Книга Танки в котле. Немецкий танкист о прорыве из Хальбского кольца. 1945 - Вольфганг Фауст

печурками, в то время как их дети возились на земле в сосновой хвое. Его прекрасно слышали старики, молча глядевшие в огонь этих печурок и устало посасывающие ломтики черствого хлеба, добытого из своих рюкзаков и узелков. Все эти штатские люди не задавали нам никаких вопросов – им все было понятно по тому, что они видели, как мы готовим танки к походу, проверяем моторы и делимся друг с другом боеприпасами, – и они знали, что мы собираемся прорываться на запад. До сих пор мы двигались как можно осторожнее, позволяя беженцам спокойно бродить мимо нас со своими узлами и колясками. Теперь же мы лихорадочно снаряжались, готовясь к броску в Шпревальд вместе с остатками потрепанной в боях 9-й армии, причем явно не собираясь брать с собой гражданских беженцев.

Решив провести рекогносцировку местности, по которой нам с рассветом придется прорываться из леса, мы с Капо отправились в путь пешком. Выйдя из нашего импровизированного лагеря, мы, держа в руках автоматы, миновали несколько лесных дорог между деревьями, запоминая местность вкупе с теми участками, которые нам довелось обходить ранее. Лес дальше редел, впереди просвечивала его опушка, где деревья уступали место песчаной равнине, усеянной воронками, озерками и поросшими травой болотцами.

Перед нами лежал путь к Шпревальду и на запад.

Это было малообещавшее успех пространство, которое нам предстояло пересечь: открытое и ненадежное, переполненное природными ловушками, которые легко могли засосать в себя танк или остановить его под огнем неприятеля. Равнина была усеяна подбитыми боевыми машинами, грузовиками, тягачами и полугусеничными бронетранспортерами «Ханомаг»[9], которые пытались пересечь эту равнину два дня тому назад, когда русские клещи смыкались вокруг леса, в котором мы сейчас укрывались.

Капо и я прошли пешком дальше того места, до которого мы добирались ранее, двигаясь вдоль опушки леса, туда, где брошенное снаряжение, оружие и боеприпасы обозначали то место, где пытались прорваться наши части, когда сомкнулось русское окружение.

Здесь же, вдоль опушки, на земле нам то и дело попадались трупы. Многие из них были в униформе вермахта, сраженные артиллерийским огнем или зажигательными реактивными снарядами, от которых обуглились и стволы сосен. В воздухе плотно висел запах гари, сосновой смолы и разложения человеческой плоти, который не мог развеять даже теплый весенний ветерок. Были здесь и тела гражданских беженцев, которые явно пытались пробраться вслед за войсками. Несколько женских тел лежали вокруг ручной тележки, которую они толкали перед собой, теперь их изуродованные трупы виднелись между стволами сосен, открытые мертвые глаза были обращены к вершинам деревьев. Вещи и свертки из тележки были разбросаны вокруг них. Чуть далее…

– Бог мой, – пробормотал Капо. – Что же здесь произошло?

На самой опушке, где едва заметная грунтовая дорога вела из леса на равнину, произошла небольшая схватка. Мертвые тела целого отделения германских пехотинцев лежали в грузовике, сожженном зажигательным снарядом или ракетой. За грузовиком на земле виднелись мертвые тела нескольких женщин.

– Вот это ждет и наших беженцев, – едва слышно пробормотал Капо. – И все же мы не сможем взять их с собой.

Пригнувшись, мы бросились под кроны сосен, когда два советских истребителя пронеслись вдоль линии опушки. Они обстреляли равнину из бортового оружия с бреющего полета, снаряды их авиационных пушек попали в несколько брошенных грузовиков и подожгли их. Когда стихло эхо их моторов, стала снова слышна постоянная канонада по другую сторону леса.

Отвернувшись от мертвых женщин, Капо указал рукой на расстилающуюся перед нами равнину.

– «Королевские Тигры» СС пойдут первыми, – сказал он. – Они пойдут на скорости ближе к деревьям, где грунт прочнее. Мы будем двигаться за ними, отгоняя огнем всех красных, которые появятся на окраинах равнины. Пехотинцы будут следовать за нами, держась ближе к деревьям. Затем мы спустимся по склону, который ведет к деревне Маркхоф, и пройдем ее. Ядро 9-й армии собирается в 5 километрах за этой деревушкой, в Шпревальде за равниной. Когда мы соединимся с ними, тогда сражение и начнется.

Я кивнул, разглядывая грунтовую дорогу, проходящую вдоль деревьев опушки. Нам придется двигаться по ней, как выводку уток в ярмарочном тире, гуськом, друг за другом. Даже сейчас кто-нибудь из русских, засевших в Маркхофе, по другую сторону равнины, или замаскировавшись среди деревьев чуть в стороне от него, следит за нашей опушкой, чтобы не пропустить следов подготовки к прорыву. У русских сейчас вдоволь боеприпасов, у них неограниченное число танков[10], несметное количество бойцов[11], которое представлялось неистощимым. И всему этому противостояли несколько «Королевских Тигров», три наши «Пантеры» и собранная с бору по сосенке голодная и оборванная толпа пехотинцев, отчаявшаяся добраться до американцев. Отчаявшаяся настолько, что готова была бросить своих соотечественников на растерзание красным.

Но другого выхода у них не было.

Предрассветный сумрак начинал светлеть, а когда мы направились обратно в наш импровизированный лагерь, горизонт за равниной осветился громадными колоннами пламени, вознесшимися, казалось, до самых звезд. Мы определили, что это могли быть горящие машины одной из наших транспортных групп снабжения, обстрелянных русскими по другую сторону открытой равнины. Сколько же танков, бронетранспортеров, грузовиков и легковых автомобилей надо было сжечь, чтобы в небо вознеслись такие столбы пламени? Ближе к нам все небо было озарено осветительными ракетами, которыми русские пытались разогнать тьму леса. Одна из парашютных ракет спланировала на кроны деревьев прямо над нами, горящий в ней магний поджег сосновые сучья, ярко, как днем, осветившие всю прилегающую местность, так что мы поспешили побыстрее убраться из этого места в ту чащу, где скрывались наши войска и беженцы.

Хотя здесь маскировка тщательно соблюдалась и не было заметно ни одного огонька, впечатление было такое, что в утреннем полумраке весь лес уже проснулся и все работают как черти. Мы миновали особенно темный участок леса, где, как мы знали, стояли «Королевские Тигры», укрытые ветвями деревьев. Проходя, мы слышали шорох этих ветвей, убираемых с корпусов танков их экипажами, и глухое ворчанье прогреваемых мощных моторов. В другом месте наши пехотинцы готовились к выступлению, вполголоса переговариваясь между собой. Но никто не спал – да и как они могли спать, зная, что готовит им утро? Приглушенные разговоры солдат время от времени прорезали плач и крики детей беженцев да утешающее их баюканье матерей, что напоминало нам о нависшей над гражданскими лицами опасности, когда красные войдут в лес. Выбросив из головы эти мысли, я направился к своей «Пантере».

В моем экипаже собрались отличные бойцы: еще накануне вечером, при последних лучах заходящего солнца, они вычистили длинный орудийный ствол башенной пушки «Пантеры», используя прямые