Книга Проклятие Янтарной комнаты - Стив Берри

— Это нелепо. Скажите мне, где спрятана das Bernstein-zimmer, и прекратите свои страдания. Она не стоит того, чтобы за нее умирать.

Дрожащий немец только смотрел на него не отрываясь, его стойкость была достойна восхищения. Петр испытывал жгучую ненависть к Герингу за то, что ему приходится по его приказу так убивать людей. Даже если это немцы.

— Sie sind ein lugnerisch, diebisch Schwein,[1]— удалось выдохнуть Матиасу.

Потом немец плюнул.

Геринг отшатнулся, плевок оставил пятно на его шинели. Он расстегнул пуговицы и стряхнул плевок, потом распахнул полы, приоткрыв жемчужно-серую форму, богато украшенную знаками отличия.

— Я твой рейхсмаршал. Второй человек после фюрера. Никто, кроме меня, не носит такую форму. И ты смеешь думать, что можешь так легко испачкать ее? Ты скажешь мне то, что я хочу знать, Матиас, или замерзнешь! Замерзнешь до смерти. Медленно. Очень медленно. Это будет… неприятно.

Немец снова плюнул. В этот раз на форму. Геринг оставался на удивление спокойным.

— Это достойно восхищения, Матиас. Твоя преданность отмечена. Но сколько ты еще продержишься? Посмотри на себя. Тебе не хотелось бы в тепло? Сесть к огню, завернуться в шерстяное одеяло?

Геринг вдруг схватил Ухо и подтолкнул его к привязанному немцу. Вода выплеснулась из ковша на снег.

— В этой шинели было бы прекрасно, разве нет, Матиас? Ты позволишь этому ублюдку нежиться в твоей шинели, когда сам замерзаешь?

Немец не говорил ни слова. Только дрожал. Геринг отпихнул Петра.

— Как насчет того, чтобы немного погреться, Матиас?

Рейхсмаршал расстегнул брюки. Горячая моча выплеснулась дугой. От струи валил пар. Она стекала по коже жертвы на снег, оставляя желтые полосы. Геринг отряхнул член, затем застегнул брюки.

— Чувствуешь себя лучше, Матиас? Согрелся?

— Verrotter in der Schweinsholle.[2]

Петр согласился с немцем.

Геринг кинулся вперед и ударил немца тыльной стороной ладони по лицу, его серебряное кольцо распороло щеку жертвы. Брызнула кровь.

— Поливайте! — выкрикнул Геринг.

Петр вернулся к бочке и снова наполнил свой ковш.

Немец по имени Матиас начал кричать:

— Mein Fiihrer! Mein Fuhrer! Mein Fuhrer!

«Мой фюрер! Мой фюрер! Мой фюрер»!

Его голос звучал громче. Остальные трое привязанных присоединились к нему. Хлынула вода.

Геринг стоял и наблюдал. Теперь уже в ярости он продолжал теребить кусок янтаря. Двумя часами позже Матиас умер, покрытый льдом. Еще через час умер последний из четверых. Никто из них не сказал ни слова о das Bernstein-zimmer.

О Янтарной комнате.

Часть IТени прошлого

ГЛАВА I

Атланта, Джорджия. Наши дни.

Вторник, 6 мая, 10.55

Судья Рейчел Катлер взглянула поверх своих черепаховых очков. Адвокат произнес это снова, но сейчас она не собиралась оставить эту оговорку без внимания.

— Простите, советник?

— Я сказал, что защита настаивает на судебной ошибке.

— Нет, до этого. Что вы сказали?

— Я сказал — да, сэр.

— Если вы не заметили, я не сэр.

— Совершенно верно, ваша честь. Я прошу прощения.

— Вы обратились ко мне так четыре раза за утро. Я записывала.

Адвокат пожал плечами:

— Это сущие пустяки. Зачем вашей чести тратить время на то, чтобы записывать мои оговорки?

Нахальный ублюдок даже улыбнулся. Она выпрямилась в своем кресле и свирепо посмотрела на него. Но тут же поняла, чего Т. Маркус Неттлс пытается добиться. Поэтому ничего не сказала.

— Мой клиент находится в суде по обвинению в разбойном нападении, судья. Однако суд, кажется, более озабочен тем, как я к вам обращаюсь, чем нарушением ведения дела полицией.

Она взглянула на жюри, затем на стол прокурора. Помощник прокурора графства Фултон сидела невозмутимо, по-видимому довольная тем, что ее оппонент сам роет себе могилу. Очевидно, молодая юристка не уловила, чего именно добивался Неттлс. Зато Рейчел уловила.

— Вы абсолютно правы, советник. Это незначительный вопрос. Продолжайте.

Она откинулась на спинку стула и заметила минутное выражение досады на лице Неттлса. Выражение, которое могло появиться у охотника, не попавшего в цель.

— Что с моим заявлением о судебной ошибке? — спросил Неттлс.

— Отказано. Дальше. Продолжайте свою заключительную речь.

Рейчел наблюдала, как старшина присяжных стоя объявлял вердикт о виновности. Обсуждение жюри заняло всего двадцать минут.

— Ваша честь, — сказал Неттлс, вставая. — Я прошу назначить судебное расследование перед приведением приговора в исполнение.

— Отказано.

— Я прошу отсрочить приведение приговора в исполнение.

— Отказано.

Неттлс, похоже, осознал, какую ошибку он совершил ранее.

— Я прошу суд о пересмотре дела.

— На каком основании?

— Предубеждение.

— Против кого или чего?

— Против меня и моего клиента.

— Объяснитесь.

— Суд продемонстрировал предвзятость.

— Каким образом?

— Замечанием о моем неумышленном использовании обращения «сэр».

— Если я правильно помню, советник, я признала, что это был незначительный вопрос.

— Да, но наша беседа происходила в присутствии жюри, и урон был нанесен.

— Я не помню вашего возражения или замечания, касающегося этой беседы.

Неттлс ничего не ответил. Она посмотрела на помощника прокурора:

— Какова позиция штата?

— Штат против предложения. Суд был справедлив.

Она почти улыбнулась. По крайней мере, эта дама знала правильный ответ.

— В прошении о пересмотре дела отказано.

Она посмотрела на защитника, молодого белого мужчину с редкими волосами и рябым лицом.

— Обвиняемый, встаньте.

Он встал.

— Барри Кинг, вы признаны виновным в совершении разбойного нападения. Суд приговаривает вас к двадцати годам заключения в исправительной колонии. Пристав, возьмите обвиняемого под стражу.