т г е л ь д ы. Я к этому делу касательства не имею, но и меня он однажды избил так, что я попал в больницу.

Д у р с у н о в а. Настоящий бандит?

Б е р к е л и. Одна рожа чего стоит. Ему самое место в тюрьме. А сколько времени мы с ним нянчились! Как мы все его жалели! (Качает головой.) Ну и люди!

Э с е н о в. Меня только удивляет одно, Аксолтан. Неужели вашей редакции больше нечем заняться?

Д у р с у н о в а. Ведь ты сам утверждал, что мы расточаем слишком много похвал, а критике уделяем мало внимания.

С а т л ы к о в. За всю свою судейскую практику я не совершил ни одного поступка, я подчеркиваю — ни одного, в котором мне пришлось бы раскаиваться. Я могу подтвердить сказанное мною фактически и документально. Подчеркиваю — документально. А вы, товарищ Дурсунова, по-моему, ставите себя в очень невыгодное и даже смешное положение. Я понимаю, газета — это газета. Ей не чужда сенсация. Но суд — это суд. Это закон и справедливость.

Алланазар, Куртгельды и Беркели ему беззвучно аплодируют.

С а п а р о в. И главное — из-за кого весь сыр-бор? Будь Тойлы скромный, честный, дисциплинированный работник! А то ведь что?.. Тут ведь… Ой, голова!..

П е р е н г л и е в а. Успокойтесь, товарищ Сапаров. Нас просят восстановить в памяти дело Тойлы Каландарова — так, кажется? А нам, кроме пользы, это ничего не принесет, поскольку тут действительно задета наша служебная и общественная репутация, наша, я бы сказала, честь. В случае необходимости редакция газеты сумеет печатно оградить нас от нападок зарвавшегося клеветника и подтвердить законность наших действий, не правда ли, товарищ Дурсунова?

Д у р с у н о в а. Благодарю вас. Вы очень точно изложили смысл и задачу моей миссии. Эсенов, ты не смог бы коротко рассказать историю Тойлы?

Э с е н о в (пренебрежительно пожав плечами). История… Банальнейшее происшествие. Тойлы был шофером управления. В последнее время выяснилось, что он неоднократно использовал вверенную ему машину в личных выгодах. К сожалению, подобного рода антигосударственная практика еще далеко не изжита.

Д у р с у н о в а. Откуда ты это узнал?

Э с е н о в. Ко мне поступили сигналы.

Д у р с у н о в а. От кого?

Э с е н о в (указывая на Беркели). Вот от него, заведующего гаражом.

Б е р к е л и. Точно. Я жуликов за десять километров чую. Потому у меня в гараже полный порядок.

Э с е н о в. Сперва я хотел уволить его с работы…

Д у р с у н о в а. Беркели?

Э с е н о в. Да нет же. Тойлы Каландарова, но потом пожалел на свою голову и решил перевести на другую работу, отобрав машину. Но Тойлы приказу не подчинился, и мне не оставалось ничего другого, как сообщить об этом в милицию.

Д у р с у н о в а. А вы, товарищ Перенглиева, чем руководствовались, давая санкцию на привлечение Тойлы к суду?

П е р е н г л и е в а. Характеристиками, полученными мною от начальника милиции Сапарова и начальника строительного управления Эсенова.

Д у р с у н о в а. Эти характеристики у вас сохранились?

П е р е н г л и е в а. Они мне были даны по телефону.

Д у р с у н о в а. По телефону?.. (Задумалась.) Та-ак… (Вынимает из портфеля два фото и несколько бумаг.) Вот, взгляните на этот снимок. (Передает его Сатлыкову, снимок ходит по рукам.) Здесь под воинским знаменем сфотографированы отличники боевой и политической подготовки. Каландаров в центре. Вы его узнаете?

К у р т г е л ь д ы (передавая снимок дальше). Ну и что?

Д у р с у н о в а. В армии не всякий удостаивается подобной чести, не правда ли? Теперь взгляните на это фото. (Передает.) На нем группа шоферов, закончивших курсы с отличием. И снова Тойлы в центре.

Б е р к е л и. Уж этот всюду пролезет…

Д у р с у н о в а. Присмотритесь к нему внимательней. По-моему, у Тойлы Каландарова очень открытое, веселое и доброе лицо. Конечно, внешность обманчива…

Б е р к е л и. Золотые слова.

Д у р с у н о в а. Например, Беркели выразился о Тойлы так: одна рожа чего стоит? Я правильно передаю ваши слова, товарищ завгаражом?

Б е р к е л и. Я только хотел этим сказать…

Д у р с у н о в а. Ваша формулировка,