Книга Пария - Лин Эфа

помощь, эту ночь мне не пережить. А на помощь никто не явится, сегодня воскресенье, кроме нянечки в яслях и старого охранника больше нет никого. Ясли в другом крыле здания, даже если я стану кричать, меня не услышат. А охранник деда Гриша, как обычно, спит беспробудным сном, ему хоть война ядерная, раньше утра глаз не откроет.

Мысли лихорадочно заметались, но я не могла ничего придумать. Как выкрутиться? Давить на жалость? Не поможет, жалости в этих детях нет, уж в этой четверке точно! Тянуть время? Тоже бессмысленно, меня слушать не будут, они вообще кроме себя никого не слышат.

Боже, ну за что, в чем я провинилась? Где твоя капля милости? Я никогда себя не жалела, никогда тебя ни о чем не просила, но сейчас я молю. Сжалься! Пожалуйста, только не так, не хочу стать сломанной, использованной куклой в руках этих обиженных жизнью подростков.

— Что глазища свои вытаращила, овечка? Как тебе такая честь, стать нашей игрушкой? Все девчонки дерутся за право провести с нами ночку другую? Ммм? — протянул Игнат, отвратительный полноватый, рыжий парень, с прыщами на лбу.

— Сильно сомневаюсь, что прям таки все. — выдала тихо, но уверенно, нельзя сдаваться не кусаясь! Дерись котёнок, иначе быть тебе сожранным! Решила я для себя в тот момент, просто так не сдамся. — Боевая Эль, уверенна, с вами вошкаться не стала бы.

— Че вякнула, коза? — схватил меня за волосы Кирилл. Его эти слова отчего-то сильно задели, видимо попала в цель, — Элька, шлюха белобрысая сама за мной бегает, под комнатой ночует как собака! Не знала? — дёрнув посильнее за волосы прорычал он мне уже в лицо.

— Ну и шли бы вы к Эле тогда, я вам зачем? — старалась говорить ровно, не показывать как же мне страшно сейчас, — Вы ведь знаете, я больна, инвалид. Вы сломаете мне все кости, что с меня за интерес? Кирилл, если ты ещё сильнее потянешь за волосы, сломаешь мне шею, играть станет не с кем. — попыталась вразумить его.

— А в этом и весь интерес, фарфоровая Аврора. Забава такая, сломанная кукла в коллекцию необычных ощущений. Я, знаешь ли отморозок детдомовский, если ты вдруг забыла. И мне это нравится! — прошипел он словно змея.

А дальше все происходило как в ускоренной съемке, в тумане, я ничего не успевала разобрать. Хоть как-то среагировать, попытаться защититься насколько это возможно. Кто-то схватил меня за руку и дёрнув на себя закинул на плече. Я почувствовала лишь острую боль в плече и запястье, треснула плечевая кость и сломана кисть. За столько лет я с точностью стала различать степень перелома и какая конкретно кость пострадала. Кажется сегодня я не запомню ничего, кроме боли, если конечно останусь жива.

Следующий удар пришёлся в бедро, видимо мною задели дверной косяк. Я сдавлено вскрикнула. Боль была адская, похоже на трещину в бедренной кости, но из-за боли в руке, я не могла определить точнее. Вот тебе и поборолась и просто так не сдалась, как бы мне не хотелось, а отпора я им никакого физически оказать не могу. Неудачница.

— Макс, дебил, — прикрикнул на четвёртого урода этой шайки Кирилл, — Давай, неси аккуратней, она же вся ломается на ходу! Ты слышал хруст? Еще отключится, испортишь все веселье! Тогда развлекать меня придётся тебе!

— Не отключится! Девка привыкшая к такой боли, она ж каждый месяц в больничку ездит гипс ставить. — пробубнил Макс в ответ.

Тут он оказался совершенно прав, к боли я привыкла настолько, что три перелома, вряд ли способны отправить меня в забытье. Я жила с болью рука об руку, можно сказать, что боль была моей жизнью, чем-то очень привычным. Человек способен приспособиться ко многому, а порой и к самым ужасным условиям.

Вслушиваясь в их разговор, я из-за невыносимой боли не сразу поняла, что ничего не вижу. Господи, ну почему? Почему это происходит именно со мной? Этого ещё мне не хватало, сегодня день когда я становлюсь незрячей. Ну хотя бы рожи их видеть перед смертью не буду. Вот бы ещё отключиться и ничего ни слышать, ни ощущать. Было так горько и страшно, что даже смерть на мгновение показалась спасением. Слезы градом покатились по щекам.

Я не кричала, не было смысла, на помощь мне никто не кинется. Все боялись эту четвёрку, даже воспитатели, тихо ждали пока это отребье чёртово съедет восвояси. Лишний раз замечаний им не делали, глаза закрывали. Никто не хотел оказаться подрезанным трупом в своём кабинете. Не детский дом, а кунсткамера какая-то. Брошенные дети в большинстве своём, чистое зло. Мало кому живя в детском доме удаётся хранить в себе лучик света. Мы не знаем доброты, мы привыкли к злобе, мы не знаем другой жизни. С самого детства живя в таких условиях мы учимся защищаться и обороняться, где тут взяться доброте?

— Рот ей заклейте кто-нибудь, чтоб орать не начала, на улицу выходим. — скомандовал Кирилл.

Ощутила как мою голову вздернули за волосы. Как ещё шею не сломали, но это вопрос времени, судя по их настроению.

— Оооо! — протянул Игнат, — Вы гляньте, ущербная ноет. Какая мерзость! — столько презрения в голосе.

— Не дергай ее за волосы! Идиота кусок, ей шею сломать секунда дела. Труп нам не нужен, живой оставим. Все уяснили? Я два раза объяснять не буду. — пригрозил Кирилл.

Хватку на затылке ослабили и уже осторожней заклеили рот чем-то липким. А я решила притвориться, что потеряла сознание, резко обвиснув мешком. В душе я понадеялась, что это сработает. Что они потеряют интерес и оставят меня. Но меня продолжали нести, я услышал шум улицы. Резкий порыв ветра больно хлестнул волосы в лицо.

Несли меня долго. Четвёрка уродов шла молча, видимо заранее знали куда понесут и видимо давно планировали. Даже скотч припасли, сволочи! Страшно представить, что из таких как они вырастет, вернее уже выросло и дальше будет хуже.

Я не знаю зачем, но жадно вслушивалась во все звуки и шорохи. Хотела хоть немного понимать куда меня несут, вдруг останусь жива, мне придётся выбираться. Если я вообще смогу двигаться, нести меня обратно явно никто не собирается. Бросят на месте расправы.

По моим подсчётам шли мы минут сорок. Лес, это точно был лес, вокруг только шум деревьев и реки. За детским домом была огромная дикая роща с рекой. Предусмотрительные, занесли подальше, чтоб никто ничего не услышал, если начну кричать. Чтоб подольше искали, когда обнаружат пропажу. Если не решат конечно, что сама сбежала. Кому